Няня для тирана (СИ) - Богатенко Наталия. Страница 27

Он не чувствовал такого с тех пор, как умерла Таня. И это чертовски нервировало, выбивало из привычной среды. Теперь, когда они переступили грани дозволенного, его постоянно тянуло к Эле, стало наказанием. Он хотел её, и мучился этим, потому что держал дистанцию, в то время как тело бунтовало и требовало другого. Руки помнили нежные ласки, а губы — горячие поцелуи.

— В чём я солгала? — тихо спросила Эльвира, наконец, повернувшись к нему.

Он пытливо посмотрел в её глаза. Беспокойные, широко расширенные, ясные, как лазурное небо ранним утром.

— Где твой ребенок?

Я обомлела, в горле застрял комок, и проглотить его было трудно. Отчаянно покраснела, подбирая внятное объяснение, а в мыслях крутилось — откуда он узнал? И что узнал?! Вадим невозмутимо взирал на меня, холодный и чужой, снова став тем жестким тираном, которого я застала, впервые придя в его дом. Я же плавилась, как жидкое стекло, меня бросило сначала в жар, а потом в ледяной озноб.

Растерла плечи, и дрожащим голосом выдавила:

— Она… Моя дочка умерла при родах.

Не поверил, вон как пристально разглядывает. Божечки, кто ему рассказал? О моем прошлом, конечно, знали все в посёлке, но ведь Загорский не из тех, кто принимает сплетни достоверно. Может, Юлия принесла информацию, поболтав с местными кумушками? Или он всё-таки заказал на меня досье?!

— Ты родила ребенка и почти сразу после родов уехала в город. В течении пяти лет носа сюда не показывала, и вдруг появилась. — донеслось до меня, и стоило невероятных усилий выдержать его пронзительный взгляд. — почему, чёрт побери?! Почему ты вернулась сейчас?

Спокойно… Он вообще не имел права копаться в моей жизни, мы даже не встречаемся по-настоящему! Ну, да, пару раз переспали, разве это повод выворачивать наизнанку то, о чем я сама решила не говорить! Я разозлилась.

— Надо же, дракон сбросил фальшивую шкурку безобидного зверушки и снова стал огнедышащим чудовищем! — язвительно пошла в наступление, закружив по спальне. — это что еще за допрос, позвольте узнать? Тебе не приходило в голову, что совать нос в чужие личные дела некрасиво и бестактно?! Разве я сказала хоть слово о твоей этой Диане, когда она чуть не устроила публичный скандал? Ты кем себя возомнил, господин Загорский? Считаешь, что все вокруг обязаны перед тобой откровенничать?! Так я тебя разочарую! Ни чёрта я не буду объяснять, ясно? Это тебя не касается!

Он встал, швырнул игрушку на кровать, и двинулся на меня. Вид у него был ужасный, горящие глаза, как у лихорадочного больного, плотно сжатые, кривившиеся в презрении, губы, и желваки на скулах. Невольно пришлось попятиться, наощупь ища выход. Но дверь оказалась закрытой, и Вадим меня опередил. Прыгнул вправо, отрезая путь к бегству, припечатал меня к стене, и жаркое дыхание обожгло щеку.

— Это была дочь моего брата? — свистящим шепотом прямо в губы, а ладонью по плечу, к горлу, заставляя вжиматься спиной в стену.

Закрыла глаза, чтобы не видеть его разъяренного лица. Пусть выпустит пар, непонятно, с чего разозлился-то? Может быть, кто-то наплёл, что я забеременела от Ярика? Об этом знали только отец с Ритой, я и Артур. Но бывший не стал бы искать с Вадимом встречи, чтобы выложить ему правду обо мне. Артурчик, хоть и плюётся ядом, но слишком трусливая погань. Знает же, что я могу заявиться к его женушке, и поведать о его «подвигах», тогда его благополучной жизни и безупречной репутации хана.

— Я спрашиваю, Ярик был отцом твоего ребенка? — прорычал тиран, и я задохнулась в захвате его пятерни на горле.

Возмущенно встретилась с ним глазами, и яростно лягнула. Но добилась лишь того, что он придавил и мои ноги коленом. Было жарко, нечем дышать, двусмысленная близость лишала воли, а Вадим грубовато пошарил по моему бедру, а потом нежно провел пальцами у кромки шортиков. Кожа отозвалась мурашками, в паху запылало. Вот паршивец, нашел время заводить меня!

— Да! — упиваясь его бешенством, ликующе выдала я, и вскинула голову, глядя на него сверху. — да, Ярик был отцом моей дочери! Что дальше?

