Зона Надлома (СИ) - Белая Дарина. Страница 3
Напротив меня сидел маг, не чета мне. С бумагой от премьер-министра. Что будет делать прокурор, узнав о данной ситуации? Вмешается или не захочет, не сможет? Если это правительственное задание — оно проскочит под грифом «секретно», недосягаемое для нашего полуживого правосудия. Хорошо покопавшись в дырках законов всегда можно отыскать лазейку.
Я чувствовала, что могу сказать нет. Пачкать руки об меня господин Залесский не станет. Я посмотрела на колдуна, но увидела только маску — холодную и равнодушную.
В висках снова кольнуло больно. Откажусь, а Ярослав заберет Кристину, после моей легенды она следующая по тяжести содеянного. Женщина охотно согласится. Они уйдут за черту, и Криста умрет глупо и бессмысленно. А в детдоме растет ее девочка, сейчас абсолютно не нужная, — ошибка молодости…
Я закрыла глаза, казалось, что теряю сознание. До такой степени я раньше никогда не утрачивала контроль. Все перемешалось. Пятна крови и заплаканное детское лицо, чужая осознанность и сожаление, желание все исправить, изменить. Я всегда знала, где грань, но теперь она смылась. Кристина захочет начать жизнь сначала. Я не ведала, как и почему, но сила твердила — так будет. Она захочет вернуть свою девочку, если не останется лежать на засохшей траве с голубыми незабудками. А я смогу пройти — туда и обратно, как и почему интуиция не говорила, но она не лгала.
Наваждение отступило, я снова видела кабинет помощника коменданта. Нужно сказать об этом человеке Васе, пусть поворошит его темные делишки. Ярослав терпеливо ждал. Я положила контракт на стол и молча поставила размашистую подпись.
— Договор необходимо заверить, — проинформировал наниматель.
Если я правильно поняла — он имел в виду священника, а не нотариуса.
— Хорошо, — ответила равнодушно.
Я устала, голова болела, а управлять дальше мыслями стало практически невозможно. Былое и настоящее, мое и чужое снова перемешались.
Дорога помнилась смутно. До машины я шла, до боли выпрямив спину, гордо и независимо, оградив сознание всеми возможными щитами. В автомобиле откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза: сил не было. Передо мной проносились образы: последствие бесцеремонно прерванного колдовства. Порой быстро и смазано, а иногда с ужасающими деталями отпечатывались в памяти. Вот, как сейчас.
…Кровь текла из раны на груди, окрашивая алым траву. Мелкие капли срывались с кинжала.
— Что ты еще будешь говорить о грани? — холодный властный голос обладателя клинка. Вопрос адресован девушке, ее лицо — отражение ужаса.
А раненый, лежащий на земле, улыбался:
— Не слушай, — слова даются мужчине с трудом, но их можно разобрать. — Он не виноват.
Короткий серебряный прочерк, забирающий жизнь…
Я с трудом разлепила веки, стряхивая наваждение. Мы переезжали мост. Искоса глянула на своего нанимателя. Перед внутренним взором возник изящный, но смертоносный кинжал. Это натолкнуло на определенные мысли, но развить я их не успела. За безопасность можно больше не беспокоиться — приехали. На поляне, окруженной старыми липами, стояла деревянная церквушка.
Не сказав друг другу ни слова, вышли из машины. Появившийся молодой человек, в одежде монаха, одарил удивленным взглядом. Только сейчас вспомнила: мы не забрали мои вещи. На мне красовался черный тюремный костюм в голубую полоску.
— Здравствуйте! Мы хотим заверить договор, — произнес Ярослав.
Я улыбнулась.
— Здравствуйте! Проходите, я позову священника.
Похоже, к странностям некоторых прихожан он уже привык.
Внутри пахло хвоей. Сквозь витражи проникали потоки солнечного света. Стены, лавочки, алтарь — все было искусно вырезано из дерева. На одной из колонн притаилась зеленая веточка можжевельника.
Запах хвои успокаивал, погружая в состояние легкой дремоты. В умиротворенном покое, который обладал способностью лечить душу, неслышно распахнулись двери прошлого.
