Рыцарь-Инженер 2 (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon". Страница 19

После чего, неуверенно потянулась ко мне, а затем, крепко обхватив меня, громко зарыдала, уткнувшись лицом мне в грудь. Нужно было срочно приводить девочку в норму, ведь она была нашей целительницей, а Фин-Фин и Вильен, всё ещё находились с нами в пещере, а значит были живы, но скорее всего сильно ранены и без сознания…

Однако, я просто обнимал подрагивающее тельце Эйдры, и гладил её по мягким волосам. А затем, я даже не понял, кто собственно сделал первое движение, но наши губы встретились и слились в долгом полном страсти поцелуе.

Уверен, что происходи дело не здесь и не сейчас, этим бы мы не ограничились, но, как говорится: «Всему своё место и время». Тем более, что за нами сейчас, скорее всего, незримо следило невесть сколько заинтересованных наблюдателей из преподавательского состава, да и в логове вполне могли ещё оставаться гоблины-недобитки.

Поэтому, когда мы наконец оторвались друг от друга и я аккуратно своим шейным платком вытер девушке недавние слёзы и помог ей встать на дрожащие ноги, мы наконец-то занялись делами.

Оставив Эйдру хлопотать возле лежащих без сознания рыцаря и пиратки, у которых после удара грейтгобла, диагностическое заклинание показало многочисленные переломы и повреждения внутренних органов, я собрал своё оружие и найдя слетевшую в бою шляпу, отправился осматривать пещеру.

Пару заверещавших при моём появлении зелёных коротышек, я нашёл забившимися в щель между одной из лачуг и неровной каменной стеной. Ещё одного, заколол прямо сквозь кучу веток в которой он прятался. В остальном, до появления шамана и грейтгобла, бывшего видимо вождём племени, мы с ребятами хорошо поработали и сейчас мне оставалось только добивать особо живучих подранков.

Так, иногда поглядывая на Эйдру суетящуюся в центре зала и медленно перемещаясь по пещере, обрушивая сохранившиеся мостки, я в результате набрёл на небольшое ответвление, вход в который был прикрыт шкурами, аккуратно, оттянув которые штыком, я поморщился, а затем резким движением сорвал всю занавесь.

М-да… похоже с реалистичностью преподы всё-таки переборщили. Передо мной был гоблинский «инкубатор», место, в котором зелёные коротышки содержали своих пленниц. И что самое мерзкое — оно не пустовало, да и запашок здесь стоял — тот ещё.

Причём среди почти двух десятка обнажённых и измученных женщин с пустыми и безразличными взглядами, многие из которых к тому же были беременны, я вдруг с удивлением узнал двух своих одногрупниц из «тридцать первой» факультета «Мемодри». Каждая из них, входила в другие «боевые звёзды» и естественно, что я видел этих юных гордячек сегодня утром.

— Вот оно как… — пробормотал я опускаясь на колено перед Аолейшей, красивой молодой аристократкой с длинными золотыми кудрями которые она всегда завивала в своеобразные «дрели». — Похоже кому-то придётся посещать штатного мозгоправа Академикума.

Конечно же это были не сами девушки, которых в этом отражении просто быть не могло. Скорее всего, пленницы из этой пещеры, целенаправленно принимали вид попавшихся гоблинам студенток из других пространств. Вот только… вопрос в том, насколько же далеко преподаватели в своих «инсценировках», потому как эту бедняжку до нашего появления насиловали долго и упорно…

Протянув руку, я взял Аолейшу за подбородок и приподнял её голову. Внезапно, пустой и бессмысленный взгляд стал вдруг нормальным и она, улыбнувшись, произнесла.

— Спасибо! Вы спасли меня… — после чего рассыпалась на множество быстро гаснущих искорок.

— Даже так? — пробормотал я, одну за другой обходя пленниц и касаясь их, после чего они исчезали. — А интересно, это как бы ничего для «девичьей чести», что я только что рассмотрел эту юную графиню во всех анатомических подробностях. Не перебарщивает ли Ректорат Академикума?

В ещё одном пещерном застенке смежным с этим, гоблины содержали самок разнообразных животных. Чаще всего обездвиженных, а то и вовсе с ампутированными конечностями. Их я просто добил, не испытывая ровным счётом никаких эмоций, а затем проделал то же самое в «садке» где содержались разновозрастные детёныши гоблинов, поднявшие крик при моём приближении.

