Не лидер (СИ) - Плотников Сергей Александрович. Страница 13

— Почту за честь, Ичиро-сенсей! — уважительно поклонился я. Ответ “нет” в принципе не подразумевался: звали меня не к кому-нибудь, а к самому основателю стиля Разящего кулака, боевому искусству, которое я вот уже полных три месяца ни шатко, ни валко изучал. — Позволите сходить домой за инструментами?

— Конечно, иди.

— Прошу прощения, что отвлёк от ваших важных дел! Ученик из моей группы, разбирается в электронике, мастер! Дозвольте ему осмотреть аппаратуру в главном зале! — произнося это, наставник непрерывно и глубоко кланялся.

Мне же пришлось стоять рядом и чуть позади, просто не разгибаясь: так показывал знание рейги, особой разновидности этикета, принятого в школах японских единоборств. Да-да, жители страны Восходящего Солнца и тут не смогли обойтись без специальных ритуалов.

На самом деле нихрена, если по-честному, этот самый рейги я не знал: кое-кто напрочь забил на эту сторону традиционного обучения. Но на краткий и несколько путаный инструктаж Ичиро всё же хватило. Вот, теперь приходилось изображать основательно согнутый ветром бонсай, дожидаясь, пока расшаркивания наконец кончатся.

Основатель Пути Разящего Кулака, глава додзё, мастер боевых искусств выглядел со стороны совершенно среднестатистическим пожилым японцем. Никаких бугрящихся мышц, распирающих кимоно, встретил бы на улице в обычной одежде — принял бы за поседевшего на службе бухгалтера. И поклоны он принимал не с удовольствием или там с чувством собственного величия, а с титаническим терпением: надо — так надо.

— Мне крайне неловко, молодой человек, что мой старший ученик побеспокоил вас, — когда расшаркивания закончились, сообщил он мне, потом, повернувшись к Ичиро, мягко попенял: — Право же, не стоило того. Ведь не сломалось же совсем…

— Стоило, учитель! — с жаром возразил мой наставник. — В додзё приезжает множество влиятельных и уважаемых людей, а на показательных выступлениях мелодии из-за шипения и треска не слышно!

— Я горжусь своими и вашими достижениями, а не… возможностью поразвлечь, как ты их назвал, “влиятельных и уважаемых людей”, — сказано это было всё тем же тихим и спокойным тоном, но я впечатлился до крайности. Да старичок целиком из титанового сплава сделан, если готов положить свой болт на местных лидеров якудзы! Ну а перед кем ему учеников в показательных боях гонять? — Но молодого человека ты уже привёл, так что — проходите.

Главный зал додзё — не просто место, где самый старший наставник передаёт свою мудрость достойным и демонстрирует мастерство избранным гостям. В представлении японца это место — практически храм, его даже ориентируют по сторонам света. Да что там, каждая стена, каждый традиционный элемент интерьера имеет своё название и что-то там символизирует.

Знал бы, что сюда попаду — обязательно почитал бы в библиотеке соответствующую литературу: чтобы понимать, что вижу. А так пришлось всё своё внимание сосредоточить на древней, аж в две тысячи десятом местном году выпущенной “Ямахе”. Магнитофон не какой-нибудь, а вполне студийного уровня, с отдельным усилителем, с кучей механики под “капотом”, не позволяющей зажевать, пере- или, наоборот, недотянуть ленту, и всем таким прочим. Производитель не постеснялся обо всём этом скромненько написать прямо на передней панели, благо — места хватало.

Что дека в норме, я убедился почти сразу же: несмотря на возраст, механизмы внутри не очень-то и износились, как и звукоснимающие головки. Нечасто старичка заставляли работать. Даже пыли набралось вполне приемлемо, а не как обычно “доверху с горкой”. Ладно, а если запустить? Колонки, закреплённые на потолочных балках, отозвались хриплым скрежетом. Последний тест: кассета стоп, переключить вход усилителя на микрофон… Ох, мои уши! Ещё и визг обратной связи к треску и шумам. Так, ну мне диагноз ясен.

— Нужна стремянка, чтобы до проводов на стропилах достать, — объявил сопровождающим я, уже понимая, что увижу.

