Любовная косточка (СИ) - Лакомка Ната. Страница 4

— Что происходит? — Клер вышла вперед, оглядываясь по сторонам. — Месье Беллок, месье Мурье, что с вами?

— Боже, Клер! Что это сегодня приготовил твой брат?! — мистер Белок схватил бокал с водой. — Похоже, он умудрился сварить суп из жидкого пламени!

— Я сейчас умру, — простонал его сосед, старательно вымазывая корочкой гренки остатки соуса, — но есть это не перестану!

— Да что такое? — Клер обернулась к Пражену, который только что аккуратно промокнул губы салфеткой и закрыл глаза, погружаясь в послетрапезное блаженство. — Что-то не так с супом, месье Пражен?

— Огонь и свет в душе моей! — продекламировал вдруг звучно писатель, вскинув над головой сжатые кулаки. — О где мой меч?! О где мой конь?! Вперед, вперед, в душе — огонь! — он вдруг вскочил, вытащил из кошелька пару облигаций и с размаху шлепнул их на стол. — Сейчас я готов забороть льва! Пусть только мне попадется! — он нахлобучил цилиндр, сунул трость под мышку и двинулся к выходу с самым воинственным видом.

На пути у него стояла перепуганная Дельфина, и месье Пражен вдруг схватил ее за талию и поцеловал прямо в губы — громко и со вкусом, после чего снова призвал вручить ему меч и вышел вон.

— Что это с ним? — Дельфина прижала руки к груди. — Он всегда такой спокойный…

— Жюль, ты гений, — плакал между тем месье Беллок, пожимая Жюлю руку. — Но еще одно такое блюдо, и я умру, так и знай!

Посетители один за другим покидали бушон — плачущие, восторженные, едва не обнимавшие Жюля на прощанье.

Взгляд Клер метался по столикам, но везде были лишь на пустые тарелки. Оставался только месье Эвансис — тощий и бледный клерк из адвокатской конторы, который не успел еще доесть суп и сейчас намазывал остатки ру на хлеб с таким видом, словно готовился принять последнее причастие в своей жизни.

— Прошу прощения, — Жюль подошел к его столику. — Разрешите мне забрать последнюю гренку?

— Почему это?! — возмутился месье Эвансис. — Я заплатил!

— Завтрак за счет заведения, — сказал Жюль с самой доброй улыбкой, и месье Эвансис уступил, со страдальческим видом наблюдая, как повар подносит гренку с соусом ко рту.

Жюль прожевал, зажмурился и покрутил головой.

— Разве что-то не так? — испуганно спросила Клер. — Я ведь пробовала…

— Завтрак за ваш счет, — провозгласил месье Эвансис. — Я это запомнил! — и он с воинственным видом нахлобучил шляпу.

— Доброго дня, месье, — проводил его поклоном Жюль, а когда дверь за последним посетителем закрылась, ухнул в силу всех своих легких. — Что это ты приготовила, сестрица? По вкусу напоминает смесь магмы, солнца и огня!

— Переложила перца? — Клер почувствовала слабость в коленях.

Дельфина охнула, прижав ладони к щекам.

— М-м-м… Не могу сказать, — честно признался Жюль, отправляя в рот последний кусочек и облизывая пальцы. — Что-то невероятное… Сильное… Бьющее прямо под дых… Но… вкусное! Клер! Как, черт возьми, ты это сделала? От этого прямо силы прибавляются! Хочется пойти и убить дракона голыми руками!

— Ты спятил, — сказала Клер, переводя взгляд на Дельфину.

— Но всё съели, — Дельфина начала собирать пустые тарелки. — Значит, понравилось…

— Это не могло не понравиться! — провозгласил Жюль. — Девочки! Сегодня вы остаетесь без меня. Я отправляюсь в город, мне просто необходимы приключения!

— Как это — отправляешься? — запоздало крикнула Клер, когда он уже вышел во двор. — А кто будет готовить свиные выжарки к завтрашнему?

— Вы справитесь! — Жюль послал воздушный поцелуй Дельфине и вышел из кафе.

— Он нас бросил, — возмущенно сказал Клер Дельфине.

— Не в первый раз, — пожала та плечами.

— Только бы он опять не пошел к Бертрану, — Клер укоризненно покачала головой. — В прошлом месяце он проиграл тридцать ливров. Не хотелось бы повторения.

— Я замочу чечевицу и замариную цыплят, если вы не возражаете, — сказала Дельфина.

