Принц и Мадонна (СИ) - Воск Степанида. Страница 46

— Что ты видела? — задала вопрос девушке, на давая возможности себе подумать все взвесить, переосмыслить.

— Я подглядывала… когда ты… когда тебя… я плакала… просила тебя не трогать… а он говорил, что ничего страшного… что так надо… что это правильно.

Понятно. Лиля видела меня со своим отцом. Кровь ударила в голову. Стыд затопил с головой, как будто это я была виновата в происходящем. Как будто не меня принуждали, а я сама того желала.

— Я заикнулась потом, что это неправильно… а он накричал на меня… сказал, что побьет… я испугалась, — продолжила каяться Лиля.

— Ты ни в чем не виновата. Ты была маленькой девочкой. И вряд ли в той ситуации могла что-нибудь сделать. Не вини себя. Не надо, — через силу выдавливала из себя слова. Я чувствовала, что Лиля нуждается в моей помощи, в моем прощении, в моем одобрении.

Девочка себя извела за долгие годы, думая, что не смогла помочь.

Почему, вот почему, Геннадия уже нет столько лет, а он продолжает морально истязать меня, свою дочь? В чем мы виноваты, что с нами так поступает? Почему это продолжается? Надо немедленно этому положить конец. А иначе не будет конца и края.

— Я виновата. Я не смогла помочь… а я боялась, что он заставит меня… я боялась, — и девочка зарыдала. Громко. Горько.

Твою мать, как же хочется воскресить и еще раз убить этого козла, который сотворил такое со своим ребенком. Оказывается не одна я была жертвой насилия. Лиля тоже пострадала от рук извращенца. И еще неизвестно кто из нас сильнее. Я, которая подверглась прямому насилию, или она, над которой поиздевались морально.

И вот мы две жертвы сидим у меня на диване и смотрим в прошлое, не зная как отвести глаза. А он там, по ту сторону грани жизни и смерти, продолжает над нами измываться.

Нет. Не допущу. Хватит. Я уже не та маленькая девочка. Я выросла и смогу справиться не только со своими демонами, но с демонами Лили.

— Стоп. Остановись. Выдохни, — приказала, продолжая гладить Лилю по спине. Прикосновения к другому человеку давались легко и совершенно безболезненно. — Посмотри на меня, — девушка послушалась и подняла глаза. — Я тебя ни в чем не виню. Ты ни в чем не виновата. Если кто-то и виноват, так это он, — не стала называть по имени. — Гореть ему в аду. А нам надо жить. И по возможности хорошо и весело, назло всем врагам. Ты поняла? Кивни, — девушка кивнула, соглашаясь. — Вот и отлично. Мы не должны давать шанса прошлому утащить нас в омут депрессии. Ясно? — она опять кивнула. — Ты хотела иметь сестру. Так вот. Она у тебя есть. И всегда была. И не смотри больше на меня так. Сестры так друг на друга не смотрят. Все понятно? А теперь давай обнимемся, говорят, что это помогает и очень сильно.

И мы обнялись. Крепко — крепко. И зарыдали. Обе. В голос. От облегчения.

Когда слезы кончились, то стало легче. Гораздо. По крайней мере, мне.

— Ну, вот. Теперь мы с тобой похожи на две зареванные панды, — я взглянула на Лилю, а она посмотрела на меня. И мы рассмеялись. Так же громко и со вкусом, как рыдали еще несколько мгновений назад. — Пошли умываться, — скомандовала, поднимаясь.

И мы пошли. Умывались долго, а потом делали маски, а затем мазались кремом. Наши косметические процедуры закончились только к двенадцати ночи.

Я, как хозяйка дома, постелила гостье на диване. А перед сном мы еще раз пили чай с мамиными печенюшками и болтали о девичьих глупостях. Какой крем нравится, какой лак лучше ложится, где купить хорошую косметику или не очень дорогие украшения.

Легли спать, каждая на свое место. Я в спальне, Лиля в гостиной.

Сразу не смогла уснуть, ворочалась долго. Все думала о том, что узнала. Как все же хорошо, что мы поговорили с Лилей. На душе стало гораздо легче. Ее отца я так и не простила, а вот от негатива к его дочери избавилась.

— Ты не спишь? — в тишине голос девушки прозвучал особенно громко.

— Нет, — поднялась на руке, чтобы взглянуть в темноту.

