Тайна Солнечной принцессы - 4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 44

— Думаешь, мне нужно твое благословение? — недовольно прищурилась я.

— Я знаю, что нужно. Не забывай, детка, что связь обоюдная. И ты уже любишь меня, только боишься в этом себе признаться.

Ну да, мало того, что манипулятор, так еще и самомнение о-го-го какое. Но в одном он прав, в него трудно не влюбиться. Очень трудно. Ужасный-ужасный родитель. И если он такой, то какова же маменька?

Ответ на этот вопрос я узнала даже раньше, чем сама того ожидала.

ГЛАВА 15 Лицедейство

— Самира.

Меньше всего сейчас принцесса хотела видеть мать, но та не оставила ей выбора, да и выхода тоже.

— Доброе утро, матушка, — с плохо скрываемой издевкой, проговорила Сэм. Ей невыносимо было видеть эту безупречную, прилизанную и такую лживую любовь в глазах королевы. Невыносимо и больно. — Вы искали меня? Зачем? И почему вы здесь, а не на прогулке с вашей драгоценной дочерью?

— Что? — весьма искренне удивилась королева.

— Как? Вы не знаете? Папочка еще утром забрал Клем из Школы. Наверняка показывает ей достопримечательности Эссира, а заодно рассказывает, как тяжело ему было быть вдали и воспитывать чужую.

Она знала, что перегнула палку, но горечь была так сильна, как и боль, все то, что она испытывала годами. А увидев в глазах матери жалость, она и вовсе отшатнулась и ударила в отчаянной попытке защититься:

— Папочка умеет очаровывать, уж вам ли не знать. Интересно, как скоро она назовет его отцом и простит все прегрешения?

Удар достиг цели, королева побледнела и судорожно вздохнула.

— Что же вы? Идите, спешите к ним, пока для вас не стало слишком поздно. Ведь для нее вы чужая, а он… у них связь, мамочка, которую не так-то просто преодолеть. А сейчас, прошу простить, но меня ждут…

Она хотела уйти, но вопрос королевы, скорее даже не вопрос, а тихий шепот, ударивший в спину, остановил ее:

— За что ты так со мной?

И стало вдвойне больней. Ведь она не хотела ранить, обижать ее, это все ревность и это острое, невыносимое чувство ненужности. Разве могла она хоть когда-нибудь сравниться с яркой, доброй, чудесной, непогрешимой Клем? Да, она носит тиару, украла двенадцать лет родительской любви, и в то же время была ужасно, нестерпимо одинока. Это было чужое место, но где же ее?

— Вы никогда не любили меня, матушка, так, как любите ее. Даже не зная, какая она, вы все равно любите ее больше, — бросила она, а про себя добавила: «А когда узнаете, полюбите еще сильней». Клем ведь нельзя не любить. Уж ей ли этого не знать. Она сама ее любит, может быть даже больше, чем родителей.

Королева смотрела, как ее дочь уходит и не находила в себе сил остановить ее. Не потому, что та была во многом права, и даже не потому, что ее слова обидели. Она просто не знала, что сказать в ответ, как достучаться до раненого, умирающего от обиды сердца. Ей не дано было узнать, что такое детская ревность.

Для матери она была всем, а Уилл был слишком мал, чтобы осознавать это. Но она вдруг неожиданно узнала, что такое родительская ревность. Какими были родители Клем? Она помнила Амарис немного. Это была красивая дэйва-воительница. Сильная, гордая, смелая, не побоявшаяся сбежать из Илларии на драконе, чтобы только быть рядом со своим возлюбленным. Сможет ли Клем когда-нибудь полюбить ее так же, как она любила приемную мать? Сможет ли она сама наладить с ней отношения? Ведь Самира права — у них с Александром особая, глубинная связь, а что есть у нее? Только бесконечное желание быть рядом и страх, что проклятая Элиран не только украла у нее двадцать лет счастья с родной дочерью, но и навсегда разрушила даже саму возможность обрести это счастье. И общение мужа с девочкой за ее спиной уверенности не добавляло, наоборот, ввергало в настоящее отчаяние.

— Как я могу противостоять ему? — жаловалась она Иоле. — У них связь, а что есть у меня? Вы не даете мне даже увидеться с ней.

— Ты ее увидишь.

— Когда?

