Удивительные приключения Бильбо, сычика-эльфа из Кунира (СИ) - Степаненко Надежда. Страница 9

— Будут знать, — сказал Том, облизывая лапу. Бифур и Бомбур доставили им массу неприятностей, сопротивляясь, как больные «пенной пастью» (все пещерные совы в минуту смертельной опасности сопротивляются, как больные «пенной пастью»).

Последним показался Торин, и его-то уж не захватили врасплох. Он уже ожидал худшего, и ему не надо было видеть своих соратников, бессознательно лежащих на земле, чтобы понять, что дела идут не слишком блестяще. Он остановился поодаль, на корне, в полумраке, и проговорил:

— Что тут творится? Кто расправился с моими совами?

— Это желтодушки, — подал из кустов голос Бильбо. — Они затаились где-то рядом.

— Ах так! — звонко крикнул Торин и бросился вперёд так быстро, что желтодушки не успели ударить его когтями. Он схватил с земли один из тлеющих угольков и ткнул им Берта в глаз. На некоторое время Берт выбыл из строя. Бильбо тоже не хлопал глазами — вцепился за хвост Тома клювом, с большим, надо сказать, трудом, так как тот был очень пушистым и гибким. Но тут же кубарем отлетел и упал прямо на куст, потому что Том, наседая на Торина, яростно мотал хвостом из стороны в сторону. Торину не понравилось такое внимание, и за это Том получил удар клювом с морду и остался в порванным носом. Ну и завыл же он! Но в эту самую минуту Вильям подкрался сзади и ударил Торина по голове. На этом бой закончился. В плачевном положении очутилась вся компания: пещерные совы лежали, оглушённые ударами, в хвосте от них сидели три обозлённые желтодушки, притом две в ожогах и кровоподтёках, и спорили — сожрать сов целиком, или разорвать и выесть их потроха, или просто удушить и бросить. Бильбо лежал на кусте; его оперение было взъерошено, крыло болело, он не смел шелохнуться, боясь, что его услышат.

И тут-то появился, наконец, Гэндальф. Но никто его не заметил. Желтодушки как раз порешили убить пещерных сов сразу, а съесть погодя. Это была идея Берта, и после долгих пререканий другие желтодушки с ним согласились.

— Чего хорошего — убивать сейчас, всю ночь провозимся, — послышался чей-то голос.

Берт подумал, что говорит Вильям.

— Не начинай снова-здорова, папка, — огрызнулся он, — а то и впрямь всю ночь провозимся.

— Кто начинает? — отозвался Вильям, думавший, что те слова произнёс Берт.

— Ты начинаешь, — ответил Берт.

— Врёшь, — тявкнул Вильям, и спор начался сначала. В конце концов они договорились разорвать сов и сожрать их внутренности.

— Да не стоит их рвать! Устанем, да и в крови вымажемся, потом вылизываться, — раздался голос.

Берт и Вильям решили, что говорит Том.

— Молчи! — зарычали они на него. — А то мы так никогда не кончим. Будешь болтать, будешь и рвать.

— Сам молчи! — окрысился Том, который думал, что говорил Вильям. — Кто языком треплет? Ты и треплешь!

— Щенок! — сказал Вильям.

— Сам щенок! — отрезал Том.

И они опять заспорили ещё яростнее, чем прежде, но в конце концов пришли к соглашению задушить сов по очереди и спрятать, а съесть как-нибудь потом.

— Кого первого удушим? — спросил голос.

Берт думал, что говорит Том.

— Давайте сперва последнего, — кровожадно облизнулся Берт, которому Торин повредил глаз.

— Чего ты сам с собой разговариваешь? — хмыкнул Том. — Хочешь последнего — грызи последнего. Где он тут?

— В небесной тряпке, с кисточкой, — сказал Берт.

— Ерунда, в жёлтой, — послышался тонкое шипение, похожее на Вильямово.

— Я нарочно запомнил — небесное с кисточкой, — настаивал Берт.

— Точно, с кисточкой, — подтвердил Вильям.

— Так чего ты говоришь — в жёлтой?! — возмутился Берт.

— Не говорил я. Это Том сказал.

— Я-то тут причём? — зарычал Том. — Сам ты сказал!

— Один двоих не переспорит, заткнись! — скомандовал Берт.

— Ты это кому говоришь? — Шерсть на загривке Вильяма встала дыбом.

— Ну хватит! — рявкнули Том и Берт вместе. — Ночь кончается, скоро рассвет. За дело!

— Рассвет взойдёт — огнём шкуры прошьёт! — возвестил голос, похожий на голос Вильяма. Но говорил не Вильям.

