По темной стороне (СИ) - Огинская Купава. Страница 17

- ‎Переодевайся, — великодушно разрешил Делмар, — и рассказывай.

Я выразительно посмотрела на дверь. Огонька не проняло:

— Яна, сладкая моя, неужели ты думаешь, что меня может удивить женская нагота? — усмехнулся, окинув меня заинтересованным взглядом: — Что такого ты можешь мне показать, чего я не видел раньше?

- ‎Вы опять мной питаетесь, да? — Другого объяснения его поведению я просто не могла найти.

— Нет, меня уже тошнит от всех этих эмоций, даже от твоих, — поморщился он и добавил, — не обижайся.

А я стояла все мокрая и уж точно на него не обижалась. Я злилась. Мне хотелось переодеться в сухое, в идеале — принять ванну, а не топтаться под взглядом красным глаз, не зная, как быть.

— Ты так и собираешься дальше стоять? Заболеешь, — крайне недовольный Делмар осмотрел гардеробную и вновь уставился на меня, добив требовательным, — ну?

— Выйдите, пожалуйста. Я переоденусь и все вам расскажу.

- ‎А если не выйду?

- ‎Не переоденусь, заболею, а вам, вместе с вашим любопытством, придется отправиться прямиком к Раяру. Я ничего рассказывать уже точно не буду.

Делмар молча вышел и даже прикрыл за собой дверь, обозвав меня напоследок шантажисткой.

Ну и пусть я шантажистка, зато осталась одна и смогла спокойно переодеться.

Спокойно, правда, было недолго, минут через пять, когда я только разобралась с застежками на платье и смогла натянуть на себя сухое белье, дверь снова открылась.

— Почему так долго? О… — в нетерпеливого темного, застывшего на пороге и нагло разглядывавшего мой новый комплект нижнего белья нежного персикового цвета, полетела мокрая туфелька, врезалась в широкую грудь и бесславно шлепнулась на пол.

- ‎Выйди!

- ‎Всегда удивлялся, как у вас, у людей, может быть такая темная кожа, — пробормотал он, не обратив никакого внимания на туфельку и на мой вопль, — такой интересный оттенок…

И он шагнул вперед. Ко мне.

С таким сосредоточенно-исследовательским выражением лица, что сразу же стало не по себе.

Все что произошло дальше было только на совести Делмара.

Проще говоря, он сам виноват.

Так и заявила, когда ничего не понимающий Раяр перехватил меня на лестнице. Вернее, подхватил, когда я неудачно наступила на край покрывала, в которое спешно замоталась еще в спальне, пока очень впечатленный моим гневом огонек пытался уговорить меня успокоиться:

— Прибереги свои эмоции на завтра, когда я буду голоден, смотреть больно, как бесполезно ты их сейчас тратишь, — получив еще раз напольной вешалкой по плечу, заткнулся и попытался ретироваться, но не тут-то было.

Я неслась вслед за ним, в одной руке сжимая вешалку для шляп, а другой придерживая покрывало на груди.

Делмар бежал чуть впереди. Так продуманно бежал, чтобы я не очень от него отставала и не сильно приближалась. Он забавлялся, я это прекрасно понимала, но не могла отказать себе в таком удовольствии. Кто еще мог бы похвастаться тем, что гонял по всему замку целого хейзара? И даже то, что он сам был совсем не против, чтобы его погоняли, ничуть не уменьшали моего азарта.

— Раяр, отпусти ее, — потребовал огонек, притормозив на четыре ступени ниже, — не видишь, она хочет меня убить. Не мешай.

Меня не отпустили, отняли вешалку, которую тут же метнули в Делмара, недружелюбно поинтересовавшись:

— Тебе не пора возвращаться в свой удел?

- ‎Только после визита светлых, — гордо ответил огонек, легко увернувшись от летевшего прямо ему в голову снаряда.

Вешалка со страшным грохотом упала где-то далеко внизу, почему-то подумалось, что шляпки вешать мне больше некуда.

— Раяр? — неуверенно окликнул Делмар, когда хищник, не обращая больше внимания на своего невыносимого родственничка, начал подниматься вверх по лестнице… со мной на плече.

Хищник не отозвался, продолжая подъем. А я висела на плече и разглядывала озадаченное лицо огонька, который так и остался стоять на лестнице, даже когда мы поднялись на этаж.

