Пять оргазмов для Карамельки (СИ) - Дашкова Ольга. Страница 12

— Вань, телефон.

— Слышу, подождут.

Надевая лямочки платья на тонкие плечи, пряча с неохотой под красной тканью все еще торчащие от его поцелуев соски, пересадил Марию на соседнее сидение.

— Ты порвал мои трусики.

— Порвал, буду рвать на тебе все, что нам будет мешать. Хорошо, платье уцелело, а то пошла бы домой в одной шубке на голое тело.

Без белья было не совсем комфортно, но так сексуально порочно. Иван разжигал в ней костер безумной похоти, хотелось целоваться, тереться как мартовская кошка, насаживаться, брать глубоко в ротик или даже в попку. Стыдно от таких мыслей, щеки покраснели, ни с кем больше она точно не может себе позволить такое, только с ним.

— Что такое, маленькая? Почему ты покраснела?

Машина уже ехала по пустым дорогам, Иван разглядывал Машу, в салоне пахло сексом, возбуждением и страстью.

Она не успела ответить, хотя хотела попросить, чтобы Иван остался с ней этой ночью, и на следующую ночь, да еще на много, много ночей вперед. Снова звонил телефон, но он даже не достал его, чтобы ответить.

Доехали быстро. Заснеженный темный двор. Иван обходит машину, открывает дверь с Машиной стороны. Неожиданно подхватывает на руки, хлопает дверь, пищит сигнализация.

— Вань?

— Да, Карамелька.

— Я хочу, чтобы ты остался. У меня.

— Конечно, останусь.

Он говорит так привычно, словно уже тысячи раз оставался у нее, словно они знакомы много лет, словно они пара, у Маши сердце замирает от счастья. Лишь у входной двери девушку опускают на пол, она открывает дверь, включает свет в прихожей, скидывает туфли.

— Располагайся, я в ванную.

Иван улыбается, эта безумная девочка свела его с ума за пять дней, нежная, отзывчивая, а сколько в ней страсти и огня. А козлина Альберт получит еще, если попробует подойти или обидеть его Карамельку.

Телефон снова оживает в куртке, он так и остановился, успев снять только обувь и пройти мимо ванной на кухню. На экране знакомое имя, улыбается и отвечает на звонок.

— Да, маленькая. Я тоже соскучился. Думал о тебе весь день.

В это время Маша открывает деверь ванной, выглядывает, хочет позвать Ивана, попросить его принести большое полотенце, что лежит в комнате. Но замирает на месте, отчетливо слыша разговор.

— Конечно, я очень хочу тебя увидеть. Котенок, это шантаж. Точно болит? Сильно? Хорошо, я скоро буду. Целую тебя, малышка.

Маша не стала дослушивать, что там дальше, тихо прикрыла дверь, сжала кулачки, поднесла к лицу. Мысли путались в голове, она не знала, что думать. Это что, получается, у Ивана есть девушка? Совершенно другая девушка, ЕГО девушка, которую он тоже называет «маленькая»? Он скучал и думал о ней весь день? Господи, как больно! Почему так больно?

Залезла под душ, слезы катились по щекам, прижала руки к груди, там, где было больнее всего, старалась не всхлипывать и не начать рыдать в голос.

— Маша, — в дверь заглянул Иван, но из-за мутного стекла душевой был виден лишь его силуэт, или это слезы мешают, — Извини, но я не смогу остаться, позвонили друзья, надо срочно увидеться, нужна помощь.

— Да, хорошо, — Маша зажимает рот ладонью, чтобы мужчина не услышал ее всхлипы. — Захлопни, пожалуйста, дверь, как уйдешь.

— Я позвоню, малышка, не обижайся.

Он исчез, потом был слышен хлопок входной двери, Маша вздрогнула, спустилась на пол душевой и уже дала волю таким горьким слезам обиды, обмана и предательства.

Глава 16

Обессиленная от слез девушка, наконец, выбралась из ванны. Завернулась в банный халат, чтобы согреться, бил озноб, даже горячий душ не помог. Выпитый на корпоративе алкоголь уже давно отпустил. Хотелось еще и желательно покрепче, а лучше напиться в хлам, чтобы не чувствовать той боли и пустоты внутри.

А, может, ей это все послышалось? И не было никакого разговора Ивана с неведомой девушкой, и не называл он ее нежно и ласково. Нет, все было. Как такое забыть. А ведь она совершенно ничего не знает об этом мужчине. Может быть у него семья, девушка или невеста, планы на долгую и счастливую жизнь, в которую она совершенно не вписывается.

