Родить по контракту: игрушка миллиардера (СИ) - Сладкая Любовь. Страница 38

— Так что же выходит, массажем ты занимался не из-за денег?

— Понимаешь, Лариса, деньги отца — это хорошо, но я к чему-то стремлюсь, хочу иметь свой бизнес, да и в конце-то концов, нужно же мне чем-то заниматься, а не только валяться на диване и тиснуть на кнопки?

— И вправду, — вздохнула я.

— Я строил планы, чего-то добивался, но у меня не было конкретной цели до тех пор, пока я не встретил тебя, и я сразу же влюбился, решил тебя завоевать.

— Но почему ты влюбился именно в меня?

— Как бы там ни было, но я богат, и если ты меня простишь и согласишься выйти замуж, я все устрою — заплачу за тебя выкуп, полюблю ребенка, и мне все равно, что он — не мой, главное, чтобы ты была рядом, поверь мне.

А потом он налил шампанское в бокалы, мы молча чокнулись.

Да, я пребывала в шоке, просто в ступоре, и мысли в моей голове кружились безумным вихрем.

"А как же Андрей? — думала я, отпивая глоток за глотком, и незаметно для себя пьянея. — И что Андрей? Да, он как будто бы простил меня, но за что? Я же ему не жена, он просто решил использовать мое тело. А тут внезапно я встретила подходящего парня, и влюбилась — с кем не бывает? Алекс… да, он, конечно, поступил со мной жестоко, но вот — теперь я ему верю. Он ведь не рисковал бы всем ради меня, если бы не любил. Принес такие деньжищи, обещает заплатить за мою свободу. А потом — Андрей так ничего и не сказал мне о нашем будущем, что будет со мной тогда, когда я рожу, останусь ли я с ним, или сама? Он же, по сути, изолировал меня от себя полностью, не отвечает на звонки, это доказывает его полнейшее равнодушие ко мне. А его измены… И как мне отдать ему своего ребенка, когда рожу? Я что — какая-то кукушка? Бездушная тварь, продающая свою кровиночку? Что же потом будет думать обо мне мой сын, когда он подрастет? Он же проклянет меня, возненавидит. Я бы точно так поступила со своей матерью, если бы узнала… Итак, Алекс предлагает мне выйти за него замуж? Он согласен принять моего ребенка и любить, как своего родного? Нечего думать, выбор сделан"

— Хорошо, я согласна, — глядя на переливающийся камень, сказала я, хоть что-то у меня внутри сопротивлялось этому.

— Тогда… поехали ко мне, сейчас же, — воскликнул Алекс, протянув ко мне руки через весь стол, словно хотел ими схватить и прижать к себе.

— Подожди, не спеши, — оглядываясь вокруг и замечая все те же пристальные и заинтересованные взгляды, я стушевалась. — Я не могу вот просто так, взять и уехать. Мне нужно сначала поговорить с Андреем, взять кое-какие вещи, и вообще…

— Да какие вещи? Все, что тебе будет необходимо, купим. А с этим своим олигархом поговоришь потом, по телефону, зачем тебе нервничать? Разве ты не понимаешь, что он не отпустит тебя просто так? Да и вообще — не отпустит до родов, запрет где-нибудь и будет держать, когда узнает о наших намерениях.

— Тогда, может быть, и вправду подождать, когда я рожу, — сказала я, и сразу же вспомнила о том пункте контракта, где обязана была исполнять все сексуальные прихоти Андрея — Алекс, думаю, на такое не согласится никогда. Да и ребенка в таком случае со мною никто не оставит.

— Не надо ждать, я тебе скажу больше — чтобы Топтанин не надумал тебя искать и шантажировать, мы просто сейчас улетим с тобой в Эмираты.

— К твоему отцу-шейху? — спросила я, а в мыслях уже сидела в самолете, дрожа от страха, что меня преследует Андрей.

— Ну да, — вставая из-за стола и кивком головы подзывая к себе официанта, чтобы расплатиться, сказал Алекс. — Мы поедем в аэропорт, там сядем на самолет и улетим.

— Так просто? А документы, билеты, у меня же нет заграничного паспорта?

— Это не проблема, — Алекс положил в книжечку с чеком стодолларовую купюру. — Если у тебя есть деньги, можно все купить. Паспорт сделаем тебе новый, билеты не нужны, так как самолет принадлежит моему отцу, он специально арендует в аэропорту ангар, чтобы по первому моему желанию я смог сесть в него и полететь в Эмираты, так что не волнуйся, теперь у нас с тобой все будет прекрасно.

