Лагерь волшебников. Химия vs Биология (СИ) - Верх Лика. Страница 25

Разве были какие-то проблемы?.. Все не важно… Все сущая ерунда… Мусор жизни… Блаженная нега спокойствия и ничего кроме… Вот истинное счастье…

Я умерла?.. Возможно… Наверно, поэтому мне так хорошо… Я лечу… Парю над бренной землей… Подо мной пушистые облака… Мягкие, как перышко, и едва осязаемые… Такие волшебные… Это же Рай, да?.. Теперь понятно, почему все стремятся сюда попасть… Здесь прекрасно… Даже ветер можно погладить рукой… Он шепчет мне спокойное:

— Возвращайся… — А я не хочу возвращаться… Зачем?.. Там страх, там боль и горечь… — Тебе еще рано… — Упорствует ветер, желая поскорее от меня избавиться?.. Неужели ты не видишь, что мне здесь хорошо?.. Я наконец-то живу… — Ты вернешься сюда, когда придет время… — Нашептывает мне ветер свистящим голосом…

И когда оно придет?.. Я хочу знать… Хочу, чтобы у меня был выбор… Ветер?..

Исчез… И вместе с ним исчезло все. От легкости, спокойствия и умиротворения не осталось и следа. Вместо них тело пронзила жгучая боль, обосновавшаяся в правом боку, под ребрами. Уши заложил собственный крик, а сознание начало уплывать окончательно и бесповоротно…

***

Меня хотят убить.

Раньше я прикрывала правду своей верой в совпадение и шутку. Сейчас моя вера разбилась вдребезги о суровые грани реальности.

Зачем меня убивать? Какая с этого выгода? Я простая девушка, ничем не примечательная. Кому нужна моя смерть?

Открывать глаза я побоялась, шевелиться тоже. Вдруг рядом змея ползает? Узнает, что я жива и добьет окончательно. А ветер нашептывал, что мне еще рано…

Пошевелив пальцами правой руки убедилась — я жива. Да, точно жива.

— Наконец-то! — Воскликнул рядом знакомый беличий голос. — Фух… очнулась. Усы даю на отсечение, — тебя хотели убить.

Генрих… Милый грызун. Такой забавный…

— И я тебя рада видеть. — Глаза все-таки пришлось открыть. Генрих, если бы где-то рядом была змея, был бы от этого места за три километра.

Шпион сидел на подушке за головой, заглядывая мне в глаза и упираясь лапами на мой лоб.

— Ну, ты как? — Поинтересовался он обеспокоенно.

— Пока не поняла. — Ответ честный. Масштаб повреждений я еще не узнала.

— Тут такое было, пока ты в отключке валялась… — Генрих переместился, усевшись рядом с правой рукой и перебирая мои пальцы. — Когда ты второй раз очнулась и истошно завопила, на тебя комендант сонные чары наслал. Ты так орала, мы все чуть не оглохли.

— Я помню только первый. — С досадой протянула я, приподнимаясь на локтях.

Голова взорвалась дикой режущей болью, в ушах зазвенело, словно по металлу начали стучать ложками и вообще всем, что попадается под руку.

С обреченным стоном, вернулась в прежнее положение, только вот легче от этого не стало.

— Была змея. — Скорее спросила, чем утвердительно сказала.

Не исключено, что мне померещилось.

Генрих кивнул, с сочувствием глядя на меня.

— Я тебе мороженого принес. — Генрих не сводил с меня взгляд. — Оно, наверно, уже растаяло… — Заскочив на тумбочку, он поднял крышку с подноса, являя моему взору две чашечки с подтаявшими шоколадными шариками мороженого.

Рот мгновенно заполнился слюной, и проснулось желание срочно его употребить и заесть боль и горечь от произошедшего. И происходящего…

Наплевав на бушующую в голове боль села, откинувшись на спинку кровати с чашечкой желанного десерта в руках.

— Откуда в башне взялась змея? — Спросила, уплетая одну ложечку за другой.

— Это превращенный… или превращенная, мы пока не знаем точно. — Генрих тоже взялся за мороженое. — Поймать не успели. Комендант принес тебя в больничное крыло, а сам ушел порталом. Больше не возвращался.

— Куда ушел? — Почему-то стало обидно. В лагере творится бардак, а следователь не считает нужным решать проблемы. Да и вообще… Он должен мне рассказать, за что на меня покушаются. Я уверена, — ему причина известна.

— Он мне не докладывал. — Саркастично заметил Генрих, собирая с краев чашечка остатки мороженого.