Кто вообще она такая? Так, случайная клиентка, с которой поиграли и забыли. А она, дура, поплыла, разомлела, поверила всем словам, доверилась во всем. Боже, он имел ее во все места, у них был анальный секс! Это настолько личное, что должно быть только с любимым человеком, с мужем. Конечно, она не девственница, но всего-то было мужчин, которых можно пересчитать по пальцам одной руки, а ей двадцать пять, можно сказать, девственница по опыту среди своих подруг и знакомых.

Как же горько и паршиво на душе. В доме не было ни капли алкоголя, нашелся только чай с ромашкой, но он точно не успокоит разбитое девичье сердце. Она ведь хотела приключений, вот они были, но на душе так горько, словно ее предали.

Заварив большую кружку чая, так и не притронулась к нему. Как была в халате, с мокрыми волосами, легла на кровать. Слезы текли ручьями в подушку, не было никаких сил унять их. И почему она такая несчастливая? Ведь все при ней, умница, красавица, самостоятельная и независимая, но так не везет с мужчинами. Первый был так, юношеская влюбленность, потом кавалеры с сомнительной репутацией, кто женатик, кто обещал золотые горы и пропадал навсегда. Альберта вообще вспоминать не хочется.

Правильно говорят, не родись красивой, а родись счастливой. Ее одноклассницы уже давно выскочили замуж, нарожали детей, кто одного, кто двух. А она все ждет своего принца, но принцам нужны принцессы, а она, видимо, на нее не тянет. Так, одни слова.

В этом мареве она проваливалась в сон. Снился Иван, его поцелуи, он покрывал ими тело. Маша плавилась, выгибалась навстречу, просила большего. Это было безумно сладко, нежно, она слышала свои стоны сквозь сон. Задыхалась, прижималась к мужчине плотнее. И вот, он уже в ней, лоно сжимается, она отчетливо ощущает толчки возбужденного члена, его налитую головку, упирающуюся в дальние стеночки влагалища.

Оргазм наступает неожиданно, тело прошибает острая боль вперемешку с наслаждением. Маша резко открывает глаза, тяжело дышит, халат распахнут, одеяло откинуто. Рука между широко раскинутых ног на припухших, влажных складочках. Грудь болезненно ноет, берет ее, сжимает сосок.

— Аааааа…мммм…да что ж это со мной.

Переворачивается на бок, поднимает руку к лицу, разглядывает пальцы, они все в ее выделениях. Иван как ее наваждение, ее проклятие. Его нет рядом, а она течет, отдается, стонет, кончает лишь при мысли об его члене глубоко внутри. Нимфоманка озабоченная.

Увидев своё отражение в зеркале, Маше стало еще паршивей. Глаза припухли от слез, лицо слегка отекло. Нашла забытый в клатче телефон, было несколько пропущенных вызовов от коллег, куча рекламных сообщений от надоедливых магазинов и банков, но ничего от Ивана.

Да, конечно, понятно, он занят своей «малышкой», от мыслей наворачиваются слезы, снова умывается холодной водой. На кухне шумит чайник, за окном кружат снежинки, во дворе суета. Дети копошатся в сугробах, с визгом несутся по ледяной горке, взрослые торопятся с полными пакетами домой. Наверняка несут подарки, сюрпризы, не докупленные сладости. А у Маши не наряженная елка, пустой холодильник, и пустота в душе.

Звонили друзья, снова звали на туристическую базу, наврала им, что поедет к родителям на дачу. А родителям наврала, что поедет с друзьями. И с каких пор она такая лгунья? Не хотелось никого видеть, выдавливать из себя улыбку и хорошее настроение. Не хотелось вообще ничего.

Так прошел весь день, отвлекала себя уборкой, стиркой, занимала мысли чем угольно, только бы не думать об Иване. По телевизору крутили новогодние любимые комедии, иногда улыбалась забавным моментам. Достала гирлянду, развесила ее на гардинах, пусть хоть что-то напоминает о том, что сегодня новый год.

Безумно хотелось набрать номер Вани самой, поздравить с наступающим, пожелать всего хорошего, чтобы хоть так услышать его голос. После часа метаний набрала, сердце колотилось как бешеное, в уме подбирала слова, но в трубке сообщили, что абонент вне зоны доступа сети.