Жениться за 30 дней, или Замуж по-быстрому (СИ) - Романова Екатерина \"katerinaromanova\". Страница 11

— Половина вперед, половина после завершения.

Я закатила глаза и тяжело вздохнула. Похоже, выбора действительно не было:

— Я вам это еще припомню, — улыбнулась и огрызнулась. Сейчас можно было себе позволить такую вольность, поскольку Линдси держалась за меня как за последнюю соломинку. Я понимала, что выплата долгов по искам разорит издательство. А, если эти деньги придут извне, то мне даруют, так сказать, второй шанс. Вот только нужен ли мне второй шанс здесь? Вернусь из турне и пошлю эту продажную шкуру к черту! Держись, Райан Макнамара! Ты еще пожалеешь, что решил играть со мной в кошки мышки!

Мне не хотелось ни с кем разговаривать, ведь как пить дать — сорвусь и наговорю такого, о чем потом буду жалеть. Злость кипела, как электрический чайник со сломанным выключателем. Был у меня такой. Бурлил до тех пор, пока вода не выльется наружу и не сработает предохранитель. Не хотелось бы испытывать себя на наличие этого самого предохранителя. Сунула в уши наушники и, игнорируя завистливые взгляды коллег, покинула офис. Возможно, в следующий раз я вернусь сюда только за тем, чтобы забрать вещи и получить расчет. Я понимала, что после этой командировки жизнь уже не будет прежней.

Лифт опускался издевательски долго, то и дело останавливаясь на этажах, впуская и выпуская кого-то. Так и вся наша жизнь, как этот лифт. Мы едем то вверх, то вниз, при этом пропускаем через себя множество людей. Кто-то проходит бесследно, был и не стало, а кто-то оставляет глубокие раны, как эти царапины на стенках, кто-то мелко напакостничает, как эти плевки на полу и жвачки под поручнями, а кто-то сделает нечто прекрасное, как уборщицы в конце рабочего дня, соскребающие все это безобразие. Где бы найти уборщицу для своей души, чтоб тщательно выскребла злость, обиду, непонимание и отвращение от несправедливости. При чем, неизвестно, на кого я злилась больше. На Райана, Линдси или саму себя.

Сентябрьская прохлада приятно освежала. Закуталась в связанный мамой кардиган и, закрыв глаза, подставила лицо мелким пушистым капелькам. Угрюмое осеннее небо тоже было чем-то недовольно, хотя при этом не кололо смрадным дождем, а дарило прохладную мягкость.

Райан… Что о себе возомнил этот выскочка? Меня злило сразу столько вещей, что даже не знала, за какую схватиться. Необходимость по чьей-то прихоти кардинально изменить жизнь и отложить планы, ведь я даже купальник себе присмотрела; самоуверенность блондина, который полагает, что ему доступно все в этом мире; продажность Линдси — все выводило из себя. И, если Линдси я еще могу понять, она заботится о газете, то ничто не оправдывает Макнамару. Хотел покорить меня своим обаянием — не вышло, тогда решил купить. Только зачем ему такая дорогая игрушка? Ведь я же видела, какие усилия он прилагал вчера, чтобы держаться со мной непосредственно. Даже малейшей капли симпатии и искренности не было. Все время пытался очки с меня снять, чтобы хоть как-то исправить внешний облик. Уродские очки, ничего не скажешь, но… в моем деле пришлись как нельзя к месту. Вывод один: решил отомстить за статью. Наглая журналистка посмела не восхититься звездой и не петь ему дифирамбы, значит, надо ее проучить.

Мы еще посмотрим, кто кого! Достала телефон, чтобы на берегу расставить все точки над i. Да, отказаться от турне я не могу, журналистика — вся моя жизнь, без нее я, может, и не пропаду, но совершенно точно буду несчастна.

«Просто для понимания. Вы купили не меня, а главного редактора нашей газеты. И, если хотите, чтобы я поехала в это чертово турне, переведите всю сумму и прямо сейчас!»

После письма стало несколько легче. Улыбнулась сама себе и, бросив мобильник в карман, направилась к ласточке. Не успела дойти до машины — раздался сигнал. Как же быстро он ответил!

«Ты слишком хорошо бегаешь. Поэтому нет. Остаток после завершения турне».

«Тогда хочу, чтобы ты знал, Райан Макнамара! Я тебя презираю всей душой! И ты будешь вспоминать это турне до конца жизни в своих кошмарах».