В те времена поляну окружали лишь тонкие липовые деревца. Церкви не было и в помине. На шелке диких трав валялась опрокинутая статуя языческого бога: покровителя молний и грома. Старинная, щедро наполненная силой как природной, так и вложенной людскими молитвами. Поверженный идол мог исцелять, исполнять желания, предостерегать от бед. Возле него безрезультатно сопротивлялась пламени красивая резная беседка.
Оскверненная земля беззвучно плакала, а высокий черноволосый мужчина читал заклинание. Во всем его облике присутствовала странная чуждость и веяло магией. Той, от которой хочется бежать без оглядки, да выпить зелье забвения: чтоб не мучили кошмары. Я не сразу поняла, кто передо мной. Чья сила подчиняет пространство, навязывая свою волю. Их называли дознавателями. Идеальных убийц, с легкостью одолевавших магическое сопротивление, отправлявших в небытие целые страны.
Пропитанный гарью воздух пронзил истерический крик молодой женщины:
— Нет, пожалуйста, нет! Вы не можете! Вы не имеете права!!!
— Не следовало лгать, — холодно возразил дознаватель, закончив читать куплет. Усмехнувшись, он бросил своей жертве: — Осталось немного.
Дознаватель запел, и теперь несчастная уже ничего не могла, даже выразить бесполезный протест. Ломались щиты, а вместе с ними — душа. Плечи поникли, глаза погасли. Мужчина устало облокотился о колонну.
— Ты будешь говорить правду?
— Да, — бесцветный, тихий голос.
— На колени…
Видение ушло, а обрывки слов все еще звучали в голове: древнее заклинание дознавателя. Они были чужестранцами, пришедшими по приглашению правителя. Во времена, о которых так мало известно нашим историкам, о них дошли лишь отрывки легенд. Были ли эти слова началом падения прошлой эпохи?
Умиротворенность святого места оттеснила его прошлое. Невидимые двери закрылись. Я ощутила легкую грусть, стены сожалели, что мой покой нарушился. С ликов икон задумчиво смотрели святые… А потом я услышала музыку, она рождалась внутри меня, заполняя собой пустоту. И я сама стала музыкой — легкой, недосягаемой.
— Правом данным мне…
Речь священника проплывала мимо сознания, хоть часть души кричала, что совершаю ошибку. Всегда следует смотреть, что подписываешь. Я летала вместе с удивительной мелодией. Ярослав слышал ее здесь не единожды, но каждый раз она звучала по-новому. Мужчина тоже оказался во власти забытых чар.
Многолетняя юридическая практика взяла верх: музыка стала стихать. Я почувствовала: что-то не так, но в тот момент, когда почти поняла что, встретилась глазами с Ярославом. И вдруг взгляд прошел сквозь сталь его глаз, сквозь искусно созданную маску.
Меня словно обдало жаром, а губы произнесли:
— Да. Я согласна.
Я стояла, не замечая ничего вокруг, охваченная неведомыми ранее покоем и благодатью. Издалека донесся голос:
— Ваши кольца…
Я тряхнула головой и застыла, словно попав под струю ледяной воды. Я не верила своим чувствам, а когда поднимала руку — пальцы дрожали. Дотронулась до волос, потянулась выше и отдернула ладонь, будто коснувшись пламени.
«Это неправда, это шутка, сейчас ты поймешь, это просто шутка!» — обнадежила себя, и рука уверенно взметнулась вверх. Пальцы сжимали венок: нежные полевые цветы, ромашка, мак, веточка калины. Он светился, изменяя, озаряя все вокруг. Подлинная магия, утерянная в толще веков.
— Нет!!! — закричала отчаянно. Венок из дрогнувшей руки выпал на пол. — Что вы наделали?!
— Ваши кольца… — уже неуверенно сказал священник.
В серебряной коробочке, отделанной зеленым бархатом, лежали два кольца. Замысловатое плетение серебра поблескивало в пламени свечи. Я на миг увидела девушку, рисующую узоры. Освященная любовью, она творила оберег своему любимому и тихо пела.