Я бы удивилась, если бы доложил. Такой мужчина никогда не станет отчитываться и тем более оправдываться. Характер не тот.

— Давно я здесь? — Я отставила пустую чашечку на поднос, обводя взглядом уже знакомую комнату.

Может переехать сюда? Чтоб далеко не ходить. Вещи всегда под боком будут. Лекари…

— Часа три. — Безмятежно ответил Генрих, заваливаясь рядом со мной. — По лагерю уже вовсю ходят разные истории. Одна другой краше.

Предчувствуя плохое, уточнила:

— Какие истории?

— Ну, самая невероятная, мне больше всех нравится, что мистер Амори решил тебя убить, чтобы вернуться к своей невесте и не портить свою репутацию нежелательной любовницей.

— ЧТО?! — Вскрикнула я и мгновенно умолкла от вновь резанувшей боли в голове.

— Остальные неинтересные. — Отмахнулся Генрих. — Гарпии под твоими дверями часа два сидят. Ждут, когда ты выйдешь, чтобы вершить расправу над “позарившейся на химика мышью”. — Грызун хохотнул.

Да… Похоже, убийцы до меня добраться не успеют. Их опередят безжалостные влюбленные суккубы.

А я всего лишь хотела спокойно отдохнуть.

В следующую минуту дверь приоткрылась и в нее спиной начал протискиваться высокий брюнет, отбиваясь на ходу:

— Девушки, дамы, вопрос о расчленении Светозары Камински решайте лично с ее секретарем — комендантом третьей башни. Разрешение на выдирание волос и нанесение прочих увечий получайте у него же! — Дверь захлопнулась, отрезая нас от царящего в коридоре гомона.

— Я смотрю, тебя здесь любят. — Усмехнулся Мирти, расслабленно падая на свободное место в ногах на кровати.

— Угу, — буркнула я, — до смерти обожают.

Мирти посмеялся, выуживая из кармана джинсов три пакетика с мармеладками.

— Нам тут с вами еще три часа сидеть, — я не успела поймать пакетик, прилетевший мне в лоб, — предлагаю поведать друг другу сокровенные тайны, — двусмысленность сочилась ото всюду, — и начнем с тебя, — он многозначительно на меня посмотрел, Генрих тоже, — расскажешь, что у вас с комендантом?

— Ы-ы-ы-ы… — Простонала я от досады. — Ничего у меня с ним нет. Нет и никогда не было.

Генрих фыркнул, Мирти издевательски покачал головой, мол, да-да, конечно не было.

— Клянусь вам, ни-че-го!

— Не начни ты оправдываться и яро нас разубеждать, я бы, скорее всего, поверил. — Забавлялся Мирти. — А теперь даже и не знаю…

Я кинула в него пакетик со сладостями, но он перехватил его у своего носа. Пожалела только о том, что под рукой нет никакого тяжелого предмета. Пришелся бы кстати.

Убеждать, разубеждать… Я правду сказала! Чистую и совершенно прозрачную. Да как им вообще могло в голову придти, что я с комендантом-химиком-следователем завела роман? Это же абсурд! Он слишком стар для меня и… и… суровый. И еще холодный… Нет, тело у него очень даже теплое, а сам он словно льдина. Большая и непробиваемая.

— У меня с ним ничего нет. — Утвердила еще раз и перевела тему, пока мои слова снова не подверглись сомнениям. — А почему ты сказал: “Нам тут с вами еще три часа сидеть”?

Мирти открыл пачку мармеладок, закидывая одну в рот.

— Комендант настоятельно просил не выпускать тебя до его возвращения.

Очередное возмущение застряло в горле, распирая меня изнутри. Что значит “настоятельно просил”? Он меня тут запереть решил? Это уже ни в какие рамки не вписывается.

— Знаете, — хотела высказать все, что думаю… В последний момент передумала. — М-м… Вам известно, за что меня хотят отправить к Создателю?

Генрих задумчиво посмотрел в потолок, жуя мармелад, и додумавшись до “светлых” мыслей, выдал:

— Два варианта. Первый — ты что-то знаешь, второй — кому-то мешаешь.

— Я много чего знаю… — Задумчиво протянула я. — Тупостью не страдаю.

— Что-то такое, чего ты не должна знать. — Мирти бесцеремонно подвинул мои ноги и развалился на кровати. — Может, свидетелем нежелательным стала. Вариантов много.

Генрих покивал в знак согласия.

Бред. Полнейший бред. Не знаю я ничего такого, за что могут убить.