Охота на Ботаника! (СИ) - Логвин Янина. Страница 56

- Чего? - Я обернулся, открыв от изумления рот. – Что мы сделаем?!

Корсак стояла в одном нижнем белье и надевала платье.

Грудь не увидел, но все что ниже – вполне. Черное кружево на идеальных матовых бедрах заставило мое сердце просто плясать, а легкие развернуться.

Я стремительно отвернулся и ударился лбом об дверь. Чувство стыда за свою неловкость сделало меня просто пунцовым.

- Черт…

- Морозов, ты решил себя убить, лишь бы только меня не видеть? Неужели я, и правда, настолько тебя пугаю?

Корсак, уже одетая, подошла ближе и развернула за плечи к себе. Заглянула в глаза.

- Антон, это ты перестань, слышишь? – серьезно сказала. – Я же знаю, что нравлюсь тебе. Да, еще не так, как хочу, но это лучше, чем ничего. Забудь о договоре и перестань с собой бороться. Просто прими меня, как свою девушку, и у нас все получится!

Я натужно сглотнул и обкусал губы. Агния убрала волосы на одно плечо, и теперь второе, глубоко открытое, притягивало взгляд к шее.

- Я видел вас, - тяжело сказал.

- Кого это - нас? – подняла девушка брови.

- Тебя и … темноволосого парня. Возле университета. Вы в пятницу вместе уехали на твоей машине, - о том, что он ее обнимал, язык не повернулся сказать.

Конечно, жалкая попытка отгородиться от Корсак, скорее похожая на ревность, но пусть лучше знает, что я в курсе. Так игра будет честной.

Агния сначала удивилась, а потом кивнула.

- Да, это был Макар. Он приехал со мной поговорить. Мы давно знакомы и вместе тренируемся на скалодроме. А ты что же, Морозко, - сощурила она темный взгляд, - неужели ревнуешь?

Краснеть дальше было уже некуда, и я постарался удержать прямой взгляд.

- Нет. Хочу понять, почему сегодня с тобой я, а не он? В чем секрет? И дураку было ясно, что вам приятно общество друг друга. Так почему ты не его знакомишь с родителями? Мне кажется, это неправильно, заставлять их верить в то, чего нет.

Корсак подняла руки и поправила на мне галстук. Провела ладонью по плечу, заставив замереть под ее пальцами. Посмотрела на мои губы и спокойно сказала:

- Хороший вопрос. Ты ведь умный, Морозов, вот и ответь, почему.

- Я заметил, как он на тебя смотрел.

- Как? Так же, как я на тебя? – глаза Агнии заблестели...

- Я н-не хочу об этом говорить.

…и вспыхнули.

- А я не хочу говорить с тобой о Макаре, Антон. Ни о ком не хочу!

Девушка развернулась и подошла к еще одной двери в стене. Распахнула ее.

- Здесь ванная комната, можешь умыться и вымыть руки – не хочу давать родителям повод думать, что мы ссорились. Мне не важно, что они будут думать о тебе сейчас, но важно, что подумают о нас.

Я и сам чувствовал, что мне не мешает остыть. Причем во всех смыслах, и хотя бы на секунду, пусть с открытой дверью, но остаться наедине. Всегда, когда рядом появлялась Корсак, ее было слишком много, а сейчас она просто затопила собой мои легкие.

Галстук душил, и первое, что я сделал, очутившись в ванной комнате, это ослабил его, а затем и вовсе снял, расстегнув воротник. Убрал на вешалку, на которой висел банный халат хозяйки, поздно сообразив, что здесь Агнии было не меньше, чем в ее спальне. Я выдохнул и обвел взглядом помещение, впитавшее еле уловимый цветочный аромат … Скорее всего, попади в это девичье царство Крис, она бы пищала от восторга, так много здесь оказалось всяких женских штучек. Мне же оставалось только не нарушить их порядок.

Я умылся холодной водой, вытер лицо полотенцем и вернулся в комнату. Агния стояла у зеркала в недлинном светлом платье, босиком, и расчесывала щеткой свои густые волосы. Справа от девушки находилось большое окно, и низкое солнце красиво осветило ее гладкую кожу и темные блестящие пряди по-вечернему мягким светом.

Кажется, я еще никогда не находился с девушкой и теми чувствами, которые сейчас испытывал, наедине. Они буквально прорывались сквозь все заслоны, желая заткнуть здравый смысл. Желая забыть все оглядки на мнения «Ты ей не пара», и не думать о том, что будет завтра, когда все закончится. Все то одновременно опасное, черноглазое и прекрасное по имени Агния Корсак, что вошло в мою жизнь.

