Наречённая ветра - Лински Литта. Страница 46

— Инослейв, — обратилась она к ветру, — вряд ли мы узнаем что-то еще. Все говорят одно и то же. Похоже, здесь все — от детей до стариков — страстно ненавидят Инниаль.

— Да уж, — он рассеянно кивнул, думая о чем-то своем. — Эх, не ценят людишки своего счастья. Им бы под власть Ларишаль или Тантарин, вот тогда бы они взвыли.

— Думаешь, Инниаль проявляла к ним большее милосердие?

После всех этих разговоров о жертвах и штормах, младшая сестра Инослейва уже не казалась Эви доверчивой бедняжкой, угодившей в западню. Вон до чего довела людей на своих землях! И если ее кто-то где-то мучает, то она лишь получает по заслугам. Подобные мысли заставили Эвинол устыдиться собственной кровожадности. Очевидно, и на нее пагубно влияла тягостная напряженная атмосфера вокруг.

— Давай вернемся, — попросила она, касаясь руки ветра.

— Пожалуй, ты права. Однако стоит прежде заглянуть в какую-нибудь таверну или гостиницу, чтобы ты погрелась и поела перед долгой дорогой.

— Долгой? — удивилась Эви. — Но ведь все эти переходы занимают не так уж много времени.

— Я подумал, что лучше нам добраться из Кьерры в Илирию обычным путем, раз уж границы владений ветров мне больше не преграда.

— Но почему?

— Потому, что ты плохо переносишь барьеры между обителями ветров и при этом довольно легко пересекаешь границы между нашим миром и миром людей. Следовательно, проще доставить тебя в Илирию, раз уж она по морю граничит с Кьеррой. Или тебя страшит столь долгий путь над морем?

— Вовсе нет, — она энергично замотала головой, стараясь убедить скорее себя, чем ветер, что длинная дорога ей нипочем.

— Тогда пошли кормить тебя и отогревать, — и он так уверенно потащил ее, будто знал все приличные заведения в городе.

Гостиница, которую выбрал Инослейв, и впрямь оказалась вполне пристойной и уютной. Правда, и здесь люди выглядели усталыми и безрадостными. Посетители по большей части ели молча, уставившись в свои тарелки и кружки. Впрочем, это обстоятельство скорее радовало: разговорами Эви была сыта по горло. Инослейв заказал для нее тушеную рыбу с овощным гарниром, ореховый пирог и чай с пряностями, без малейшего зазрения совести расплатившись деньгами, украденными на рынке. Согревшись, наевшись и отдохнув, Эвинол ощутила, что ее клонит в сон.

— Хочешь, останемся здесь и заночуем? — заботливо спросил ветер.

— Дай-ка мне кошелек, который ты стащил у торговца, — попросила Эви. — Так я и думала. Здесь не хватит денег на то, чтобы снять комнату на ночь в такой гостинице.

— Неважно. Мы вовсе не обязаны платить. Исчезнем поутру и все.

— Ты совершенно бессовестный, — сонно пробормотала она. — И похоже, я ничуть не лучше. Принцесса-воровка. Давай останемся.

Так они и поступили. Приличный вид гостей ввел хозяина в заблуждение и усыпил его бдительность. Он проводил их в одну из лучших комнат, по дороге сетуя на безветрие. Эви, не раздеваясь, плюхнулась на кровать, а Инослейв уселся в кресло напротив.

— Я разбужу тебя на рассвете.

— Угу, — Эвинол еле разомкнула губы, чтобы ответить.

— Эви, проснись! Вставай же!

Она с трудом открыла глаза, не понимая, где находится. Окружающая темнота дрожала от грохота. Отчего-то было жарко, трудно дышать и хотелось пить. Но не так сильно, как спать. Считая всю эту кутерьму недостойной внимания, Эви вновь закрыла глаза и натянула одеяло на голову.

— Эви, проснись, говорю тебе! — Инослейв вновь безжалостно вырвал ее из мира снов, куда она успела вернуться на мгновение.

— Ну, чего тебе? — жалобно протянула она. — Я спать хочу! Мне плохо!

Грохот продолжался. Похоже, кто-то ломился в их дверь. Или в соседнюю.

— Господа, горим! Пожар!

Мутное сознание не желало различать сон и реальность, оно жаждало лишь одного — тишины. Сквозь сон Эвинол ощущала назойливое тормошение: ее крутили, хватали, куда-то тащили. Очнулась она от резко нахлынувшего холода. Инослейв стоял на подоконнике и держал ее на руках, закутанную в одеяло, за которое она так упорно боролась. Темнота комнаты теперь освещалась рыжими всполохами. Оранжевые языки лизали дверь, яркими ручейками бежали по полу.

