Два мужа для ведьмы (СИ) - Сладкая Любовь. Страница 9

— Но как это? — проведя рукой по знакомой мне прежде обстановке, спросила я. — Мы что, возвратились обратно?

— Да, это мой дом, — хихикнула старуха. — Вот только теперь он находится в совершенно ином месте, там, где ему и положено быть. А на старом месте остался пень…

— Ага, я помню, — срывающимся от волнения голосом сказала я. — Но мне нужно домой, маменька будет беспокоиться. Куда вы меня привели?

— Ты пообещала, — напомнила мне старуха. — Сейчас я все тебе объясню, мы совершим обряд, и ты будешь свободна пойти туда, куда только захочешь.

— Правда? Вы меня не обманываете? — от волнения на моих глазах показались слезы, а губы задрожали.

— Ведьмы всегда держат свое слово, запомни это. В ином случае…

— Но бабушка, милая, я не хочу становиться ведьмой.

— Уже слишком поздно, — рявкнула старуха. — Или ты хочешь, чтобы я вернула тебя назад, к гнилому пню и рассвирепевшим разбойникам?

— Нет… — прошептала я.

— И учти, если что-то теперь пойдет не так, то сгинем мы обе, ты и я. Одно неверное движение, неточно слово — и мы превратимся в ослизлую грибницу, навсегда окажемся под землей, и лишь изредка сможем пробиться наверх плодовыми телами. Грибы будут собирать в лукошко, чтобы сварить из наших частей суп или высушить. А все остальное время мы будем гнить под землей, тонкими нитями расползаясь во все стороны.

— О нет… — от этих слов я задрожала, словно осиновый лист. Мне и вправду не хотелось становиться ведьмой, ведь в таком случае я навсегда утрачивала свою невинность, чистоту и становилась по ту сторону добра. Но и исчезать под землей, превращаясь в какой-то лишайник, тоже не желала. Поэтому из двух зол выбрала меньшее.

И пока я думала, ведьма подошла к печке, быстро разложила дрова и зажгла огонь.

— Тащи сюда ведро, — показала она крючковатым пальцем на деревянную кадушку, из которой совсем еще недавно пил воду разбойник.

Взявшись руками за дужку, я с силой оторвала ведро от лавки. Не привыкшая поднимать такие тяжести, я чуть не упала, перегнувшись пополам, но все-таки понесла воду к печи. Там уже вовсю хозяйничала ведьма. Вылив воду и ухватив рогачи, она засунула небольшой чугунок в задымленное отверстие плиты. Словно завороженная, я смотрела как Варвара, пришептывая и сплевывая, бросает туда какие-то сухие травы и семена. Потом протяжно замяукал кот, он будто бы материализовывался из воздуха, постепенно превращаясь из бледного пятна в ярко-рыжее животное.

— Эйфелль, подойди сюда, кыс-кыс-кыс, — позвала его хозяйка, присаживаясь возле вовсю пылающих челюстей, внутри которых кипело варево. — Смотри, вот твоя будущая госпожа, скоро ты будешь принадлежать ей.

— Мяууууу, — истошно завопил кот, запрыгивая на руки ведьмы.

Я тоже не была в восторге от такого хозяйства. Зачем мне кот?

— А, еще Лучик, — и ведьма свистнула. Вдруг прямо над моей головой хрустнула балка, на которой удерживался низкий потолок, и оттуда вниз полетел какой-то комок. Ударившись оземь, он жалобно запищал, забарахтался, так что от жалости я присела и, ухватив в ладони, подняла оттуда крохотного серенького зверька, он сразу же притих, мигая черными глазенками-бусинами.

— А зачем мне нетопырь? — спросила я, совершенно не брезгуя малышом. — Разве он может жить в неволе?

С детства я имела странность — любовь к мышам, жабам и ящерицам. Запросто могла брать их в руки, рассматривать, говорить с ними. Летучие ушаны вообще казались мне чем-то загадочным. Наблюдая, как они со свистом рассекают по ночному небу, я всегда хотела рассмотреть этих зверьков вблизи. И вот же — получилось.

— Эйфелль и Лучик будут твоими фамильярами, — пробубнела Варвара. Теперь в ее руках оказался костяной гребень, которым она принялась расчесывать свои длинные космы, бросая оторванные волоски в огонь, тот сразу и с треском пожирал их.

— Фамильярами?.. А что это? — озадаченно спросила я, пальцем лаская Лучика по брюшку. Он лежал, не шевелясь, свернувшись в маленький комочек.

— Вообще-то, они духи, твои помощники — в магии и по хозяйственным делам тоже, — закончив расчесывать волосы, ведьма принялась заплетать их в косу. — Ты не смотри на этих тварей, как на кота и мышь, фамильяры обладают разумом, как у человека. Так им удобней везде проникать, чтобы шпионить — для тебя же. А также Эйфелль и Лучик станут твоими лучшими друзьями.

— Но… а как же я смогу с ними общаться? — удивилась я, разглядывая мышонка, которому, по всей видимости, понравилась.

— Сможешь, — четко отчеканила ведьма. — А вот без них тебе не выжить. Ведь та сила, которую ты получишь, очень огромная, и найдутся охотники, желающие ее у тебя отобрать. Вот тут-то тебе и прислужатся эти, как ты думаешь, зверюшки.

— Как?..

— Когда ты примешь посвящение, именно в них отобразится частичка твоего духа — затем чтобы не выгорела твоя душа. Фамильяры позволят тебе исцелиться от любой болезни, а также защитят в случай опасности.

Меж тем в печи что-то зашипело, из чугунка повалил пар. Снова ухватив в руки рогачи, ведьма вытащила варево. Потом выволокла из-под печурки широкие деревянные ночвы и вылила в них кипяток. Сбросив с себя юбку, длинную рубашку и оставшись, в чем мать родила, Варвара громко хлопнула в ладоши — в руках ее тут же оказались ножницы. Клацнув ими за затылком, ведьма отчекрыжила свою длинную косу и резко бросила в огонь. Раздался громкий взрыв — и в избушку бухнуло россыпью искр.

Непроизвольно я сжала ладошку, в которой лежал мышонок, и он закопошился, запищал. Разжав пальцы, я выпустила нетопыря — и он упорхнул под потолок, снова уцепившись лапками за балку, закачался там, словно маятник.

Ведьма же (на обнаженное тело которой я побоялась даже взглянуть), по характерным звукам плещущейся воды, по-видимому, окунулась в ночвы.

— А ты, молодка, испеки-ка хлебца, — донеслось до меня ее старушечье кряхтение.

— Какого еще хлебца? — спросила я с удивлением, так как от роду не знала, как готовились все те блюда, которыми нас кормила прислуга. — Я не понимаю…

— А во-на на столе миска с тестом, вылепи колобок, положи его на лопату и всунь в печку, только и всего.

— Какой колобок?.. — не успела я спросить, как рыжий кот подбежал ко мне и, призывно замяукав, повел за собой. Увлекаемая им, я и вправду увидела глиняную миску, в которой зрело тесто. Так, не вынимая его из посуды, я и понесла тесто к печке, поставила все это на лопату и, взявшись за ручку и кряхтя от непосильной тяжести, попробовала попасть в пылающее огнем отверстие печи. Слава богу, у меня это получилось с первого раза.

В печи сразу же зашипело, громко треснула миска, и ведьма, сидящая невдалеке в своих ночевках, недовольно заворчала:

— И зачем только испортила посуду? Вот ведь недотепа. Угораздило же разбойников встретить именно тебя. Уж лучше бы они привели мне нормальную крестьянскую девушку, а лучше — взрослую женщину. И хлопот было бы поменьше.

— Так, может быть… я уйду? — с надеждой взглянув в ту сторону, где принимала своеобразную ванну ведьма, спросила я.

— Уж нет.

От удивления я даже отступила на полшага назад, так как вместо старой карги, погруженная в воду, в ночевках сидела девочка — почти ребенок, голенькая и беззащитная. Ее беленькие короткие кудряшки красиво обрамляли румяное личико.

— Что зыришь? — старушечьим голосом спросила девочка, и я аж задохнулась от страха, так этот голос не подходил к тому, что я сейчас видела.

— Да как-то странно… — проблеяла я.

— А ты не таращись, возьми вон на полке книгу и положи ее на стол.

Я покорно последовала к единственному в комнате подвесному шкафчику и действительно увидела там толстый фолиант. Взяв его в руки, отнесла к столу и положила на скатерть. В это же время в воздухе поплыл умопомрачительный аромат свежей выпечки, и я сглотнула слюну, вспомнив, что давно ничего не ела.

— И что? — спросила я, страшась смотреть на ведьму, кто его знает, какая еще метаморфоза могла с ней приключиться за то время, пока…