Начать с чистого листа (СИ) - Нуори Лайза. Страница 15

А мне полночи в голову лезли всякие непристойности. Но я пришла к выводу, что это от элементарного недотраха. Ведь у меня уже год не было секса. И из-за этого я чуть было не набросилась на Ника. Надо постараться держать себя в руках, а то ведь такими темпами недолго и дружбу потерять, тем более, помнится, я ему говорила, что он не в моем вкусе. А теперь первой и набрасываюсь на него, не пойдет. Надо срочно выбросить весь этот бред из головы. С такими мыслями я и постаралась уснуть. Что у меня хоть и вышло, но с большим трудом и не скоро.

Перед началом учебного года нам сообщили, что приезжают из Москвы инвесторы и комиссия для повышения, а следовательно и проверки нашего института. Его хотят переквалифицировать в университет. Поэтому всех учащихся настоятельно просили повторить весь пройденный материал, чтобы в случае профподготовки при опросе не ударить лицом в грязь. При всем при этом, преподавателям ничего не оставалось, как выдвинуть нас с Ником, как лучших учеников, для защиты чести ВУЗа. А нам ничего не оставалось, как согласиться.

И вот настал тот праздничный день. Наши мажоры вырядились, как клоуны. Надели вещи по стилю несовместимые друг с другом. Смотреть на это было смешно. А про наших девиц я вообще молчу. Глядя на них, приходила ассоциация с девочками с трассы. Хотя они, видимо, этого не понимали. Почему-то все особы женского пола, от мала до велика, считают, что чем короче длина юбки, тем это сексуальнее. Все это бред сивой кобылы. Мало того, что выглядит вульгарно, так еще и простора для фантазии не оставляет. Поэтому, это не только не красиво, а и где-то неприятно.

Вот и ждали мы эту комиссию, глядя на все то безобразие, которое нас окружало. Несколько девиц заметили наши взгляды. Но то, что смотрели мы на них без должного восторга, их задело. Причем касалось недовольство только Ника. Ведь он парень, по определению должен был пускать слюни. А мне, наверное, надлежало скрипеть зубами от досады, завидуя красоте местных див. Вот они и решили на нас наехать.

— Что смотришь, нравимся? Только вот мы не про твою честь, нищеброд.

— Да там и нравиться-то нечему. Безвкусицей никогда не страдали, чтобы глаза ломать на похабщине, — не удержалась я от колкости.

— Да что вы понимаете в истинной красоте? — тут же вызверилась одна из девиц.

— Это ты сейчас как ценитель красоты или как носитель оной говоришь? — поинтересовалась и вздернула подбородок.

— Естественно, как носитель.

— Тогда нам действительно этого не понять, потому как красоты нигде не видим, только одну безвкусную вульгарщину, — ответила я ей, заставляя еще больше злиться и скрипеть зубами.

— Да вы… Да я…

— Всем тихо.

После этого возгласа нам пришлось заткнуться, так как увидели три машины, подъехавшие к воротам института. На несколько минут я отвлеклась, мы с Ником намечали план дальнейших действий, проявили внимание только тогда, когда прозвучали наши фамилии:

— А сейчас я хочу представить наших лучших учеников: Соколову и Турова.

Выйдя из толпы собравшихся и подойдя к гостям и директору, мы с Ником как по команде, окаменели.

— Так-так, лучшие ученики, значит. Это радует, — начал один из приехавших.

— Конечно, очень способные ребята, — тут же подтвердила ректор.

— Я очень рад за них. Вот только один вопрос, — слащавый голос моего отца, а это оказался именно он, со своим партнером по бизнесу, дядей Сережей, который был и другом семьи, стал меняться на угрожающий, а это еще никого до добра не доводило, и меня в том числе. — Вы на кого похожи? Ладно этот оболтус — бомж бомжом, но вторая — еще хуже. У вас какой-то бал-маскарад?

Мы в это время хотели по-тихому слинять от моего разбушевавшегося папы. Вся толпа смотрела на него со страхом и не могла понять, что он от нас хочет и почему орет. Его попыталась утихомирить директор, но естественно, безрезультатно. А мы в это время медленно, но верно, продвигались к толпе, как вдруг сзади раздался громогласный окрик:

— Стоять.

