Берсерк - Григорьева Ольга. Страница 23

Следуя ее наставлениям, я закрыла глаза и зашевелила губами, взывая к тем, что когда-то погибли в этих. болотах. Сначала ничего не происходило, а потом в черной пустоте, прямо передо мной, слабо замигали" голубые огоньки. Были это Блудячие Огни или нет, гадать было некогда. Медленно и осторожно, стискивая вырубленную Бьерном сосенку, я сделала первый шаг. Огоньки полыхнули голубым и пропали, а затем загорелись вновь, но уже чуть левее. Шагнула туда… Все замельтешило и заискрилось. Не в силах выносить неизвестности, я открыла глаза и остолбенела. Я шагнула всего дважды, но Изот и его люди оказались совсем рядом!

— Дара, помоги… — донесся жалобный голос молодого дружинника, но я смотрела только на Изота. В беде лива была и моя вина — нужно было предупредить его о болоте! Но о своих сомнениях я сказала только Олаву. Откуда я могла знать, что лив, сам почти болотник, не распознает коварства этих топей?!

— Изот! — окликнула я. Он повернул голову. Голубые глаза-льдинки коснулись моей души, но лив уже никого не видел. Он готовился умереть вместе со своим кораблем и отгородился от всех живых непроницаемой, призрачной стеной.

Я потыкала деревцем в мох. Здесь можно было пройти. Главное: не вслушиваться в жалобные стоны уходящей в болото лодьи и ничего не бояться… Я легла на живот, подползла к булькающей жиже и протянула обреченным .уже изрядно потрепанную сосенку:

— Держись, Изот!

Лив услышал. Он удивленно вскинул брови, а потом в признательно улыбнулся и мотнул головой на своих ватажников:

— Нет. Пусть они…

Молоденький парнишка оказался самым нетерпеливым. Он чуть не вырвал сосенку из моих рук и захлопал испуганными глазами:

— Что делать?!

Я поморщилась. Очутившись на суше, этот трусливый мальчишка мог кинутся бежать и тогда прощай все мои труды!

— Ничего, — хмыкнула я. — Только крепко держись и не дергайся!

Он кивнул. Красные глаза парня стали круглыми и доверчивыми, словно у ребенка. «Хорошо хоть не зажмурился», — подумала я, присела и, толкнувшись ногами, опрокинулась на спину. Ель сдернула паренька в топь. Только бы не предали руки!

Я изогнулась, вдавила пятки в землю и поползла прочь от опасного места. Испуганный парень не шевелился. Он оказался легким, и мне удалось протянуть его несколько вершков, прежде чем Хозяйка почуяла обман и вцепилась в безвольно повисшие ноги воина.

— Подтягивайся! Сам подтягивайся! — закричала я. Парень заметался, а потом сообразил и принялся быстро перебирать по стволу руками. Я перехватила его запястье и плавно потянула к себе. Трясина фыркнула и отпустила…

— Все, — выволакивая паренька на мох, сказала я. — Успокойся…

Его подбородок затрясся, а круглые глаза лихорадочно забегали по кочкам. Он искал путь к реке.

— Не вздумай! — предупредила я, но поздно. Парень тонко вскрикнул и бросился к застывшим на берегу воинам. Хозяйка заворчала. Я ужом скользнула ему под ноги и рявкнула:

— Стой, дурак! Утонешь! Он споткнулся, шлепнулся лицом в грязь и зарыдал. Вот тебе и помощник! На хрена такого спасала?!

— А ну заткнись, сопляк! — не выдержала я. — Помогай!

Колючие ветви сосенки-спасительницы шлепнули его по лицу. Все еще всхлипывая, дружинник поднял голову и обхватил пальцами тонкий ствол.

— Тяни!

Вдвоем мы быстро вытянули Болеслава. Этого не пришлось успокаивать. Едва выбравшись из трясины, он уселся поудобнее, ухватился за деревце и протянул его оставшемуся на островке ливу:

— Изот!

Лив взглянул на свою лодью, потом на ель и отрицательно помотал толовой. Нашел время упрямиться! Я в сердцах сплюнула:

— Вылезай! Болотная не возьмет деревяшку — у нее их полно! Вылезешь ты — вытянем и «Журавль»!

— Как? — недоверчиво хмыкнул он.

— Как богам будет угодно! Или вылазь, или все тут утопнем!

Я не собиралась тонуть ради лива или его невезучих ватажников, но только угроза могла сдернуть его с топкой кочки. В конце концов, не моя вина, что он угодил прямо в середку болотного озера?! Сам-то куда глядел?!

