Наречённая ветра - Лински Литта. Страница 2

Теперь-то Эвинол знала, что разговаривала сама с собой, представляя в мыслях реплики ветра, и все же безумно скучала по тем счастливым временам и прекрасной детской дружбе с могущественным Инослейвом.

А еще она играла ветру на скрипке и на флейте. Учителя музыки нарадоваться не могли таланту и успехам принцессы. Всех умиляло, что Эви готова играть днями напролет. Только никто не знал, что играет она не просто так, а для Инослейва. Когда твой слушатель — западный ветер, волей-неволей будешь стараться изо всех сил, особенно если кажется, что он подпевает выводимым мелодиям.

Как было бы здорово сейчас забраться на ту скалу и поведать западному ветру обо всех своих невзгодах! И чтоб закатное солнце отражалось в водах озера, а нежное теплое дыхание ветра касалось ее щек и трепало волосы…

Эви так живо представила эту картину, что расплакалась от жалости к себе. Она поначалу даже не заметила, что разыгрался настоящий ветер. Только он не был таким ласковым, как в ее воображении. Настоящий Инослейв давно уже предал их вымышленную дружбу, став страшным врагом. Все эти ураганы — его рук дело, если, конечно, у ветра есть руки. И вот сейчас, похоже, начиналась новая буря. Надо было побыстрее зайти внутрь, а то она стала такой худой и слабой, что разыгравшийся ветер мог, чего доброго, перебросить ее через перила балкона, убив раньше времени.

И все же королева медлила, держась за ручку двери.

— За что ты так со мной? Ты же видишь, я умираю! Я совсем одна. Я не имею права даже жаловаться. А ты…

Ветер завыл громче, словно желая заглушить ее слова.

— Чего ты от меня хочешь? — в отчаянии выкрикнула Эвинол, хоть и понимала, как глупо она смотрится, споря с ветром и изливая ему свои жалобы.

Вместо ответа очередной порыв швырнул ей под ноги какой-то листок. После этого ветер внезапно успокоился и даже коснулся ее тем самым теплым дыханием, которое она так любила в детстве. На мгновение злой западный ветер стал кротким и нежным.

— Значит, тебе все-таки жаль прежнюю подружку? — она грустно улыбнулась, касаясь ладонью лба и висков, где еще чувствовались легкие поцелуи ветра.

Инослейв, разумеется, не ответил. Он давно уже не отвечал ей даже в мыслях. Зато он, похоже, раздумал трепать столицу очередным ураганом. И на том спасибо.

Однако пора было возвращаться к делам и выпить наконец отвара. Перед тем как уйти с балкона, Эвинол бросила взгляд на листок под ногами. Интересно, что за подарочек притащил ее бывший друг? Королева нагнулась, подняла бумажку и развернула ее.

«Люди забыли истинных повелителей и навлекли на себя проклятие. Только добровольная жертва умерит гнев ветров».

Глава 2

Разбитые мечты

Айлен по привычке щелкал длинными пальцами, улыбаясь, как сытый кот. Неужели уже сегодня он увидит прелестную кузину? Воображение услужливо нарисовало образ Эвинол. Нежная кожа, светло-русые волосы медового оттенка, глаза цвета ирисов. А эта трогательная нижняя губка, похожая на лепесток шиповника! И обворожительная улыбка, от которой на щеках играют ямочки, и точеный носик со звездочками редких веснушек. Никогда природа не создавала женщины более прекрасной и желанной.

Сколько лет он о ней мечтает? Пять? Шесть? Эвинол была совсем еще ребенком, когда поразила воображение троюродного брата. И дело не только в красоте. Эви дышала жизнью. Она вечно куда-то летела, сияла, наполняя пространство вокруг своим внутренним светом. Каждое ее движение было исполнено удивительной порывистой грации. Шальные золотистые искорки в глазах казались солнечными бликами — завораживающими и манящими.

Айлен мог бесконечно любоваться кузиной. Причем просто смотреть ему нравилось больше, чем беседовать с нею. Ну о чем можно говорить с девчонкой, у которой ветер в голове? Эви не казалась ему интересной собеседницей, и если Айлен разговаривал с ней, то лишь ради того, чтоб находиться рядом и иметь возможность пожирать это совершенство глазами. Но куда больше нравилось ему наблюдать за принцессой, когда та его не видела. Сколько раз он тайком созерцал ее, сидящую на перилах балкона или стоящую между ажурных зубцов дворцовой крыши. Однажды, когда семья Айлена гостила в летней королевской резиденции, он, верный своей привычке, тайно проследовал за принцессой во время одной из ее прогулок. Образ Эвинол, стоящей на скале над озером, поразил Айлена, и без того одержимого страстью к кузине. Хрупкая фигурка в лучах закатного солнца на фоне гор и воды; волосы, развеваемые ветром; руки, устремленные ввысь. Казалось, еще немного — и Эвинол взлетит с этой скалы и понесется в неведомые дали в объятиях ветра. Именно в тот день Айлен дал себе клятву, что эта девочка будет принадлежать ему во что бы то ни стало.

Запретность плода вместо того, чтоб потушить огонь вспыхнувшей страсти, лишь еще больше распаляла его. Причем то обстоятельство, что Эви состояла с ним в родстве, было не самым страшным препятствием. Куда хуже, что она была принцессой. А Айлен Райн’яр, хоть и был наследником герцогского титула, никак не мог рассчитывать, что за него отдадут королевскую дочь. Да и король Хидвир по совету сына решил выдать Эвинол за принца Найенны, чтоб с помощью этого союза поправить не лучшие отношения между державами. Эви было всего тринадцать, состряпанный отцом и братом брак казался ей далеким и неважным. Зато у Айлена эта идея вызывала бешенство. Но кто же спросит его совета в таких делах?

Все изменилось после внезапной смерти принца Фарна. Хидвир не нашел ничего умнее, чем объявить дочь наследницей короны. Решение, что и говорить, крайне глупое, но зато оно положило конец матримониальным планам насчет Эви. Союз с Найенной можно было скрепить рукой принцессы, но не будущей королевы. Хидвир не собирался приглашать принца Олдена на илирийский престол. Хоть в этом он был прав. Впрочем, Айлена беспокоила не столько независимость родной страны, сколько свобода Эвинол.

В целом же назначение Эви наследницей, сколь бы безумным шагом оно ни казалось, было на руку Айлену. Как будущую королеву Илирии, Эвинол было выгоднее отдать за вассала короны, чтоб избежать риска делить власть с мужем-иноземцем. Айлен, к тому времени уже унаследовавший титул герцога, стал добиваться у короля Хидвира руки его дочери, упирая на выгоды этого союза. Но Хидвир не спешил осчастливить племянника согласием, ссылаясь на довольно близкое родство и юность Эви, которая ничуть не мешала ему сговариваться о браке с найеннским принцем.

Айлен злился, но не терял надежды. В те годы он почти не виделся с принцессой, если не считать торжественных приемов и праздников. Герцогу Райн’яру казалось, что дядя нарочно держит его подальше от дочери. Ну конечно, старый король опасался, что молодой и красивый мужчина покорит глупенькое девичье сердце! Ведь Эвинол росла и с каждым годом превращалась из ребенка в девушку. А король словно нарочно отлучил дочь от всех развлечений двора, оправдывая свою тиранию тем, что лепит из нее будущую правительницу. Ну не смешно ли? Какая королева могла выйти из порывистой, бездумной Эви? Хидвир лишь зря испортил малышке детство. Лучше бы сразу принял предложение племянника, обручил их и учил науке править будущего зятя, а не восхитительно прекрасную, но совершенно непригодную для царствования дочь.

И все равно в итоге все вышло наилучшим образом. Король умер на пару десятков лет раньше положенного срока. Эвинол внезапно стала королевой в семнадцать. А тут еще эти ураганы подоспели — как раз вовремя, чтоб подогреть недовольство подданных. В общем, у Эви не осталось иного пути, кроме как искать выход в разумном замужестве. И уж тут их родство сыграло добрую службу. Они ведь, по сути, принадлежат к одному роду, даже фамилия одна, просто звучит по-разному из-за особенностей диалекта герцогства Лаир. И аристократия, и народ с радостью примут герцога Райн’яра как будущего короля. Еще бы! И не придется жить под властью женщины, и славная династия Райнаров не прервется. Подтверждением его правоты стало письмо канцлера Шанари, предлагающего свою помощь в устройстве этого брака. Правда, канцлер просил не спешить со сватовством, дав Эвинол время хоть немного отойти от горя и освоиться в роли королевы. Айлен терпеливо прождал два месяца, даже не показываясь при дворе после похорон.