Днк, или Верни моего ребёнка! (СИ) - Михаль Татьяна. Страница 17
Никакой забитости он не должен видеть. Никакого страха или отчаяния. Северский должен видеть сильную женщину, а не беззащитную и слабую овечку, которая рыдает день изо дня, кляня свою судьбу…
— Доброе утро, Дмитрий Мстиславович, — поздоровалась первая.
— Доброе, — ответил он мрачным тоном.
Мужчина стоял возле окна вполоборота и не смотрел на меня. Он не предложил мне сесть. Он просто молчал и смотрел куда-то вдаль.
«Специально так делает, чтобы я потеряла итак держащуюся на одном честном слове свою хилую выдержку? Показывает, что он и только он хозяин положения. Как есть судья – безжалостный и циничный, бездушно распоряжающийся судьбами людей».
Минута. Другая.
Пять минут прошло.
Я стояла возле его стола и не двигалась.
Он молчал и смотрел в окно.
Я продолжала наблюдать за ним.
Отметила его внешний вид.
Северский был опрятным человеком: его одежда была чистой и отглаженной, а ногти на руках ухожены и коротко острижены.
Сегодня мужчина был одет в угольно-чёрный костюм и белоснежную рубашку. На запястье у Северского я заметила наручные часы — золотые, очень крупные и красивыею Но больше никаких украшений я не заметила.
Профиль Дмитрия был жёстким и немного мрачным. Его губы были сжаты, как будто ничего в этом мире его не радовало. Возможно, в его жизни и не было ничего, способного доставить истинную радость. Радость могла исходить только от других людей – добрых и открытых. Уверена, что в его окружении такие люди отсутствуют. Лицемеры, прихлебатели и враги – вот, кто его окружает.
— Кофе или чай будешь? — вдруг спросил Северский, нарушив молчание.
Вздрогнула и замотала головой.
— Нет… Благодарю, но нет… Лучше… давайте лучше приступим к делу, — произнесла я, как мне казалось, твёрдым и уверенным голосом. Но всё равно, некое отчаяние так и сквозило в моих словах.
Я боялась. Боялась, что он как палач, обрубит мою связь с ребёнком, не позволив его даже увидеть…
Северский на мои слова хмыкнул и указал ладонью на кресло, что стояло рядом с его столом.
— Садись, Светлана, — произнёс он сухим тоном и, взяв со стола несколько пропечатанных листов бумаги, положил их передо мной. — Читай и подписывай, если желаешь находиться рядом с моим сыном.
«…моим сыном…» — эти слова неприятно резанули слух.
Подрагивающими пальцами взяла документы и вслух прочла:
— Гражданско-правовой договор с проживанием…
И ниже была указана моя должность – помощница домработницы.
Сглотнула, стараясь не улыбаться, потому что я уже была счастлива! Я скоро увижу сына! А для этого подпишу любой договор! Хоть кровью и с самим Дьяволом!
Взяла другой документ и тут я ощутила, как закололо сердце. Воздух покинул мои лёгкие, и стало невозможно дышать.
Схватилась одной рукой за грудь и, невольно всхлипнув, прочитала шёпотом:
— Заявление о добровольном отказе от родительских прав…
«Настоящим я полностью и добровольно отказываюсь от родительских прав в отношении моего сына, родившегося в…»
«Соглашаюсь на лишение меня родительских прав, а также на усыновление моего ребёнка Северским Дмитрием Мстиславовичем в соответствии с действующим законодательством. Я понимаю, что у моего ребёнка будут другие родители. Я понимаю, что не могу отменить этот отказ после вынесения судебного решения, утверждающего этот отказ, или каким-либо другим образом прекращающего мои родительские права на моего ребёнка. Даже если решение суда не прекратит моих родительских прав в отношение моего ребёнка, я не могу отменить данный отказ после вступления в силу решения суда об усыновлении. Я прочитала и поняла вышеизложенное и подписываю это осмысленно и свободно. Прошу судебные органы рассмотреть дело в моё отсутствие…»
Подняла на мужчину взгляд, полный слёз и боли.
— Я… Я не могу… это подписать… — прошептали мои губы. — Я… Я не отказываюсь от сына…
Северский вздохнул и встал со своего кресла.
Пересёк свой мега крутой кабинет и вышел.
Я сидела в недоумении, оглушённая тем, что он предлагал мне совершить!