Хороший гоблин — мёртвый гоблин, и не важно сколько ему лет.

Убедившись, что живых зеленокожих в пещере больше не осталось и решив, что порыться в трофеях можно и позже, я вернулся к Эйдре. Девушка уже успела развести огонь в небольшом костерке и сейчас сидела рядом с ним, устало опустив плечи. Фин-Фин и Вильен, выглядели уже не сломанными куклами, а вполне нормально, однако в себя ещё не пришли.

— Здесь чисто… — произнёс я, подходя и опускаясь на землю рядом с ней. — Как они?

— Всё уже хорошо, — девушка улыбнулась, а затем привалилась к поему плечу, и я слегка приобнял её за талию. — Я их вылечила, правда вся выложилась… теперь нужно подождать и дать им немножко поспать.

— Понятно… — вздохнул я. — Устала?

— Угу…

— Может тоже вздремнёшь? А я покараулю?

— Не… давай лучше поговорим.

— Давай, — улыбнулся я, покрепче притягивая её тёплое тело к себе. — Знаешь, а Аолейша и Марилэй, попались в лапы к гоблинам…

— Откуда ты знаешь? — удивилась она, а затем устроилась поудобнее рядом со мной, положив голову мне на ноги и держа в своих ручках мою ладонь. — Я только полежу немножко? Ладно.

— Сколько угодно, — ответил я. — А узнал я об этом… точнее догадался, потому что нашёл их «отражения» в «инкубаторе»…

Разговаривали мы довольно долго, а затем девушка пригрелась и действительно уснула, я же поглаживал её по волосам и только качал головой в такт своим мыслям.

Наверное, ни Фин-Фин, ни Вильен не знали, что та, кого они так упорно делили и добивались — внезапно, замужняя женщина, да ещё и мать двоих детей. В пятнадцать, отец Эйдры, островной барон, отдал совою единственную дочь замуж за своего соседа, урегулировав таким образом конфликтный вопрос касающегося какого-то там острова. Так — кочка, торчащая из воды с одной единственной пальмой.

Сделав молодой жене детей, муж, не дожидаясь их рождения фактически запер её в отдалённом особняке, сам продолжив жить на широкую ногу в столице своего баронства, а когда мальчики появились на свет — немедленно отнял их от молодой матери, отдав одного её отцу, а второго оставив при себе. Собственно — с тех пор она их не видела.

Живя фактически в одиночестве и обихаживаемая только немногочисленной прислугой, Эйдра внезапно для себя влюбилась в капитана стражи своего мужа, который стал часто наведываться к ней. Когда же она уступила и отдалась ему, он довольно быстро превратился в настоящего тирана, а через какое-то время и вовсе исчез.

Надо конечно сказать, что нравы на юге, а тем более на островах, куда как более вольные нежели в наших, более северных землях. Однако, когда явившийся в её особняк муж, обвинил её в измене и хохоча в лицо, сказал — что это он сам всё подстроил, а теперь обнаглевший капитан — кормит рыб на дне моя, после чего жестоко изнасиловал собственную супругу… она чуть было не наложила на себя руки.

В результате это дошло до её отца, и чтобы не обострять с ним отношения — муж просто «сослал» её в столичный Академикум. Подальше от их островной «возни».

По ступеням одной из главных башен Светлого Эдариола, быстро поднимался молодой эльф с ног до головы закованный в великолепные мифриловые доспехи, покрытые белой эмалью. Его длинный плащ того же цвета, трепетал развиваясь за спиной, как и длинные светло-соломенные волосы у левого виска заплетённые в аккуратную ритуальную косичку.

Его верная свита, не посмела без приглашения хозяина, взойти даже на первую ступень, а потому самый молодой Архонт высших эльфов за всю историю их великой расы, в данный момент не особо беспокоился что кто-то прочитает его истинные чувства, написанные у него на лице.

Звали его Лидулас Раидол Айма, хотя… на самом деле это было имя данное этому телу при рождении, потому как ровно семнадцать лет назад настоящий Лидулас — погиб от удара тренировочным щитом по голове. Но для всех окружающих это оставалось тайной.