И мы, где остановились, там и застыли. Очень медленно и печально развернулись, я при этом успела только прошептать:

— Вот это мы попали.

— Согласен, — ответил мне Ник.

А толпа, глядя на нас, ничего не соображала, но лица у всех были офигевшими, причем не только у студентов, но и у преподавателей, ведь и дураку ясно, что на незнакомого человека просто так орать не будут. Вывод: значит знакомы. Вот этот самый вывод и читался на лицах офигевшей толпы.

А папа в это время зря времени не терял. Он подошел к нам, взял обоих за скулы, покрутил в разные стороны и изрек:

— Значит так, вы оба, чтобы через час я видел обоих в нормальном, презентабельном виде, а иначе…

— Я не брала с собой ничего презентабельного, чтобы не было искушения надеть, — сказала, вырывая свою скулу из ручищи отца.

— И я не брал ничего, так что можете лицезреть нас в таком виде, — ляпнул Ник, на что мой папа ехидненько ухмыльнулся и поманил нас за собой, при этом говоря:

— По чистой случайности у меня в машине твоя одежда, — и посмотрел на меня, — а у Сергея в машине — твоя, — это, обращаясь к Нику.

— Запасливые, — а это мы в один голос, на что мой папа рассмеялся: — Спелись. В общем, время пошло.

— А машину дашь? — решила наглеть до конца я. — А то ведь за час не управимся.

— А твоя где, позвольте спросить, юная особа?

— В гараже. Не хотела светиться. Так дашь?

— Вас отвезут, а вот приедете оба каждый на своей. Так как вас доставят только в одну сторону. А теперь — хватит болтать, вперед.

И мы пошли к машине. Водитель папы отвез сначала меня, а потом и Ника домой, не забыв при этом вручить нам нашу одежду. А сам развернулся и уехал.

Дома я сразу же отправилась в душ смывать со своей головы всякие гели, муссы, которые нужны были для того, чтобы сделать волосы несильно ухоженными. И вот сейчас я с чистой совестью смываю с себя все это безобразие.

Вымывшись и уложив волосы, как я привыкла всегда делать, переоделась, довольно обозрела себя в зеркале, осталась довольна увиденным. Как давно я не ощущала себя действительно красивой. Это все-таки приятно. Улыбнувшись отражению, не удержалась и показала ему язык, после чего выгнала, наконец, из гаража своего красавца, как же я по нему соскучилась, и поехала в направлении института.

Каково же было мое удивление, когда с другой стороны, практически синхронно со мной, подъехала бугатти, тоже черная. А когда из нее вышел офигительный красавец, вот тут моя челюсть встретилась-таки с землей. Ник, а это был именно он, подошел ко мне, аккуратно вернул челюсть на место, и мы бок о бок пошли в направлении толпы, которая за это время даже с места не сдвинулась. Вот только выражение лиц у них было, как любил говорить один небезызвестный персонаж: "Все чудесатее и чудесатее". Как потом выяснилось: оказывается, папа, не откладывая дело в долгий ящик, позвонил маме и сообщил радостную весть, что нашлись две пропажи одновременно. И их непутевая дочь, и сын дяди Сережи. А Ник, как оказалось, и был тем самым сыном папиного партнера. Поэтому, не трудно предугадать реакцию всех присутствующих. Те, кого они считали нищебродом, оказались по положению выше их всех вместе взятых. А вот когда увидели две подъезжающие машины и выходящих из них личностей, некоторым понадобилась скорая медицинская помощь. Впрочем, я могла их понять, сама же офигела, когда увидела Ника. Так это я его знаю, он, вроде как, мой друг, а для непосвященных — это чревато последствием. Вот их нервная система и дала сбой.

На нас вытаращились все, как будто увидели инопланетян, хотя я подозреваю, что смотрели они все на Ника, ведь там было на что посмотреть, а я так, посредственность, чего во мне интересного.

Заметив нас, папа и дядя Сережа направились к нам.

— Вот теперь на людей похожи, а не на бомжей, — начал мой отец. — Ты почему пропала?

— Я записку оставила вам с мамой.

— Читали мы твой опус, только ничего не поняли.