Берсерк - Григорьева Ольга. Страница 52

— На весла! Живо! По двое! — приказал я. Разочарованно постанывая, «Акула» двинулась прочь от города. Сказочный Карфаген растворялся в синем мареве. Дромоны замедлили ход, а потом и вовсе остановились. «Пойдут следом или нет? Пойдут или нет?» — билось у меня в голове.

Лениво, словно сытые тюлени, арабские корабли повернули к нам. Треугольные паруса хлопнули, обвисли и вновь наполнились ветром. Арабы решили выяснить, кто мы такие. Что ж, пусть выясняют. Бегством добрых намерений не докажешь…

— Суши весла, — велел я. Гребцы замерли и молча уставились на дромоны.

— Мы не станем драться, — предупредил я притихших воинов. — Сидите и молчите. Говорить будет только она.

Я указал на Джанию. Рабыня закивала.

— Скажешь, что мы идем в Рум и ни на кого не нападаем… — начал я, и тут лицо стоящего возле нее Хрольва перекосила злая ухмылка.

— Нет, хевдинг! — зло выкрикнул он. — На этот раз мы будем драться! Мы не трусливые псы, чтоб, поджав хвост, бегать от всех встречных, и мы не станем прятаться за бабьи враки!

Ободренные его словами юнцы дружно зашумели. На мгновение я растерялся. Худшего момента для бунта невозможно было даже представить. На нас шел враг, а этот пустоголовый щенок затевал склоку!

— Закрой пасть! — сказал я, но Хрольв огрызнулся:

— Ты трус! Сколько дней мы идем, а еще ничего не добыли! Мы прячемся, голодаем и гребем с утра до вечера, а где твое золото?! Нет уж, хевдинг, я больше не желаю слушать твоих приказов! Мы будем сражаться и возьмем с этих кораблей все их добро!

— Ты что, не видишь? Это не торговые корабли, — прошипел я сквозь зубы. — Это воины. У них нет богатых товаров, тканей или золота, а только мечи и луки.

— А это мы узнаем! — И прежде чем я понял, что случилось, Хрольв выхватил нож, притянул к себе Джанию и заорал: — Да, она будет говорить с ними! Она выяснит, что они везут.

Я шагнул вперед. Хрольв приставил острие кинжала к смуглой шее рабыни. Та сдавленно пискнула, и я остановился.

— Видишь, хевдинг, я знаю, как присмирить тебя! —. захохотал Хрольв. — Из-за нее ты чуть не убил лучшего друга. Для тебя эта черная девка дороже всего! А если так — стой тихо, или она сдохнет! Раздай воинам оружие!

— Сделай это, Хаки, — тихо прошептал сзади Трор. — Иначе нам придется распрощаться с золотом халифа.

Я и сам понимал, что смерть черной девки сделает наш поход бессмысленным. А смута на корабле кончится для всех смертью или пленом. Везде ценят выносливых, не боящихся морских бурь рабов…

— Бери! — рявкнул я, откинул люк и выбросил мечи на настил. Хрольв победно засмеялся, а остальные юнцы скучились за его спиной. Я запоминал их. Если выберемся, все они будут убиты…

Один из дромонов подошел совсем близко. По бортам стояли высокие смуглокожие воины в золоченых шлемах и с круглыми щитами в руках. На каждом щите красовался странный, похожий на звезду знак.

— Мамлюки, — шепнул Трор. — Лучшие воины халифа. Я слышал о них на торгу в Валланде.

Я покосился на другой дромон и с облегчением вздохнул. Этот корабль не был военным, как показалось вначале. На палубе стройными рядами стояли бочонки, лежали тюки с тканями, а команда в длинных белых одеждах мало походила на воинов. Кое в чем бунтарь Хрольв оказался прав. Если одного торговца охранял целый корабль мамлюков, добыча на нем должна стоить того…

С военного корабля что-то гортанно выкрикнули. Глаза Хрольва заблестели.

— Что они сказали? — встряхнул он Джанию. Та молчала.

— Что они сказали? — спросил я.

— Они спрашивают: кто мы и куда направляемся, — проговорила она.

— Скажи им…

— Нет! — прошипел Хрольв. — Скажи им, что мы, дети Одина, великие воины, и пришли, чтобы взять добычу!

Джания затряслась. Даже глупая черная девка понимала, что эти надменные слова обрекают нас на смерть!