— А прямо завтра. Ты же знаешь, что Лазариэль готовит новый грандиозный эксперимент, и я предлагаю тебе в нем поучаствовать.

— В качестве кого? — заинтересовалась Солнечная королева.

— В качестве наставницы для одной юной, талантливой дэйвы.

— У тебя есть какой-то план, — догадалась Мэл.

— Я же не могу позволить, чтобы эти два интригана, из-за которых все и случилось, победили, — усмехнулась Иола и вручила обескураженной подруге расписание предстоящих занятий.

— Привет, а где все?

Родитель привез меня не во дворец, а сразу в Школу, которую успели окончательно освободить, и большинство студентов уже к вечеру вернулись в свои комнаты. Я тоже вернулась и застала там только Тею.

— Не знаю, бродят где-то, — ответила подруга, на секунду подняла глаза и снова уставилась в какие-то бумажки, разложенные на ее кровати.

— А ты что делаешь?

— Готовлюсь. Завтра у меня первый урок.

— Когда ты стала такой ответственной? — решила поддеть ее я. Не нравилась она мне такая тихая, сосредоточенная и загадочная. С ней явно что-то случилось, о чем я не преминула спросить, но подруга сразу сдаваться не стала и высказала в ответ свои претензии. Справедливые, между прочим.

— Да нет, просто времени неожиданно много появилось. Ты все время где-то пропадаешь, шушукаешься с Касс и этой… стервой Самиркой, а меня вроде даже и нет.

Ах, вот в чем дело. Тейку загрызла ревность. Фух, а я уж переживать начала. Но с ревностью мы справимся, не впервой.

— Мы с Самиркой не шушукались, как ты сказала. Она просто мне в одном деле помогала. Я использовала ее, вот и все. Хочешь знать, какое дело?

Тей помедлила немного для вида, но разыгравшееся любопытство взяло свое, особенно когда я сунула ей в руки два маленьких пузырька с зельями.

— Это, — ткнула я пальцем в пузырек с белой пробкой, — зелье для Экхара, чтобы он любовь свою нашел и отвязался от меня наконец.

— А второй?

— Приворотное зелье… чтобы проучить несколько гремучих гадюк из этого террариума и одного зарвавшегося гада.

Тея подняла на меня непонимающий, любопытный взгляд, а я ей все в подробностях рассказала о хранителе, о зверь-повелительнице, о родителе и нашей поездке. Подруга от моих новостей тихо обалдевала и долго не могла вымолвить ни слова, а уж когда отошла, тут-то меня и настигла волна бесконечных вопросов:

— Она, в самом деле, выпустила тень? Тебя пытались убить? Ты говорила с отцом? И целую ночь провела, чистя школу? А Экхар видел тебя с Хорстом? Охренеть, Клем.

— И не говори, — печально вздохнула я. И недели не прошло, как я здесь, а уже столько всего случилось. То ли еще будет. — Ну, а у тебя что новенького? Помимо вашей войнушки с Самиркой? Как у тебя с Дэем?

Когда я спросила о Солнечном принце, подруга стала такой загадочной-загадочной и, помедлив немного, протянула мне свое запястье. Я сразу поняла, что за татушку она мне показывала.

— Тей, ты сделала ее, — восхищенно и завистливо пробормотала я. Ага-ага, сама о такой подумывала.

— Касс помогла. Видишь, три грани. Ты, Инар и…

— Принц Дэйтон. А он знает?

— Пока нет. Сюрприз будет.

— Вау, Тей, просто вау. Это же почти признание.

— Не почти, — покачала головой подруга. — Это и есть признание.

— Значит, теперь вы будете вместе? Навсегда? Со свадьбой и переездом?

— Мы еще не говорили об этом. Но… да. Я надеюсь, что так и будет. А у тебя когда случится эпическое событие?

В ответ я пожала плечами. Сама не знаю, когда оно все случится. В нашем с Инаром случае слишком много препятствий. У Теи с Дэйтоном таких проблем нет.

— А ты представь, если у нас будет две свадьбы одновременно, — размечталась о несбыточном Тея. Но я спустила ее на землю, напомнив:

— Боюсь, что такого зрелища ни Арвитан, ни Иллария не переживут.

— Да ну тебя. Но это забавно, я ухожу в твою семью, а ты в мою. И мы обе будем править.

— Вот чего я меньше всего хочу, так кем-то там править. Ну, какая из меня повелительница, а?