Янтарные слезы Феникса (СИ) - Мозговая Екатерина. Страница 54

— Хм, — стоит признать, оборотень не стал спорить с собственными выводами, и устало потерев виски, на кои пришелся основной магический удар, соглашаясь, резюмировал: — Точно запру. И точно перевоспитаю.

А после, позволив себе еще одну мечтательную улыбку, резко сел и огляделся, с прискорбием констатировав:

— Как я и думал, никого нет.

Гнетущую тишину хотелось нарушить хоть бы собственным голосом, потому как усыпляющее заклинание, которое на него, судя по всему, навесил тролль, продолжало пытаться утащить парня в омут приторно-сладких сновидений. В омут не хотелось, пусть и обманчиво-спокойный. А вот разобраться в том, куда понесло его Воительницу, очень даже.

— Итак, что мы имеем? — выдал Мир, задумчиво пытаясь прощупать остаточные следы воздействия. Сделать сие оказалось не так уж и просто, поскольку организм Демира и впрямь находился в плачевном состоянии, в народе именуемом — свеж, как могилка на погосте. Посему заклинание практически подстроилось под естественный недосып оборотня, но… Вот за это "практически" Феникс и уцепился, едва ли, что хищник когтями в загривок жертвы. — А имеем мы следующее, — в притворном спокойствии проговорил молодой нелюдь, когда справился с удивлением, поскольку засек след остаточной магии далеко не только тролля.

Резко наклонившись, и запустив руку под постель, Демирин без труда извлек из недр подкроватного пространства помятый жизнью листок, на котором значилось сегодняшняя дата и время встречи. Причем, даже если бы он не знал злополучного адреса Медяшки, то уж магию… Ее огненный маг запомнил распрекрасно.

— А оная уже, небось, в самом разгаре, — сверяясь с часами, стрелы которых в полумраке мог разглядеть индивид лишь с нечеловеческим зрением, зло ухмыльнулся парень. — А-то и вовсе моя зазноба спешит обратно, — через пару секунд напряженных раздумий, заключил Мир, повторно сминая прочитанное послание, непредназначенное для его персоны, с трудом сдерживая желание спалить бумаженцию к рыхту, — Что ж… Не стану портить планы своей награды. Поглядим, что из этого выйдет, — заключил Феникс и вновь улегся на постель, прикрыв глаза.

Предстояло подумать. О многом. И самое главное, не выказать вереницу этаких умозаключений ненаглядной, когда ее нелегкая обратно принесет. И тролля не пришибить ненароком за то, что поспособствовал, так сказать, сему побегу.

— В общем, я буду собой весьма горд, если сдержусь — сообщил доверительно пустоте оборотень, принимая вид расслабленный, не позволяя обрушить мощь огненной своей сути на некромантское пристанище.

Будущий родич таких душевных перипетий не оценит точно. И припоминать станет сию несдержанность лет так ближайшие десять. Чего уже сам Демир не осилит…

— Что ж ты, Лиани, столько раз на одни и те же грабли? Уже весь лоб одна сплошная шишка, а туда же, — с горечью пробубнил парень, прислушиваясь к шорохам возле входной двери.

А вот и заговорщики пожаловали…

Обратная дорога размывалась ручейками слез, застившими глаза. А нужно было успокоиться и собраться. Вряд ли Феникс оценит мой внешний вид, когда проснется. Его и так нелегко провести, и опухшая физия в этом не поможет точно.

Но вопреки здравым думам, унять слезобурлящий поток не выходило. И только мрачное молчание Рина, безропотно подставившего плечо, пока я сбивчиво излагала суть материнского предсказания, удерживала от откровенного вытья. Хоть и хотелось. Кричать, крушить, бесноваться, рвать на себе волосы, а после упасть безжизненным комочком на пол и закрыть обессилено пустые, выплакавшие все глаза, дабы ощутить… Ничегошеньки не ощутить. Ни боли, ни отвращения к своей задумке, ни страха за то, что она не удастся, и мой любимый оборотень даже после такого не отступится.

— Мне это не нравится, — бросил Эринир, когда я в очередной раз предприняла попытку сделать судорожный вздох.