. — Что мне ответить, хозяин? — глядя на меня, прошептала она. «Была бы чуть поумнее, не спрашивала бы, а солгала, храня свою и наши жизни!» — Но не успел я подумать, как она открыла рот и что-то выкрикнула. Должно быть, бонд все-таки не зря обвинял ее в колдовстве…

Воины на дромоне медленно опустили щиты. Один из них улыбнулся, крикнул Джании что-то шутливое и помахал мне рукой. Я ответил вялой улыбкой. На корабле мамлюков засвистели плети и застонали прикованные к веслам рабы. Он развернулся и стал отходить. Торговый корабль тоже поднял парус и пошел за ним. И тут Хрольв опомнился.

— Что ты им сказала?! — дергая Джанию за волосы, завопил он. — Что ты сказала, сучка?!

Рабыня скосила на меня глаза, так что остались видны лишь усеянные красными прожилками белки и краешек черного блестящего зрачка.

— Я обманула их, хозяин, — спокойно сказала она. — Я солгала, что это корабль Маавии.

Джания не боялась приставленного к горлу ножа, не боялась смерти — она верно служила своему хозяину.

— Подлая тварь! — Оставляя кровавый след, нож Хрольва скользнул по горлу рабыни. Она захрипела и обмякла. Хрольв отшвырнул ее в сторону. За его спиной безмолвно переминались растерянные юнцы.

— Стреляйте же! — выкрикнул Хрольв. — Добыча уходит!

— Не сметь! — Я рванулся к нему, но было поздно — кто-то выпустил стрелу в борт уходящего дромона.

Это был конец моим надеждам на сказочное богатство. Джания лежала на палубе в луже крови, а огромный Дромон вновь заблестел щитами. Я подскочил к Хрольву и схватил его за грудки.

— Тебе повезло, щенок! Сейчас будет бой, и я не стану выпускать тебе кишки, но моли богов, чтоб это сделали мамлюки!

Он побледнел, однако заносчиво ответил:

— Бессильные угрозы…

— Поглядим, змееныш! — С этими словами я швырнул его на палубу и заорал: — К бою!

«Акула» качнулась и двинулась к торговому кораблю. Тот остановился, а дромон пошел нам наперерез, но оказался против ветра и замедлил ход. Теперь нам оставалось только ждать, когда он промахнется. Эту хитрость мы использовали уже не раз — сначала дразнили противника своим боком, а потом ловко уходили у него из-под носа. Наша удача покоилась на ловкости гребцов, и в них я не сомневался, главное, чтоб арабы клюнули на приманку. И они клюнули! Жуткий таран, то зарываясь в волны, то взлетая на гребнях, нацелился нам в борт. На торговце повеселели. Люди в белом бегали по кораблю и что-то кричали. Дромон разогнался. Теперь, без паруса, он шел куда быстрее, чем раньше.

— Хэй-я! — рявкнул Скол. Теперь командовал он. Кормщику виднее, как и когда уводить корабль от опасности.

По рассказам восточных купцов, мамлюки были опасными воинами. Они с детства учились драться и жили только затем, чтоб убивать врагов халифа.

— Табань! — вдруг закричал Скол, вскочил на ноги и всем телом навалился на руль.

Я глубоко вздохнул, сжал зубы и изо всей силы потянул весло на себя. Трор зарычал. «Акула» резко сбросила ход и развернулась. Пора…

Я нащупал мешочек на поясе, поднес его к лицу и глубоко вдохнул сладкую грибную пыль. Хаки-человек умер. Родился Хаки-зверь. Моя сила возросла и стала столь велика, что никакие цепи не могли ее удержать.

Перед носом «Акулы» мелькнул промахнувшийся таран, а затем пополз длинный борт и озадаченные лица над ним. Они были глупы и смешны эти люди, вышедшие на бой с созданиями Одина!

Я одним махом перелетел на высокую надстройку дромона. Сзади засвистели крючья. Их железные зубы впились в доски вражеского корабля и "потянули его к «Акуле». Тонкий жалящий кончик чужого клинка ткнулся в мою ногу, но я не почувствовал боли. Руки сами подняли оружие… Справа от меня, тяжело переступая могучими лапами, давил недругов огромный Трор Медведь. Его глаза горели красным пламенем, а с оскаленных клыков капала кровавая пена. Я не помогал ему. Он больше не был моим другом, и я не чувствовал ни привязанности, ни доверия, только помнил: мне нельзя оборачиваться. Там, сзади, идут те, кого я не должен убивать. Они позаботятся о моей спине. Зато впереди — враги! Великий Один жаждет их смерти! Он восседает в своем небесном жилище и следит за мной. Он видит, как я иду вперед и вражеские тела падают к моим ногам!