Мои руки протянули ему жердину, и Изот решился. Кряхтя, Болеслав и молодой, спасенный первым парнишка вытянули его на наш островок. Я с облегчением вздохнула. Все кончилось…

Обратный путь к берегу оказался легким. Мои с малолетства привычные к топям ноги сами запомнили безопасный проход. Земля под ними становилась все тверже, и вскоре ловище Болотной Хозяйки осталось позади. Вздыхая и покряхтывая, шаг в шаг за мной, на сушу выползли спасенные дружинники. К ним сразу подскочили, что-то стали расспрашивать, а я тихонько отошла в сторону и уселась на влажную землю. Выпирающий из трясины корпус «Журавля» одиноко темнел на нежной болотной зелени. Если бы его вытащить! Ведь он уже не пойдет глубже — помешают широкие борта…

—Дара

Я подняла голову. Нет, это был не Олав, а Бьерн. Испытующе глядя мне в глаза, кормщик спросил:

— Изот говорит, что ты знаешь, как спасти «Журавль». Это правда?

— Нет, не знаю. — Я чуть не заплакала. Было ужасно обидно, что после всего случившегося Бьерн подошел ко мне не утешить, не успокоить, и даже не поблагодарить, а только узнать о судьбе проклятой узконосой деревяшки! А Олав и за тем не подошел… Я поискала его глазами. Он стоял возле Изота и, похлопывая лива по плечу, что-то говорил. Даже не глядел на меня!

Я повернулась к Бьерну:

— А если я просто не хочу вытаскивать его, тогда что?! Не хочу и все тут!

Бьерн устало вытер грязное лицо и опустился на землю. Надеялся уговорить? Не выйдет! Коли я никому не нужна, так и мне никто не нужен!

Я стиснула зубы и приготовилась к отпору, но Бьерн молчал. Глаза сами скосились на кормщика. Раньше я не замечала легких, едва заметных морщинок вокруг его глаз, короткого шрама под ухом и витых сухожилий шеи. Бьерн не был красавцем, но от него за версту веяло надежной мужской силой. Я заставила себя отвести взгляд.

— Пойми, — кормщик почувствовал мое смущение, отвернулся и сцепил руки на коленях, — для Али это не просто драккар — это его жизнь. В Варяжском море много охотников за чужим добром. Все решает число кораблей и воинов. Ты ведь никогда раньше не видела, как бьются свободные викинги, а я видел и знаю — без «Журавля» нам долго не продержаться.

— Не знаю, как викинги, — Обдумывая его слова, ответила я, — а как воюют ваши берсерки, мне хорошо известно!

— Берсерки? — Бьерн удивленно покосился на меня. — И где ж ты их видела? Они нынче редки даже в северных странах, а уж тут…

Я криво улыбнулась:

— Значит, мне довелось наскочить на диковинку… Он помолчал, затем опустил голову и негромко повторил:

— Так что будет с «Журавлем»?

— Ничего. Али не дурак, сам знает, что надо делать.

— Так то и я знаю — вот только как к нему подойти? Кормщик добился своего. Я встала:

— Помечу безопасные тропы… Передохну немного и помечу.

— Добро. — Бьерн тоже поднялся. — И еще Али просил, чтоб ты провела нас через болота. Он думает, что ты сумеешь это сделать.

Я остолбенело открыла рот и уставилась в спину уходящего кормщика. Мне вести людей Олава?! Но почему же он сам не сказал мне об этом?! Почему послал Бьерна? Неужели все-таки таит обиду за княгиню? Или попросту не желает разговаривать с безродной наложницей?

Стараясь сдержать слезы, я отвернулась. Теперь у меня болело все — от самых кончиков пальцев до скрытой глубоко в горле души, а ладони просто жгло огнем. Их покрывали черные, забитые грязью царапины. «Все-таки ободрала, — безразлично подумала я. —Надо бы убрать грязь, а то от болотного яда все руки опухнут».

Приметив поблизости покрытую снегом ложбинку, я подошла к ней, уложила ладони на белое холодное одеяло и закрыла глаза. «Ничего, — чувствуя, как сквозь боль в руки течет тихое, всепрощающее спокойствие Матери-Земли, шептала я. — Ничего, все еще будет хорошо».

Впервые в жизни мне хотелось обмануть свое сердце.

Выполняя свое обещание, я полдня ползала по болотине вокруг «Журавля» и втыкала в землю длинные палки. По моим вехам воины подошли к опрокинутому кораблю, накидали под его корму веток и опутали корпус веревками.