— А когда же мы распишемся? — решив больше не рисковать, на всякий случай спросила я, а то обещаниями уже была сыта по горло.

— Это будет после. Сначала нужно улететь со страны. Кстати, да, если ты хочешь, мы можем сыграть свадьбу, там, и у тебя будет самое красивое платье. Потом мы вернемся, когда уже все утихнет, Топтанин получит свои деньги и все такое…. и мы сразу же подадим заявления в загс.

— Что-то мне немного боязно, — позволяя Алексу обнять себя за талию (в одной руке он нес сумку с деньгами), я прижалась к нему всем телом, ощутив разливающийся покой и радость.

— Теперь тебе нечего бояться, я все решу.

Когда мы вместе сели в машину (это уже было не такси) и дверца захлопнулась, мой, как я думала, жених быстро что-то бросил водителю на незнакомом мне языке.

— И что ты ему сказал? — спросила я, стараясь поймать взгляд своего любимого.

— Чтобы он ехал быстрее, — Алекс ответил мне отчего-то сухо.

— И что-то я не совсем уверенна…

— Помолчи.

— Не поняла…

Мы тронулись, выехали на дорогу, набирая скорость, и я вдруг заметила, как же переменилось поведение парня, эти его ответы… он также отодвинулся от меня в другой конец салона, сел, замкнулся, сложа перед собой руки и даже не глядя в мою сторону.

— Эй, Алекс, что случилось? — ощущая, как страх липкими ручонками сжимает меня за горло, спросила я. — Что-то не так?

Но он промолчал.

Меня словно ударило громом, когда я наконец-то прозрела и поняла, что может таиться за всем этим — опять сговор с Катариной? И что же на этот раз? Спать со мной и снимать это на пленку, по всей видимости, уже не будут — такой компромат у них уже имелся — и ничего. Возможно, он привезет меня туда, где будут ждать врачи, которые сделают мне аборт? Это было бы самым страшным. А что если эта парочка решила меня убить?

И я, еще раз попробовав заговорить с Алексом, но, так и не дождавшись от него ответа, схватилась за ручку… Я надавливала на разные кнопки, стучала кулаками в окно, старалась его открыть, а потом, судорожно схватив в руки телефон, попыталась хоть кому-нибудь дозвониться. Но парень выхватил у меня телефон и, опустив стекло, выбросил прямо на дорогу.

— Что ты хочешь со мною сделать? — кричала я. — Я ведь тебя любила. А ты снова соврал. Я беременна, со мною так нельзя, ты же сам говорил Катарине, что боишься совершить грех. Так вот, если со мною что-то случится, или с ребенком, ты не отмоешься до конца жизни, и гореть тебе в аду.

— Замолчи, — рявкнул вдруг Алекс. — Тошно слушать. А сама то? Ничего с тобой не случится, отдохнешь, полечишься, и вернешься в свою деревню. Но если будешь орать, то я вынужден буду заткнуть твой рот.

…

Услышав эти угрозы, я сразу сникла, и только слезы катились по лицу, словно немые свидетели моего предательства и позора.

Да, я сама во всем была виновата, по видимому, жизнь так меня ничему и не научила. И то, что я здесь, еду неизвестно куда, да еще и слышу эти угрозы… Это наказание за мои проступки, за доверчивость и самомнение, возросшее до опасного предела. И кто же мне теперь поверить, даже если и удастся выбраться изо всей этой передряги? Но это вряд ли, дважды в одну реку не ступают, и Катарина не настолько глупа, чтобы на этот раз упускать свою добычу. Вон ведь, получалось же у нее раньше портить Андрею жизнь, разводить его с женами, убивать его детей, или что там она с ними делала. А я-то сама? Наивная дурочка, так и прыгнула в расставленные силки, полетела на огонек, как бабочка, и вот — жестоко обожглась.

Мне не хотелось ничего, я утратила волю к борьбе и даже жизни, нещадно сама себя бичуя, мне оставалось одно — верить в чудо, если таковое может произойти с такой растяпой, как я, еще раз.

Миновав хорошо освещенные улицы, мы повернули в какой-то переулок. Подкатив к высокому забору, машина остановилась. На железных воротах громыхнул замок, потом они открылись — и мы въехали в какой-то двор.