Король решает не всё (СИ) - Марс Остин. Страница 72

— Помните десерт, который вы с Бартом ели без меня?

— Ещё бы, — улыбнулся министр.

— Такое пойдёт?

— Конечно. — Вера кивнула и достала маленькую тарелку, стала смешивать творог с джемом. Министр за спиной добавил: — На самом деле, мне уже можно жевать, но только мягкое, мясо ещё больно.

— Надо подарить Булату мясорубку, — под нос пробубнила Вероника, закончила возиться с десертом, поставила перед министром вазочку и вручила ложку: — Приятного.

— Спасибо, — он придвинул вазочку, потом посмотрел на Веру, опять вернувшуюся к холодильнику: — А вы?

— А я пойду готовить еду, — тихо рассмеялась она.

— А это — не еда? — он указал глазами на десерт, Вероника с наигранным возмущением фыркнула:

— Это — баловство, которое положено есть после еды. Но так как еда готовится долго, я делаю для вас исключение, потому что пытки запрещены Женевской конвенцией.

— Какое благородство, — пафосно поклонился министр, перестал придуриваться и кивнул: — Спасибо.

Вера рассмеялась и стала доставать продукты, министр быстро стучал ложкой за столом, потом спросил:

— В вашем мире действительно запрещены пытки?

— Да, — невесело усмехнулась Вера, — а в вашем?

— Конечно, нет. Никому в голову не придет их запрещать, это глупо.

Вера переложила часть продуктов на вторую тумбу, чтобы стоять к министру боком, стала чистить овощи, задумалась о милашке-двойнике и невольно передернула плечами.

«Он сидит в одной из тесных камер под землей, совсем один. И ждет, когда к нему придет господин министр, который пообещал, что предатель быстро не умрет.»

— О чем вы думаете? — хмуро рыкнул министр, Вера поспешила что-то сделать с лицом, но получилось плохо, он заметил и возмущенно прошипел: — Госпожа Вероника, вы меня удивляете. Я понимаю, что он вам понравился, что он похож на меня, но вел себя совсем не так как я, к тому же, вы были под эликсиром, который заставляет всё видеть в розовом цвете… но сейчас-то вы в порядке. Вы должны понимать, что он преступник, даже хуже, он предатель. Он знал, на что идет, и он заслужил всё то, что с ним будет.

Вера закрыла глаза, опираясь о стол и сутулясь от его холодного тона. Она всё понимала, но это всё равно было слишком.

— Он на вас совершенно не похож, — тихо сказала она, беря себя в руки и возвращаясь к готовке, почти шепотом добавила с натянутым смешком: — И он мне не понравился, и под эликсиром я не была. Просто…

— Что ж вы тогда ему чертежи отдали, если не были под эликсиром? — фыркнул министр, Вера повернулась к нему и улыбнулась на одну сторону:

— Какие чертежи?

— Вы прекрасно знаете, какие. — Он зло сверкнул глазами, положил ложку и отодвинул вазочку, напряженно переплел пальцы. — Мы взяли его слишком поздно, он успел встретиться с заказчиком и передать чертежи. Я конечно благодарен вам за милую шутку по поводу вашей бесполезности и нашей с вами поездки, но чертежи отдавать не стоило. Вы вели себя так, как будто раскусили его, а в последний момент взяли и отдали их. Я не понимаю, зачем. Он вас настолько очаровал? И если вы считаете, что «лунный мед» на вас не подействовал, то почему вы..? — он злобно стиснул зубы, предоставив ей самой додумать окончание фразы, это было несложно.

Его почти трясло от злости, Веронике с одной стороны было немного стыдно, хотелось оправдываться и доказывать, что кроме господина её обожаемого министра, её никто не интересует. Но с другой стороны…

«А вы где были в этот момент?»