— А можно с тобой полежать? Хоть немного. Когда мне было страшно или на душе не спокойно, я всегда шла к бабушке, у нее широкая кровать, как у тебя…хотя, забудь. Я глупая. Пойду.

— Нет. Не уходи. Ложись рядом. Только подушку принеси и одеяло, а то я люблю закутываться в кокон, — предупредила.

— Я сейчас, — Лиля чуть не взвизгнула от счастья и побежала в другую комнату.

Выдохнула.

— Клин клином вышибают. А страх страхом, — пробормотала пока Лили не было.

Девушка принесла все о чем мы говорили. Легла с краю, где указала. И буквально через несколько минут засопела.

Я же долго ворочалась, привыкая к чужому присутствию в своей спальне. Но потом все же уснула, когда поняла, что Лиля не представляет никакой угрозы.

Я проснулась с ощущением, что нахожусь в родительском доме. В комнате витал знакомый запах овсянки с корицей и яблоками.

Потянулась. Обвела глазами комнату. Я у себя в квартире, а не дома у мамы.

— Проснулась, соня? — в комнату заскочила Лиля, счастливая и веселая. — Вставай уже. Завтрак на столе. А я побежала.

— Куда? — удивилась.

— Как куда? Мне еще в общагу надо. За тетрадками.

— Так я тебя подвезу, — предложила.

— Нет. Не надо. Я сама. И так быстрее будет. Встретимся в академии, — прошелестел Лилин голос из коридора. Хлопнула входная дверь и я осталась дома одна.

Волей-неволей пришлось вставать и идти на кухню. Не пропадать же Лилиной стряпне.

Моя машинка резвой ланью бежала по улицам города, до академии оставалось всего ничего, повернуть на светофоре направо, перестроиться чуть левее и свернуть на парковку, где я обычно оставляла машину. Дорога знакомая и совершенно безопасная. Она хорошо просматривалась во всех направлениях.

Я проехала светофор, повернула руль, чтобы свернуть и вдруг прямо передо мной какой-то подросток в грязно-зеленой куртке рванул через дорогу, хотя до этого он неподвижно стоял, вглядываясь куда-то вдаль. От неожиданности и страха за ребенка, я ударила по тормозам. Мне повезло, что с одной стороны не задавила мальчишку, а с другой, в меня никто не въехал сзади от резкого торможения.

— Совсем жить надоело? — закричала, глядя в след нарушителю. До меня постепенно начало доходить что могло получиться не затормози я вовремя. Руки, лежащие на руле, начали мелко подрагивать. Я с трудом заставила себя ехать дальше, понимая, что остановка посреди дороги ни к чему хорошему не приведет. Следующая машина, едущая за мной, заставит съехать на обочину, дабы я не загораживала проезд.

После дня рождения "папыЖоры" прошло уже две недели, которые были заняты учебой и написанием реферата, заданного Датским. Хоть после анонимки декан меня не спрашивал о работе, но я то прекрасно понимала, что ее нужно выполнить и как можно лучше. Не хотелось ударить в грязь лицом, особенно, после того, как узнала, что отчим друг декана.

И вот именно сегодня рано утром я закончила реферат, вылизав его до блеска, как мне казалось и собиралась торжественно вручить Принцу Данииловичу. Пусть не думает, что я учусь в академии только благодаря родственным связям.

Подросток, бросившийся под колеса автомобиля, напугал меня изрядно. Сердце не просто ушло в пятки, оно закатилось куда-то под коврик.

Только к последней паре я с трудом отошла от переживаний по поводу того, чего не случилось и того, что могло случиться.

Климов на занятиях не появлялся. Отец решил его вплотную вводить в семейный бизнес, для чего отправил за границу изучать новую линию по производству шоколадных конфет. На курсе шептались, что такими темпами Данияр к концу учебы станет вице-президентом, если не президентом папиной корпорации, стремительно расширявшейся после укрепления связей в период депутатствования. Как по мне так, его папаша неприятный тип, я хоть и видела его мельком на дне рождения отчима, но смогла в полной мере оценить вечно недовольное выражение на лице, застывшее маской.

Брр. Как только Данияр его выдерживает?

Я потянула дверь в приемную деканата и заглянула внутрь. Клавдия Степановна шелестела бумажками. Вокруг нее высились огромные кипы документов, которые она рассортировывала по стопкам.