Вернулся Северский буквально через пару минут…
Увидев его, я вскочила с кресла, выронила сумку, а проклятые документы полетели на пол, так как пальцы отказывались что-либо держать…
Я едва удержалась на ногах.
Северский вернулся в кабинет. Он держал на руках моего родного сына.
Моё сердце умерло и тут же воскресло.
— Познакомься, Света. Это Филипп – мой сын.
Глава 14
Светлана
— Филипп… — пискнула я, пробуя имя на слух, и упала обратно в кресло, так как ноги отказывались меня держать.
Моё несчастное сердце прыгало в груди, руки вцепились в подлокотники кресла. Я не была готова к такому. Я видела своего ребёнка, своего сыночка наяву. Мне вдруг показалось, что моя душа закричала, с треском разрываясь на кровавые лоскуты.
«Мой!» – думала с отчаянной радостью. – «Мой сын…»
Словно в тумане, я смотрела на самого красивого ребёнка во всём этом мире и попыталась улыбнуться.
Встала на подгибающиеся ноги и медленно приблизилась к Дмитрию и ребёнку.
Внутри у меня всё дрожало. Я и на мгновение не подозревала, что это будет для меня таким потрясением.
— Здравствуй… — сказала я тихим и ласковым голосом, жадно рассматривая своего сыночка и застенчиво улыбаясь.
Малыш, активно орудуя соской, вдруг замер и широко мне улыбнулся. Соска выпала, но Дмитрий её поймал.
Мой сыночек был таким красивым! Златокудрый мальчик с ясными голубыми глазами… Эти глазки у него были от Ромы…
Пухлые щёчки, нежная кожа.
Такой славный, такой родной, такой весь… мой…
«Господи, дай мне сил!» — взмолилась я.
Одной рукой малыш крепко ухватился за шею Дмитрия, а другую ручку протянул ко мне. Сжав в руке тёплую ладошку, я чуть не зарыдала, чуть не завыла и нечеловеческим усилием заставила голос не дрожать.
— Ты такой милый… такой славный…
— Ты понравилась моему сыну, — сказал Дмитрий и улыбнулся.
Вздрогнула от его слов.
Как он может стоять тут и улыбаться, как будто ничего не случилось?! Неужели он не замечает того, как мне плохо?!
Сглотнула и заморгала, прогоняя не прошеные слёзы. Задавила в себе ярость и бунтующую гордость и попросила мужчину:
— Дайте мне его. Пожалуйста…
Протянула руки, чтобы ощутить сына рядом с собой, вдохнуть его младенческий запах, прижаться к его нежной щёчке, поцеловать и никогда не отпускать…
Жёстко поджав губы, Дмитрий ничего не сказав, быстро ушёл и унёс моего ребёнка!
— Нет! Стойте! — закричала ему вслед и побежала за ним. Схватила мужчину за рукав пиджака, останавливая его.
Не скрывая своих слёз и рвущихся из груди рыданий, взмолилась:
— Умоляю вас! Не уходите! Не уносите сына!
— Прекрати истерику! — резко сказал Дмитрий. — Ты пугаешь ребёнка!
Малыш и правда, смотрел на меня испуганными глазками.
Усилием воли проглотила свои рыдания, ладонями стёрла влагу с лица и сдавленным голосом произнесла:
— Всё… Всё хорошо… Простите… Я не хотела напугать Филиппа…
— Ему пора есть, — сказал Дмитрий.
— Позвольте мне покормить сына! — снова взмолилась я.
— У Филиппа есть няня, — сказал мужчина. — Ты ещё увидишь его, Света. Но сначала мы решим некоторые формальности. Договорились?
«НЕТ! НЕ ДОГОВОРИЛИСЬ!»
Мне хотелось кричать, орать, топать ногами и вцепиться в лицо этого чудовища, чтобы разодрать ему его холёную рожу и вырвать его глаза!
Едва удерживая себя в руках, я тряслась вся от гнева, отчаяния и боли, что разъедала меня подобно кислоте.
— Хорошо, — сказала я спокойно. Но лишь один Бог ведает, как трудно далось мне это слово и мнимая покорность. — Я жду вас в кабинете…
Он ничего не сказал. Унёс моего малыша наверх. Я провожала его взглядом и медленно умирала, глядя на то, что мой ребёнок так близко и так бесконечно далеко от меня…
Светлана
— Ну, что ты решила? — спросил Дмитрий, когда вернулся в кабинет. — Ты согласна?