Я шагнул вперед… и остановился. Едва ли сделал это осознанно, но Корсак заметила.

Девушка опустила расческу, положила ее на стол и повернулась.

- Морозов, если бы я хотела тебя соблазнить, я бы, наверное, это сделала. Но мне необходимо твое сердце, поэтому я не могу себе позволить даже тебя поцеловать. Глупо, не находишь? Очень надеюсь, что когда-нибудь мы вместе над всем этим посмеемся, а сегодня я просто хочу, чтобы ты был здесь.

Я не был в этом уверен, как и в том, что «когда-нибудь» мы будем с ней вместе.

- Иногда я тебя не понимаю, - признался честно.

- Тогда разберись для начала в себе.

Агния отвернулась, чтобы закончить с волосами, а я подошел к стене, на которой заметил фотографии в рамках. Достаточно много, чтобы увидеть девушку в разные поры ее жизни. И в отличие от гостиной, где висели картины одной только Виолы, здесь уже была вся семья Корсак. Но конечно, больше Агнии с отцом.

Вот Агния совсем еще ребенок. Стоит, вскинув подбородок, у балетного станка, выше и стройнее двух подружек. Ей лет шесть, но уже видно, что девочка с характером. Вот в школе за партой – смотрит в камеру, а мальчишка-сосед на нее. На следующей фотографии Агния с бабушкой Дитой в облаке голубей на какой-то площади – женщина еще на ногах и, судя по улыбкам, обе очень довольны обществом друг друга.

 Вот с отцом, здесь она постарше, ей лет двенадцать, в каком-то месте, где много солнца и пальм. Только на обоих не пляжная одежда, а скорее походная, а позади открытый джип. Я не удивляюсь, я просто рассматриваю. Ее отец известен своими путешествиями, так что Корсак, должно быть, объездила если и не весь мир, то полмира точно. А вот она цепко повисла на скале. Сколько ей тут? Четырнадцать?

- Мне здесь тринадцать, - девушка подошла и остановилась у плеча. - Это Австрия, заповедный парк Тироля. Мое первое восхождение. Скала была невысокая, метра четыре в высоту, но первый подъем дался сложнее всего, потому и запомнился. В то лето отец взял меня с собой на съемки, мы оказались в горах, и я влюбилась в скалы. С тех пор увлекаюсь подъемом. Сойдет вместо фитнеса.

Я увидел еще одну фотографию, где Агния, уже старше, стояла на высокой скалистой точке, уперев руки в бока и улыбаясь в объектив – красивая девушка, под стать окружающей ее природе.

- Необычное у тебя увлечение, - озвучил свою мысль, - и наверняка опасное.

- Да, - согласилась она, - поэтому важны регулярные тренировки, хорошая страховка и надежный напарник. Чаще других меня страхует Макар, я ему доверяю. Скоро он с ребятами собирается лететь на неделю в Тельфс, на альпинистский маршрут, вот мы и смотрели с ним новое снаряжение. Тогда, - Агния помолчала, - когда ты видел нас возле университета, Макар попросил ему помочь.

Я вздохнул.

- Ясно.

Еще несколько секунд прошли в молчании. Корсак точно не привыкла оправдываться.

- Мы не вместе, Морозов, потому что я не хочу, - сказала тише, но решительно.

- Но ты ему нравишься.

- Знаю, и что? Я не могу ему запретить смотреть на меня так, как он того хочет. Это не в моих силах. Но я не давала надежды, никогда.

- А вы с ним…

- Не спрашивай! – перебила меня Корсак. - Я не хочу о нем говорить!

Я повернулся к девушке, и на этот раз румянец горел не только на моем лице.

- Но я не собирался ни о чем таком… Честное слово!

Глаза Агнии скрылись за длинными ресницами, и она на секунду прикрыла их ладонью.

- Господи, Кудряшка, ты меня с ума сведешь! Идем! – сказала на выдохе, впрыгнула в лодочки на низком каблуке, поймала мою руку и вышла из спальни. Так мы и вошли в гостиную – вместе.

Вот только оказавшись на пороге, я освободил ладонь и сам обхватил пальцы девушки. Сжал, притянув к себе.

Родители Корсак стояли у окна и разговаривали – Вацлав обнимал жену за талию, а Виола держала в руке тонкую незажженную сигарету. У стола суетилась незнакомая женщина – прислуга, надо понимать. Однако обратилась она к хозяйке дома вполне по-свойски: