Начать с чистого листа (СИ) - Нуори Лайза. Страница 3

Взяв протянутый стакан, я залпом выпила все содержимое.

— Молодец, а теперь можно и Алекса приглашать, — довольно ухмыляясь, произнес тот гад.

— Ты о чем? А зачем мне надо было пить успокоительное, чтобы пообщаться с другом? — не поняла, что за гадость они мне подсунули?

— Глупая, кто же тебе даст с ним общаться. То, что ты выпила, было снотворное. Сейчас ты уснешь, я тебя отвяжу и покажу Алексу тебя целую и невредимую, только больную, чтобы усыпить его бдительность. А когда он уйдет, опять тебя прикую обратно, — вот чувствовала же, что неспроста эта мнимая забота, и все равно повелась. Ничему меня жизнь не учит.

— Какая же ты гадина продуманная, — проговорила я, чувствуя как слипаются ресницы. И последнее, что я услышала, как открывается дверь, и голос Стаса произносит:

— Вот она, смотри, целая и невредимая, только сильно больна, поэтому спит, — а мне хотелось открыть налитые свинцом глаза и заорать, что все это ложь, но сил сопротивляться сну не было.

— У нее изможденный вид, — с сомнением глядя на Стаса, произнес Алекс.

— А какой вид должен быть у больной, цветущий? — скривился от такого подозрения Стас.

Все, больше я ничего не услышала, провалившись в темноту. А проснувшись на утро, решила разложить по полочкам все, что со мной произошло за последние три с половиной года, ведь именно тогда мы со Стасом встретились и познакомились, а впоследствии стали встречаться и жить вместе. Но вот где я прокололась, как не распознала мелочную натуру и использование меня, как, будучи психологом, не смогла его раскусить моя мама, ведь она видела людей насквозь — это мне и предстояло выяснить.

ГЛАВА 1. НАЧАЛО

Три с половиной года назад.

Как тяжело вставать. Недаром говорят, что: "понедельник — день тяжелый". Нельзя столько пить. А теперь с больной головой идти в школу. Но для этого надо сначала встать. Получилась данная процедура только с третьей попытки. Кое-как одевшись и умывшись, направила свои стопы к дому своего единственного друга — Алекса, чтобы пойти в школу вместе.

Пока шла, задумчиво смотрела себе под ноги и тихонько вздыхала. Почему мне, как многим моим одноклассницам, не досталась внешность роковой красотки? Иногда так хотелось, чтобы парни смотрели, истекая слюной, готовы были исполнить любой мой каприз. Но, увы, такое счастье доставалось мало кому. Я же, наблюдая за одноклассницами, старалась сохранять равнодушный вид, так меня с детства учили, но нет-нет, а накатывала тоска, вот как сейчас.

Зовут меня (хотя меня не зовут, обычно я сама прихожу) Арина Соколова, учусь в десятом классе довольно престижной гимназии. Роста я небольшого, всего-то метр шестьдесят пять, цвет волос описать затрудняюсь, так как он у меня непонятного цвета: не то русый, не то светло-каштановый, в общем, сам черт ногу сломит. Глаза голубого цвета. Красавицей себя не считаю, так как меня бесит моя, немного кукольная, внешность. И особо удручает факт отсутствия груди. Нет, она, конечно, имеется, но всего лишь первого размера. У моих одноклассниц побольше будет. Они ее выставляют напоказ, потому и отбя от мальчиков у них нет. На меня же почти не обращают внимания. Я, как невидимка, в собственном классе. Учусь на отлично, хотя ботаником никогда не была. Просто учеба слишком легко мне давалась.

Одноклассники обычно меня замечают только в тех случаях, когда нужно списать или попросить помощи с рефератом, докладом или контрольной. А потом сами же обижаются, когда я не рвусь помогать, а становлюсь колкой и ершистой. Потому что прекрасно знаю: помогу, а обо мне снова забудут до следующего раза. Оно мне надо? Нет, я так не хочу. Всю жизнь со мной рядом крутились те, кому от меня что-то было нужно. И я мечтала, чтобы ценили за душу, именно меня, а не мои действия.