Однако воздух, вопреки природе, заталкиваться в легкие не спешил. Отчего голова разболелась жутко и связность мышления на пару делений снизилась.

— Твое решение, оно… Да, с точки зрения разума — цель оправдывает средства, и я бы и сам возможно выкинул нечто этакое, чтобы защитить Мари, но… Мне это не нравится, — пошел по второму кругу троллик, не сумев обличить и десятую долю своих переживаний в слова.

— Добро пожаловать в клуб отпетых неудачников, — хохотнула горько и, не сдержавшись, носом шмыгнула, жалко признавшись: — Я не вижу другого выхода. Презрение — то единственное, что заставит Демирина оставить меня. Он не поверит, если я просто скажу, что чувства остыли.

Эринир молчал, продолжая усиленно обдумывать полученную информацию, в бессилии сжимая массивные кулачищи.

— И что потом? Долго ты не сможешь водить всех за нос? — в итоге настороженно, поэтому непривычно для его голосовых связок тихо осведомился друг.

— Потом будет видно, — ответила расплывчато, не желая до конца посвящать троллика в свой замысел, дабы уберечь от прочих потрясений, выпавших на мою долю.

Все ж таки это моя заплечная сума, и мне не до реверансов. Так или этак, а тащить ее предстоит одной.

— Ты главное сам отыграй достоверно. Так сказать, первым брось в меня камень порицания. Дай ошеломленной публике пример для подражания, поскольку, думаю, все изрядно растеряются.

— Вот так, да? Мы просто публика? — с привкусом горчинки проговорил Эринир.

— Вы самое дорогое, что у меня есть, Рин… — сказала твердо, вмиг раздумав орошать троллью рубашку.

Неблагодарное занятие, не вырастет на ней ничего.

— …поэтому именно так. Всем будет легче испытывать ко меня злость и непонимание, чем…

Не договорила, запнувшись, поскольку решимость, будто те волны, накатывала стремительно, но столь же быстро отступала.

— Я понял, — угрюмо отозвался Рин, и добавил устало: — Подъезжаем уже. Соберись.

И не дожидаясь пока я выполню требование, провел широченной ладонью по моему лицу. По оному вмиг прошелся холодок и отголосок целебной магии. Однако определить, что именно сотворил Эринир, сходу не вышло. Посему послала другу непонимающий взгляд, на который он ворчливо заметил:

— Отек снял, чтоб следы трагедии с мордахи твоей убрать. Раньше времени.

Это-то я поняла, но вот откуда такие знания…

Наверное, мысли мои оказались на диво легкочитаемы, потому как троллик слегка смущенно подытожил:

— Мелкая, у меня сестра младшая есть. Поверь, я и не такое знаю.

Если он думал, что сей ответ успокоит, то прогадал. И дабы слегка отвлечься от предстоящего испытания, и внутренне подготовиться к первому акту пьесы, я посвятила весь остаток дороги попыткам выведать прочие секретики брутального, но такого разностороннего друга.

Возвращение прошло… легко. Даже как-то чересчур, ибо с моей-то удачей на подарки судьбы попросту рассчитывать не приходится. Моя огненная пташка изволила продолжать спать, и мы с троллем даже успели почаевничать, прежде чем заспанный и слегка дезориентированный Демирин соизволил к нам присоединиться. Вид он при этом имел до того милый и домашний, что я едва не разрыдалась повторно, осознавая, что больше никогда не увижу его таким. Не стану той, кто разделит жизнь пополам, как в меру сладкий и соленный каравай, принятый дарить новобрачным, благословленным богиней Созидания…

Не знаю, куда бы занесли меня сии, отравляющие сознание несбыточные надежды, однако удар по коленке массивной тролльей ступней — отрезвил на раз. Рыдать расхотелось. Вернее, слезу бы я пустила, но теперь по куда более прагматичной и насущной причине, поскольку тычок отозвался закономерной болью.

— Что-то я и впрямь притомился, — сказал Мир немного смущенно, первым нарушив тишину, заправляя растрепавшиеся пряди огненных волос за уши.

И я выдохнула. Значит, усыпляющее заклинание он из виду упустил…

— Это нормально, после такого магического и физического перенапряжения, — заверила я его с участием, но обнимать не кинулась.