В эту самую минуту занялась заря, и из ветвей деревьев вылетел Гэндальф. Он, словно адский хагсмар, был объят дымом, а его лапы крепко сжимали железное ведёрко, полное первоклассных углей. Не успели желтодушки и рты пооткрывать, завороженные зрелищем, как Гэндальф громко завопил — улю-лю-лю! — и резкими движениями высыпал весь уголь прямо им на головы. Запахло паленой шерстью и горёным мясом, а окрестности содрогнулись от ужасающего воя. Пронзительно визжа, желтодушки рванули прочь, в стремительных поисках воды, позабыв о пещерных совах и своей мести, озадаченные куда более важным делом — спасением себя от огня. Немного пришедшие в себя, Торин и КО проводили их потрясёнными взглядами, после чего перевели круглые жёлтые глазища на медленно спустившегося Гэндальфа, который в данный момент выглядел уже не хагсмаром, но великим угленосом, что отважно бросился на помощь товарищам.

— Превосходно! — курлыкнул Гэндальф, опустившись на землю и помогая Бильбо спрыгнуть с колючего куста.

И тут Бильбо всё понял. Гениальный фантазёр Гэндальф, вот чей голос заставил желтодушек пререкаться так долго, что они утратили всякую бдительность и позволили Гэндальфу подготовиться. Гэндальф и Бильбо слетали к ближайшей луже и принесли пещерным совам воды, помогая им прийти в себя. Те ещё чувствовали себя не очень хорошо и были в крайне раздражённом состоянии. Ещё бы! Разве приятно лежать и слушать, как желтодушки обсуждают — убить тебя, выпотрошить или просто сожрать?

— Нашёл время воровать у желтодушек, — проворчал Бомбур, — когда главное — долететь до Горы невредимыми. Пищу можно добыть и охотой!

— Вы теряете время, занимаясь пустыми пререканиями, — ухнул Гэндальф, и его голос был столь суров, что даже Торин не стал спорить, лишь прищурил надменные королевские глаза.

Они ушли подальше от поляны, захватив с собой тех полёвок, которые ещё выглядели съедобными. Они уже были весьма не прочь позавтракать и не стали воротить нос от добычи желтодушек. Ведь охота накануне была неудачной, а охотиться сейчас никто не желал, да и вряд ли в окрестностях осталась непуганая добыча. Они подкрепились полёвками, затем легли спать. Как вы понимаете, после такой ночки поспать не грех. Проотдыхав до заката, они тщательно почистили перья, избавляясь от крови и гари, вновь отужинали, поднялись на крыло и полетели вновь по потоку, что вёл на восток.

— Где вы изволили пропадать, если не секрет? — спросил Торин у Гэндальфа дорогой.

— Разведывал, что впереди, — отвечал тот.

— А что вас заставило вернуться так вовремя?

— Привычка оглядываться назад.

— В самом деле! — насмешливо ухнул Торин. — А нельзя ли поясней?

— Я пустился вперёд обследовать наш путь. Имейте в виду, небеса очень скоро станут опасными. Меня также беспокоил вопрос, где пополнить запас провианта — охота в этих местах очень скудная. Только я отлетел, как мне повстречались двое знакомых из Серебристой мглы.

— Где это? — вмешался любопытный Бильбо.

— Не прерывай! — клекотнул Гэндальф. — Если нам повезёт, ты туда скоро попадешь и сам все узнаешь. Как я уже сказал, я встретил двоих сов Элронда. Они мне и рассказали, что три желтодушки появились в этих краях, обосновались в лесу Пустошей, распугали всех местных сплюшек и охотятся на всё, что имело несчастье попасть им в лапы. У меня сразу возникло ощущение в желудке, что там, позади, во мне нуждаются. Оглянувшись, я увидел в отдалении дым, заскочил к местному кузнецу и полетел вам на выручку. Вот теперь вы всё знаете. Пожалуйста, в другой раз будьте осторожней, а то мы никуда не доберемся!

— Мы вам весьма признательны! — ухнул Торин, и в голосе его Бильбо, к своему вящему удивлению, и в самом деле услышал благодарность.

Глава третья. Передышка

Погода исправилась. Но ни в этот день, ни на следующий, ни ещё через один путешественники не пели и не рассказывали историй. Им чудилось, будто над ними нависла угроза. Они ночевали под открытым небом, осторожно охотились (добычи, как и предполагал Гэндальф, стало не в пример меньше) в ближайших холмистых рощах. Однажды утром они перелетели через реку, внизу с грохотом перекатывались камни и по воде несло пену. Усталые крылья не привыкших к долгим перелётам Бильбо и пещерных сов гудели, поэтому они решили приземлиться на противоположном берегу — крутом и скользком от воды — и пойти пешком. Когда они с трудом преодолели последние опасные участки каменного берега, то впереди увидели высокие то ли холмы, то ли горы. Те словно надвигались на них — казалось, до ближайших пара восходов пути, не больше. Тёмными и мрачными выглядели эти громады, хотя на их грязно-бурых склонах кое-где лежали полосы солнечного света, а за ними торчали снежные пики ещё более высоких гор.