Он на секунду поднял глаза, поймал её взгляд и сразу же опустил. Вера оперлась о тумбу, разворачиваясь к министру, тихим холодным тоном сказала:

— Мои «милые шутки» были направлены на то, чтобы узнать, насколько он осведомлён. И когда он начал говорить странные вещи и ластиться ко мне, как неделю некормленый кот, я начала подозревать, что вы его не посылали. — Министр бросил на Веру возмущенный взгляд, но она продолжила: — А немного потянув время, я окончательно охренела от его поведения. И когда он начал меня облизывать, а мальчики в комбинезончиках так и не появились, я решила, что мне опять выкручиваться самой. А для этого мне нужно подыгрывать, чтобы не ломать ему сценарий. Потому что наедине с незнакомым, хорошо вооруженным мужчиной я беззащитна, и не спасет меня ни дверь, ни револьвер. А о вашей магии и ядах я вообще ничего не знаю, так что могу даже не заметить нападения, что вы мне совсем недавно очень наглядно продемонстрировали. Так что единственный выход — прикидываться паинькой, как и с Тонгом, авось не заметит. — Она поняла, что говорит уже совсем ледяным шепотом, глубоко вдохнула и чуть спокойнее сказала: — И я не полная дура, чтобы отдавать чертежи танка человеку, которого в первый раз вижу. Я отдала ему подробный чертеж узлов швейной машинки, без первого листа, так что там сразу не понятно. И я была бы не против получить их обратно, я угрохала на них кучу времени.

Министр ссутулился над столом, глядя на свои нервно переплетенные пальцы и излучая жуткую смесь злости и вины. Злости на предателя, на Веру и на весь мир, но больше всего — на себя. Вероника посмотрела на него пару секунд, потерла пекущие глаза тыльной стороной ладони и вернулась к чистке овощей. Овощи расплывались, руки дрожали, она напряженно слушала тишину и уже ловила себя на желании начать говорить хоть что-нибудь, когда министр тихо сказал:

— Вы правда думали, что я мог послать его сюда по своей воле? — Вера положила нож, но голову не подняла, министр неверяще выдохнул: — Серьёзно? Вы решили, что я могу послать к вам двойника вместо себя?

Она медленно вдохнула и, не поднимая головы, шепотом ответила:

— После нашего вчерашнего «прощания»… я уже не знаю, чего от вас ожидать. — Голос сел, она с ужасом поняла, что сейчас разревётся, всё навалилось сразу — визит двойника, жуткая операция у дока в кабинете, телепортация, воспоминание о коротком мгновении, когда она испугалась министра у двери спальни и сделала шаг назад, превратившийся в падение…

По щекам скользнули первые быстрые капли, за ними потекли ещё и ещё. Она отвернулась и медленно вышла из кухни, спину обжег его взгляд, потом она услышала его шаги и пошла быстрее, почти бегом добежала до ванной, закрыла дверь на замок, привалилась к ней спиной и зажала рот руками, чтобы он ничего не услышал. Быстрые шаги приблизились к двери, дерево передало глухой удар, как будто он впечатался в него грудью, приглушенный голос позвал:

— Вера… — Она зажмурилась, чувствуя как бешено разгоняется сердце от одного этого слова. В его голосе было море боли, такое темное и безбрежное, что ей становилось ещё страшнее. — Поверьте, я бы ни за что не прислал к вам своего двойника. И тем более, не позволил бы ему или кому угодно другому так себя с вами вести. Я заставлю его за это заплатить, а потом найду его заказчиков и они тоже заплатят. И я заставлю короля отменить ваш переезд в эту квартиру, даже если для этого мне придется подвесить его вниз головой.

Из её глаз по-прежнему катились слезы, она кусала пальцы и заставляла себя дышать ровнее. С той стороны двери зашуршала ткань, скрипнули половицы, тихий голос раздался гораздо ниже:

— Вера?

Она тоже осторожно сползла на пол, села, поджав под себя ноги и прижавшись щекой к двери, изо всех сил пытаясь почувствовать сквозь толстую доску его тепло.

— Вера, простите, я… настолько не хотел отвечать на ваш вопрос, что… Знаете, шаманки иногда говорят полный бред. Их послушать, так всё в мире предрешено и жизни всех людей распланированы до последнего вдоха. Как будто жить вообще незачем, как будто у человека нет выбора. Вы верите в судьбу? — Вероника попыталась найти в себе силы что-то сказать, но голос пропал окончательно. Министр помолчал и продолжил: — Я не верю в судьбу. Если боги уже все за всех решили, то жизнь теряет смысл. Мне кажется, им гораздо интереснее подбрасывать людям препятствия и делать ставки на то, как люди справятся. И жизнь нужно прожить так, чтобы их удивить. — Он помолчал, потом с неожиданной теплотой сказал: — И я думаю, вы их ещё не раз удивите.