С самого детства у меня есть один-единственный друг, которого я люблю, как брата. Мы с ним с самого роддома вместе, так как наши родители оказались, как в бразильском сериале, два друга лучших, встретили таких же подруг, влюбились, поженились, даже детей зачали практически одновременно. У нас с Алексом разница в рождении — два дня. Прикольно? Еще как. С ним мне интересно. Порой даже возникает мысль: мы половинки одной души. Но не в том плане, что созданы друг для друга, а как близнецы, которые всегда чувствуют друг друга, находятся на одной волне.

Мы с ним все время вместе. Помогаем друг другу, лечим при болезнях и радуемся, если есть чему. Наши родители постоянно в разъездах, так как наши папы — банкиры, а мамы: у Алекса — адвокат, а у меня — прокурор. Нормальная семейка? Через три месяца учебы в десятом классе я попросила родителей купить мне квартиру, чтобы жить отдельно, а то находиться в огромном особняке, когда они разъезжаются, меня напрягает. Для порядка повозмущавшись, родители все же удовлетворили мою просьбу. И вот уже два месяца я живу одна. Ну как одна, очень часто у меня днями и ночами пропадает Алекс.

А еще при нас постоянно находится няня. Мы же еще несовершеннолетние, чтобы нас оставлять одних. Да и как правильно сказала мама, ни готовить, ни стирать, ни убирать мы сами не в состоянии. И она права. Пару раз я пыталась сама готовить, но едва не спалила квартиру. И это под чутким руководством Анастасии Павловны. Что могло бы быть, не окажись ее рядом, страшно представить. Больше я таких экспериментов не проводила.

Няня оказалась добродушной женщиной лет сорока. Никогда не повышала голоса, но порой от ее тона мурашки по коже бежали. Строгая — это да, но и справедливая. Мы с Алексом ее очень любили, как родную. Это-то и понятно, ведь все время не родители, а именно она была рядом. Учила нас жизни, объясняла непонятные для нас вещи, расталковывала такие, казалось бы, простые понятия: что такое хорошо и что такое плохо. Нам с ней было интересно.

В раздумьях путь оказался намного короче. О, а вот и Алекс, уже стоит, ждет меня. Зараза, пили вчера вместе, а выглядит он, как огурчик, в отличие от меня. В школу мы пришли, как всегда, вовремя. И услышали интересную новость: у нас новый преподаватель по информатике. Дело в том, что вот уже три месяца у нас не было учителя, последний уволился в связи с переездом, а нового так и не нашли. И вот теперь кто-то, наконец, будет нас учить. Но, как выяснилось впоследствии, полноправным преподавателем он не был. Студент второго курса, хотя и очень одаренный. У нас он как бы проходил практику.

Но на безрыбье и рак рыба. Видимо, к такому же мнению пришел и наш директор, если согласился взять на работу студента. Может он действительно такой одаренный?

Увидев нового преподавателя, наши девочки даже слюни подобрать были не в состоянии. Да, парень был хорош. Белые, почти платиновые, волосы, средней длины, челка закрывала один глаз, из-за чего он небрежным жестом ее все время отбрасывал. Глаза серо-синего оттенка, который, как мы потом заметили, менял свой цвет в зависимости от настроения своего хозяина. Рост у парня не меньше, чем метр девяносто, фигура накачанная, но не слишком, так, всего в меру. Кубики пресса просматривались даже сквозь обтягивающую футболку. Глядя на все это море великолепия, становилось понятно, отчего у девочек текут слюни.

Я и сама временами заглядывалась на него. Но прекрасно понимала, такая, как я, вряд ли сможет заинтересовать этого красавца, привыкшего к женскому вниманию. Часто я замечала его насмешливые взгляды в стороны наших первых красавиц, которые едва из блузок не выпрыгивали, лишь бы обратить его внимание на себя. Только он не торопился их радовать.

Для начала наш новый преподаватель решил с нами познакомиться. Началась перекличка. Когда очередь дошла до меня, парень, как-то странно глядя на меня, спросил:

— А Соколов Александр Игоревич тебе кем приходится?

— Отцом, — ответила я.

Да, я забыла сказать, что у наших родителей была такая интересная шутка: нас с Алексом назвали в честь родителей, меня — как его папу, только пришлось придумать женский вариант, созвучный его имени, а друга — как моего. Для чего это было нужно, нам так и не сказали, хотя мы много раз спрашивали.