— Ничего… Хотел убедиться, как далеко зашла твоя ложь.

Резко раздвинул мне ноги, вырвав вскрик, и притиснул к себе. Кости чудом не хрустнули от его объятий, и я судорожно хватанула воздух. Не могла понять причину злости Загорского, но неожиданно возбудилась от его грубоватых ласк. Какого чёрта добивался?

— С ним было лучше? — рычал тиран, запустив пальцы в мои волосы, и обхватив за затылок. — правду скажи, он был хорошим любовником?

Не дал ответить, захватил мой рот, сначала напористо, сминая губы, терзая, а потом нежно и трепетно, лаская языком десна, чуть касаясь моего языка. Безумный поцелуй, кружащий голову. Я тихо застонала, позабыв о недавней стычке, прильнула к Вадиму, и было мало этого контакта через одежду, хотелось большего, ощутить горячность его тела, и его — во мне. Он не выпускал из хватки, горло саднило, но этот дискомфорт заглушали сладкие токи удовольствия, вызванные его алчными губами. Он целовал мою шею, слегка прикусывал, впивался страстно, и я не знала, когда успел пробраться под шорты.

Подалась навстречу его ладони, накрывшей промежность поверх трусиков, потерлась, чувствуя, что ткань намокла. Вцепилась зубами в плечо Вадима, когда он начал поглаживать там, ноги стали ватными, а в ушах зашумело. И вдруг — холодок озноба по коже, и я едва не рухнула, ухватилась за ручку двери, приводя дыхание в норму.

Загорский тяжело дышал, на губах его мелькнула усмешка.

— Можешь не отвечать, я уже всё понял.

— Самоуверенный индюк! И не надейся, что ты лучше него! Тебе его не переплюнуть! — фыркнула я, злясь на него за то, что распалил, и нагло бросил изнывать в огне возбуждения.

Запустила в негодяя несчастным плюшевым котом, но Вадим ловко скрылся за дверью. Меня же трясло, мысли путались, и я метнулась в ванную, чтобы освежить обжигающее жаром лицо и прийти в себя после бурного разговора…

Глава 15.

Моего появления Рита не ожидала, но попыталась сгладить неловкость. Натянула улыбку, приветливо пригласила войти, и я заметила, как потухли её глаза. Они с отцом были очень похожи, и столь же привязаны друг к другу. Жаль, что у меня нет ни братьев, ни сестёр, иногда просто завидно становилось, ведь кому-то есть с кем поделиться сокровенным, а мне и поплакаться некому. Разве что Ленке.

— Чаю хочешь? Как раз вчера испекла пироги с черешней.

Я прошла за нею в кухню, встала у окна, глядя, как Маргарита засуетилась, доставая чашки. Всё та же, домашняя, уютная, когда-то близкий мне человечек. А сейчас между нами пропасть из лжи, и это было неприятно осознавать. Я доверяла тётке, она вытащила меня из пучины отчаяния, когда я переехала к ней после родов, и было вдвойне больнее, что и она участвовала в обмане моего отца.

— Не надо чаю. Я ненадолго, у меня еще дела в городе.

Она замерла спиной ко мне, напряглась, и медленно вернула чайник на газовую плиту.

— А я всё собиралась позвонить тебе…

— Чего ж не позвонила? — усмехнулась я, разглядывая её крепко сбитую фигуру в красивом спортивном костюме.

Рите было пятьдесят восемь, но красоту она еще не утратила. В темных, как у отца, волосах чуть проклюнулась серебристая седины, и я знала, что она никогда их не красила. Вообще, в нашей семье по отцовской линии все были эффектными и видными, и я не исключение. Муж тётушки погиб еще по молодости, замуж она выскакивала три раза, но ни с одним не ужилась. Неудивительно, с её-то характером кремня.

— Забот полон рот. — повернулась ко мне, внимательно ища что-то на лице. — ты же знаешь, я на зиму заготовки делаю, вишни и сливы покупаю, а нынче на рынке не нашла хороших, ездила в деревню к подруге. Эля, ты говори, что случилось? Вижу, не просто так приехала.

— Не просто. — подтвердила я, и извлекла из сумки помятое письмо отца. — прочти.

Рита неуверенно взяла лист, развернула, и взглядом спросила, точно ли я хочу, чтобы она прочитала. Я кивнула. Пока она бегала глазами по строкам, наблюдала за нею, и поняла, что не ошиблась. Они были в сговоре. Непонятно, почему папа решил не отправлять послание, и какого чёрта вообще его написал, а потом сунул подальше, но то, о чем в нем говорилось, для Риты не новость.