Впрочем, реальность, как обычно, превзошла ожидания: тот, кто вешал колонки, ничтоже сумняшеся соединил их двухжильным алюминиевым кабелем, точно таким, каким в квартирах разводят “двести двадцать”. Причём целого куска у него не было, и потому глаз “радовали” многочисленные скрутки. Ах да, все четыре динамика висели на одном выходе усилка, выдавая, кроме помех, ещё и совершенно плоское моно. Класс, что сказать. Так, это надолго…

За медной парой я поехал сам, благо, рынок-развал, где торговали электроникой, был недалеко. После посещения гостиницы “Хилтон” и якобы подпольной нинкё-арены у меня сложилось определённое впечатление о методах решения проблем в организациях с поправкой на местный менталитет, теперь оно только окрепло.

Не знаешь сам как сделать? Спихни на младшего, пусть выкручивается. А позвонить специалистам и заказать услугу — вообще полная потеря лица: подчинённые ведь увидят, что ты чего-то не знаешь! А в якудзе эта схема срабатывает десятикратно: тут личный авторитет ещё важнее!

В итоге выходит то, что выходит. Потому даже представить боюсь, что получил бы на руки, оставь я список закупок расходников для проведения ремонта. Нет уж, лучше всё сам. Пусть даже пришлось сгонять ещё раз в больницу и взять побольше налички.

С деньгами — это я не прогадал: кроме действительно дорогого изолированного провода и нормальных разъёмов с возможностью подпайки я по случаю отхватил самый настоящий ямаховский пульт-эквалайзер! Несколько потрёпанный жизнью, зато рабочий. Ну всё, теперь я просто обязан из нехитрой аудиосистемы сделать настоящую конфетку!

Сделал. И не сказать чтобы перетрудился: хороший инструмент и качественные расходники в руках мало-мальски опытного человека способны творить чудеса. Слегка напрягся только гоняя микшеры пульта, пока наконец не заставил микрофон нормально работать в любом месте помещения, докуда кабель доставал.

Послушав работу деки после ремонта, непробиваемый Сукагава-сама сначала слегка выпучил глаза — настолько сильный получился контраст! А потом не поленился поклониться, выражая степень уважения проделанной работой. Не так низко, как мы с Ичиро ему, конечно, но всё равно — прецедент.

Сомневаюсь, что главному сенсею смогли бы испортить хорошее настроения расписки от рыночных торговцев (и в две тысячи пятидесятом году не обзавёдшихся кассовыми терминалами*), но я их всё равно предусмотрительно украдкой сунул своему наставнику. В конце концов это он меня привлёк — вот пусть теперь сам выбивает деньги у семпая-казначея. Тем более, ставка на меня так хорошо сработала.

[*Подавляющее большинство мелких и средних розничных торговых точек, включая семейные кафе, булочные и тому подобные заведения, не оборудованы кассами и системами эквайринга (безналичного расчёта по пластиковым картам). Это выгодно владельцам, так как позволяет указывать в налоговой декларации желаемые цифры, а не отчитываться по документам (которых нет).]

Занятие с моей группой у Ичиро-сенсея конечно уже давно кончилось. К счастью, на каникулах не нужно думать о посещении школы в отведённые часы и домашнем задании, да и вообще график посвободнее. Потому я спокойно ждал наставника под липой у знакомого павильона, где Ибуки-семпай принимает желающих стать неофитами и раздаёт им нехитрые задания, связанные с мётлами, вёдрами и покраской заборов. А также “сидит на кассе” — разумеется, мне последней функцией не светило воспользоваться. А вот у сенсея всё вышло.

— Держи, — он протянул мне стопку купюр, которые я убрал, не пересчитывая. — Спасибо за помощь, ученик! И… можешь ответить мне на один вопрос, Йоширо-кун?

— Могу, наставник, — я слегка напрягся.

— Тогда скажи мне, зачем ты занимаешься единоборствами?

— Эм… — что-то я не ожидал такого вот поворота темы, совсем. — Научиться постоять за себя?

— Для этого ты слишком увиливаешь от спаррингов, — хмыкнул собеседник. — Или ты думал — я не замечу? Ката отрабатываешь прилежно, несмотря на то, что думаешь о чём-то другом, а вот когда дело доходит до драки…