— Да, конечно, — Клер потерла пальцем верхнюю губу.

Что же за помешательство посетило сегодня бушон?

«Огонь и свет в душе моей!» — вспомнила она декламацию месье Пражена.

Огонь и свет…

Она подошла к окну, прислонившись щекой к раме и глядя на каменный дом с фонтанами, который навис над ее маленьким домом, как грозовая туча.

Пища богов

— А он парень с головой, этот Рен Рейв, — сказал Жюль, когда на следующий день они с Клер, закончив с кухонными делами, сидели на крыльце бушона, пили белое вино из запасов дедушки Лефера и смотрели, как к каменному дому напротив съезжаются шикарные экипажи, фаэтоны и коляски.

— Кто будет есть ночью? — фыркнула Клер.

— Те, кто спят днем, — улыбнулся Жюль и потрепал ее по макушке. — Уверен, там подают такие блюда, какие нам и не снились.

— Уверена, что дедушка дал бы сто очков вперед любому столичному убийце лобстеров, — заявила Клер, вздернув нос.

— Дедушка обучался в столице, при дворе его величества. И его с нами нет, — Жюль провожал взглядами дам в воздушных туалетах и вздыхал.

— Зато есть я, — не желала уступать ему сестра. — А я обучалась у дедушки, смею тебе напомнить. И прекрати так таращиться на этих снобов, Жюль! Они все едят у нас по воскресеньям.

— Кто знает, придут ли они теперь, — озвучил он ее опасения.

Им было прекрасно видно, как гости гуляют по саду, где на деревьях горели развешены маленькие фонарики. Официанты обносили всех шампанским и пожаренными орешками.

— Почему они не входят в дом? — спросила Клер. — Их собрались кормить на улице?

— Наверняка, хозяин готовит эффектное появление, — сказал Жюль и не ошибся.

Фонтаны ударили серебристыми струями одновременно, вызвав возгласы восторга у приглашенных, а потом двери каменного дома распахнулись, и появились повара — важные, в белоснежных фартуках и колпаках. Они с поклоном приглашали гостей войти, встав в две безукоризненно ровные шеренги.

— Добро пожаловать, дамы и господа! — услышала Клер мужской бархатистый голос и вздрогнула.

Нет, этого не могло быть. Хотя… почему — не могло? Это происходило, произошло, и это… было ужасно! Клер невольно приподнялась со ступеней, но Жюль этого не заметил, потому что сам не отрываясь смотрел, как по каменной лестнице сходит невообразимо красивая и элегантная пара — мужчина в черном вечернем костюме с белой розой в петлице, и дама в синем мерцающем платье, в шляпе, страусиные перья которой едва не мели землю.

— Прошу почтить своим присутствием мой первый ресторан, — говорил мужчина с улыбкой, и Клер только стиснула руки в волненье.

— Кто это? — спросила она, толкая брата ногой в бок.

— Рен Рейв собственной персоной, — ответил Жюль. — А рядом — Агнес Форсетти, его невеста. Ее отец — совладелец сети рестораций в столице и крупных городах. Вот, добрались и до Вьенна. Она похожа на фею, правда?

— А он — на пересушенную воблу! — в сердцах пробормотала Клер, потому что ее ненависть к похитителю скорпены и к Рену Рейву, задумавшему погубить ее бушон, сейчас обрела единое русло. Неужели, столичный господин лично ходит закупать рыбу?! Вот уж новости! Клер фыркнула, но вышло это жалко, больше похоже на всхлип.

— Прежде, чем вы войдете и насладитесь божественной пищей нашего ресторана, — начал маленькую речь месье Рен Рейв, — я хотел бы сказать пару слов. Наша национальная кухня закоснела в традициях, и я убежден, что нельзя останавливаться, нельзя использовать лишь проверенные рецепты. Надо развиваться дальше, искать новые вкусы. Я нанял лучших поваров столицы, чтобы познакомить жителей Вьенна с лучшими рецептами мировой кухни. Едва вы войдете в эти двери, — он повел рукой в сторону ярко освещенного каменного дома, — вы окажетесь на седьмом небе. Я предложу вам настоящую пищу богов — игру божественных вкусов. А блюда дедушек и бабушек оставим для неприхотливой домашней кухни.

— Мы рады видеть всех, — провозгласила дама в синем платье, прижимаясь к плечу Рена Рейва и счастливо улыбаясь. — Благодарим, что оказали нам честь! Я и мой прекрасный Рен приветствуем вас в нашем скромном заведении.