«Звучит многообещающе. Обожаю укрощать строптивых красавиц. С нетерпением жду встречи».

Я до конца не была уверена, что соглашусь продать душу… этому льстивому черту, но обстоятельства складывались не в мою пользу. К тому же, звонила мама. Отец снова попал в больницу. Ремиссия закончилась, болезнь обострилась, а это значит, что я сейчас никак не могу потерять работу. Решение было принято. Я заехала к бабушке, чтобы обновить гардеробчик Джаззи. Конечно, в своем сценическом амплуа я не носила ничего подобного, да и наносила макияж, благодаря чему выглядела не менее великолепно, чем обычно, но для Райана хотелось постараться особенно. Он уже потратил и еще потратит кучу миллионов только для того, чтобы сломать мне все планы, ну так я в долгу не останусь и не стану тешить самолюбие звезды, щеголяя в обтягивающих платьях с низким декольте. Не заслужил!

Ровно к двенадцати к подъезду моего дома подъехал черный мерседес. Из-за руля вышел мужчина, чье лицо мне показалось смутно знакомым, особенно глаза, но настолько смутно, что признать его не смогла.

— Доброе утро. Позвольте ваш багаж.

При мне была большая сумка на колесиках, сумка поменьше и дамская. Две первых передала мужчине, а сама открыла задние двери автомобиля, не дожидаясь, пока мне помогут. А там…

— Привет, — лучезарно улыбнулся Дюк.

— У тебя открытый Шенген? — оторопела, согнувшись в три погибели.

— Ну, я тоже рад, что ты едешь со мной. Садись, не стесняйся, — он похлопал по кожаному сиденью, приглашая присоединиться. И чему, спрашивается, радуется?

— Не обольщайся. Без меня тебя бы не отправили. Хотя, если честно, не понимаю, что я забыла в этом турне, — расположившись и бросив сумку рядом, уставилась на фотографа.

— А я другого не понимаю, зачем ты ограбила гардероб своей бабули?

— Мы можем отправляться? — поинтересовался водитель. Утвердительно кивнула и повернулась к другу.

— Нравится?

— Нет, конечно.

— Я старалась для Райана. Раз уж он решил испортить жизнь мне, я испорчу жизнь ему! Пусть любуется.

Теперь идея с гардеробом казалась как никогда великолепной. Длинная юбка чуть ниже колен, еще времен молодости моей бабули, прекрасного пыльно-зеленого цвета, безразмерный вязаный свитер со снежинками, плотные черные колготки и туфли без каблука на завязках. Великолепно!

— Все равно не понимаю. Мы, вроде как, заключили соглашение. Замуж по-быстрому. И я даже согласен на два, а то и три свидания с Алишей, если это будет именно Макнамара.

— Да что тебе дался этот Макнамара? — отвернулась к окну, наблюдая, как мимо проплывают покрытые сизым туманом здания. — Хотя, я вчера под падающую звезду желание загадала, чтоб мне господь жениха послал. И он послал… не успела из офиса выйти, как блондин ко мне с серенадами прицепился.

— Вот видишь. У тебя есть все шансы!

— Так, а чего он прицепился-то? Я ведь сделала все, чтобы стать для него невидимкой! А он тратит миллионы натранганских, чтобы кошмар вроде меня с ним в турне поехал. Дюк, я не вижу логики и все это мне не нравится. В принципе мужик, который добивается всего подкупом и шантажом — ненормальный. Не хочу я за него замуж. Даже на день. Даже на час. Не хочу и все.

— Понимаю, это удар ниже пояса, но… сколько стоит операция для твоего отца в Германии?

— Дюк, ну ты и сволочь! — разозлилась и отвернулась, хотя в душе понимала, что друг мыслит в правильном направлении. Но опять-таки, я злилась на то, что Линдси продалась Макнамаре, а допускаю мысль о том, чтобы сделать это самой. Отец никогда не простит, если узнает, каким способом я собрала нужную сумму. А ведь у него всего несколько месяцев… Рак расходится стремительно и, если вовремя не сделать сложную операцию на головном мозге, он… Даже думать не хочу. Это слишком жестоко!

— Возможно. Но ты же понимаешь, что эта сволочь права.

— От твоей правоты мне не легче. Для кого я должна это сделать? Для себя или для папы?