— Что это? — уже задав вопрос, она поняла, как глупо он прозвучал.

— Это пожар, Эви. Давай спустимся.

Они спустились вниз и, обойдя здание, оказались напротив входа.

Вокруг горящей гостиницы толпился народ. Тут были и перепуганные, кое-как одетые постояльцы, и соседи, и праздные зеваки. Пара мужчин сдерживала хозяина, порывавшегося ринуться внутрь, спасать свое добро. Из обрывков звучавших вокруг взволнованных разговоров не составило труда понять, что произошло. Двое постояльцев, засидевшись в общем зале допоздна, повздорили и устроили драку. Один из дерущихся ненароком перевернул скамью так, что она одним концом угодила в очаг. Сухое дерево быстро занялось, и огонь перекинулся дальше.

Хозяин перестал рваться внутрь и теперь громко выл, протягивая руки к охваченному огнем зданию. Пламя рвалось из окон, плясало по крыше, временами выбрасывая снопы искр, заставлявших толпу подаваться назад.

— Инослейв, ты можешь чем-то помочь? — тихо спросила Эвинол.

— Эви, хорошая моя, все, что может сделать ветер при пожаре, — раздуть пламя. Не думаю, что такая помощь нужна хозяину гостиницы и уж тем более — владельцам соседних домов. Пойдем отсюда, нам пора.

— Подожди.

Она оставила Инослейва и начала протискиваться к несчастному владельцу гостиницы. Он по-прежнему выл в голос, и привлечь его внимание оказалось не так-то просто. Когда же он все-таки поднял на нее лицо со следами копоти и бессмысленным взглядом, Эви сняла с пальца перстень и вложила в пухлую руку. Это кольцо с непомерно большим сапфиром в окружении бриллиантов надел ей на палец Айлен Райн’яр в день их свадьбы. Она бы давно сняла перстень, который не нравился ей сам по себе и, кроме того, напоминал о самом ужасном дне ее жизни, но просто-напросто забыла о нем. И вот теперь нелюбимому обручальному кольцу нашлось неожиданное применение. Возможно, гостиницу на него и не отстроишь, но уж бедность и голод бедняге не грозят.

Эвинол заметила, что слишком много глаз уставились на нее и поспешила назад. Пройдя пару шагов, она врезалась в Инослейва. Он довольно бесцеремонно взял ее за плечо и потащил из толпы.

— Надо отдать тебе должное, принцесса, ты кутаешься в это одеяло с поистине царственным достоинством. И столь же величественно разбрасываешься драгоценностями. Может, сразу скажем этому сброду, что перед ними королева Илирии?

Она вспыхнула, но промолчала. Инослейв был по-своему прав. Не так-то просто будет объяснить ему причину своего поступка. Она просто молча позволила увести себя подальше от пожара и сборища людей. Едва оказавшись в темноте, которая казалась еще более густой после света пламени, Инослейв подхватил ее на руки и поднялся в воздух.

— А если нас увидят? — испугалась Эви.

— И что? — беззаботно отозвался ветер. — Или не поверят глазам, или побоятся сказать другим, опасаясь, что их сочтут сумасшедшими. А если даже и начнут указывать пальцами, нам-то что за дело? Не поймают же нас, как бабочек в сачок!

— К чему тогда были твои упреки, что я могу выдать себя?

— Не бери в голову, я просто хотел побыстрее тебя оттуда утащить.

Улицы внизу сменились портовыми видами, а затем началось море. Они удалялись все дальше от берега. Черная полоса пролегла между ними и огнями города, оставшегося позади. Сначала столица Кьерры казалась Эви скопищем опрокинутых на землю созвездий, потом — стаей светлячков, а под конец — россыпью искр, как те, что кружили вокруг во время пожара. Через некоторое время берег и вовсе пропал из виду.

Над морем поднялась луна, вымостив серебряную дорожку, теряющуюся вдали. Сиявшие в небе звезды казались ярче и крупнее, чем те, что светили над обителью Инослейва. Однако на этот раз удивительная красота мира не трогала Эвинол так сильно, как обычно. Сказывались усталость и переживания. Вместо того чтобы наслаждаться ночным полетом над морем, она мечтала поскорее оказаться в своей спальне в башне Инослейва, которую теперь считала домом.