— А мы сейчас куда? — я чувствовала, как край моего покрывала путается в ногах моего кошмара и честно постаралась подтянуть его повыше, что в моем положении было весьма затруднительно.

А Раяр этого даже не оценил.

Шлепнул по попе не больно, но ощутимо, обидно так, и понес дальше, строго потребовав:

— Не дергайся.

Не знаю, чего он решил добиться, но в комнату меня вносили уже изрядно раздраженную.

Казалось бы, мы живем в огромном замке… два хейзара и я, а остаться в одиночестве, чтобы немного поплакать и пожалеть себя любимую, у меня почему-то нет никакой возможности.

Немного одиночества. Неужели я хочу так много?

Не церемонясь, меня скинули на кровать. Один взмах руки, и все книги были сметены со стола, чтобы на их месте, в дымном темном облаке, появились коробочки со знакомым названием кондитерского магазинчика, перед витриной которого я совсем недавно исходила слюной.

Дося, а за ней и Бося показались из гардеробной (не иначе, на запах пришли) и сразу же устремились к столу, опасливо поглядывая на нас, распластавшись по полу и ползя почти на пузе.

А Раяр смотрел.

Не на мочалок, он смотрел на меня, чего-то очень напряженно ожидая.

Под этим взглядом, совершенно не понимая, чего от меня хотят, путаясь в покрывале и нервничая, я спустилась с кровати, оказавшись около стола раньше ползущей в том же направлении и очень энергичной Доси.

А там, источая одуряющий запах выпечки, отчетливо ощутимый даже сквозь упаковку, меня ждала мечта сладкоежки.

Пирожные, печенье, вафельные трубочки, море заварного крема и… Торт.

Именно так, с большой буквы и с придыханием. Это был шедевр, венец кондитерского искусства, это была сказка.

А я стояла на холодном полу на своих порядком отмороженных еще после погони за огоньком ножках, завернутая в покрывало, не успевшая еще забыть, с каким аппетитом далеко не сказочные русалочки поедали сектантов, и… не получалось у меня восхищаться этой красотой достаточно сильно, чтобы это даже мой кошмар почувствовал.

Светлое пятно с ярким, веселеньким логотипом кондитерского магазинчика, розовеющим на боку каждой упаковки — кусок пирога с очень реалистичной вишенкой, парящий на насыщенном малиновом фоне, с блестящей, рыжей надписью «Витаэ» — неизменно притягивало взгляд.

— А Витаэ что-нибудь значит? — осторожно спросила я, немного сомневаясь, что добропорядочные веларийцы решатся использовать для названия своего магазинчика мертвый язык.

Зря сомневалась, как оказывается.

— Сладкая жизнь, — перевел для меня Раяр, требовательно спросив, — почему ты больше не радуешься?

И взгляд такой напряженный, строгий, неприятный очень. Под таким взглядом радоваться совсем не хотелось.

- ‎Ну, я замерзла, устала, переодеться хочу, и вы… смотрите.

Хищник нахмурился, пропустил мимо ушей почти все мои слова, зацепившись за то, что ему на данный момент казалось важным:

— Если я отвернусь, ты будешь радоваться?

И вот как он себе это представляет вообще, интересно мне знать?!

— Сссильно сомневаюсь.

- ‎Раяр, — в дверях стоял веселый Делмар, держа в руках мою увечную вешалку для головных уборов, — если ты не знаешь, как нужно обращаться с человеческими женщинами, то мог бы для начала спросить совета у меня.

- ‎Если мне не изменяет память, именно за тобой она совсем недавно гналась со стойкой наперевес, — едко заметил мой кошмар.

А я что? Стою, пятки морожу, бдю. Потому что если не бдить, то из сладкого мне могут достаться только упаковки с остатками крема.

Шлепнув по потянувшейся к коробочке черной лапке, я недружелюбно поинтересовалась:

— А можно, я немного в одиночестве побуду?

- ‎Зачем? — искренне удивился Делмар. — Люди существа стайные, вам в одиночестве плохо.

Как о животных говорил, честное слово.

— А еще мы, люди, очень нервные и впечатлительные, и мне нужно хоть немного времени, чтобы смириться с мыслью, что меня снова собирались принести в жертву.