Мститель (СИ) - Рейн Карина. Страница 35

И судя по тому, что он, не отрываясь, смотрит при этом на меня — не трудно догадаться, кто будет получателем «дождя».

Не привыкшая откладывать важные решения в долгий ящик, направляюсь прямиком к нему, потому что недопониманий и ложных обвинений с меня до конца жизни хватит.

— В чём дело, Дим? — спрашиваю напрямую, заранее уверенная, что тема разговора мне не понравится.

И, в общем-то, оказываюсь права.

— Я хочу, чтобы ты честно ответила на вопрос, — начинает он, а я чувствую себя как в том анекдоте, где после такой просьбы ГГ понимает, что сейчас придётся безбожно врать. Но всё же киваю, потому что Демьян не заслуживает такого отношения. — Ты знаешь, что нравишься мне, и я почти уверен в том, что тоже тебе не безразличен, но твоё поведение меняется со скоростью щелчка затвора фотокамеры. То ты сама бросаешься мне на шею, то в следующий момент отталкиваешь, и мне приходится гадать, что ты выкинешь в следующую секунду. И всё же, несмотря на это я хочу, чтобы ты была со мной, поэтому спрашиваю: есть ли у наших отношений шанс на существование?

Ещё до того, как Демьян вообще открыл рот, я уже прекрасно поняла, на какую тему он сейчас поднимет разговор. Но выслушав всё, что он сказал, я почувствовала себя маленьким капризным ребёнком, который меняет игрушки, едва они начинают вызывать у него скуку; обижаясь на Егора, вешаюсь на Демьяна, а стоило Корсакову вернуть моё расположение, как Димка, словно надоевшая кукла, летит под кровать.

И за это я чувствую себя ещё и последней сукой.

Медленно подхожу к Демьяну и торможу на расстоянии вытянутой руки, стараясь, чтобы чувство вины в достаточной мере отражалось на лице, потому что готова провалиться сквозь землю от осознания собственного уровня эгоизма.

— Мне правда очень жаль, что я доставила тебе столько проблем и ложных надежд, — тихо отвечаю, боясь смотреть ему в глаза. — Ты очень хороший и действительно не безразличен мне, но я не смогу дать тебе того, чего ты хочешь, потому что уже давно не принадлежу себе. Быть может, если бы я встретила тебя раньше, чем его, то всё сложилось бы по-другому. А может, я всё равно выбрала бы его — не знаю. Я не хочу делать тебе больно, потому что не могу видеть страдания близких мне людей, а ты стал почти родным. И если для тебя моё присутствие в качестве просто друга не приемлемо, мы можем перестать общаться.

Хотя от того, что я действительно могу потерять Демьяна, сердце начинало щемить, потому что он вызывал у меня искреннюю симпатию. И я не шутила насчёт того, что встречалась бы с ним, если бы встретила его раньше, но всё же смогу понять, если ему будет невыносимо смотреть на меня и знать, что нашим отношениям ничего не светит.

Демьян обдумывает всё, что я ему сказала, спрятав руки в карманы брюк и опустив голову, скрывая от меня выражение своего лица, и я мысленно умираю те несколько минут, пока он молчит.

— По крайней мере, это было честно, — печально хмыкает он, а я подавляю в себе желание броситься ему на шею, чтобы утешить.

Скорее всего, последнее, что ему сейчас надо — чтобы его обнимала девушка, пару минут назад давшая от ворот поворот. Такого в моём собственном опыте не было, но я просто чувствую, насколько для него это было бы… малоприятно.

— Мне правда очень жаль, — бессвязно бормочу, в то время как на глаза наворачиваются слёзы.

Демьян смотрит на меня удивлённо и немного недоверчиво, но через секунду уже сам сгребает меня в своих медвежьих объятиях.

— Ну чего ты ревёшь, глупая? — сокрушается Стрельцов, мягко теребя мои волосы. — Не скрою, меня больше порадовал бы твой положительный ответ, но мы, к счастью, ещё не успели зайти настолько далеко, чтобы от твоего отказа исполосовало бы внутренности. Будь я чуть моложе, и если бы во мне не угас юношеский максимализм, я бы, может, и поборолся за твоё внимание с тем шалопаем, который не сумел оценить тебя с первого раза. Но мне уже далеко не двадцать, и я умею слышать, когда женщина говорит «нет».

Сказать, что от этих его слов я почувствовала облегчение — ничего не сказать, потому что когда с твоей души валится камень размером с Ключевскую Сопку, все негативные мысли тают в голове, словно дым.

В запертую — слава Богу! — дверь раздаётся стук, и мы с Демьяном отскакиваем друг от друга; ну то есть, отскакиваю я, а Стрельцов просто прицепляет к лицу строгое выражение и разрешает невольному нарушителю спокойствия вторгнуться в его кабинет. Я прячу внезапно раскрасневшиеся щёки за копной волос и тихо пячусь в сторону коридора. Перехватываю внезапный взгляд Демьяна, который словно предупреждает «Мы ещё не закончили», киваю и скрываюсь из вида.

Надо ли говорить, что после такого эмоционального всплеска на работу я не была настроена совершенно, да и мысли о вечеринке напрочь повыскакивали из головы?

Вечером домой добираюсь выжатая, словно лимон, и единственным желанием было принять душ и упасть на мягкую постель. Но стоит мне зарядить внезапно сдохший телефон и получить уведомление о тринадцати пропущенных звонках от Егора, как вся усталость разом слетает с меня, потому что… Господи, он ведь действительно примчится ко мне домой, если не приеду!

Пока я думаю, как поступить, и есть ли у меня возможность как-то «съехать» с поездки на эту дурацкую вечеринку, которая мне сто лет была не нужна, гаджет снова оживает, оповещая о том, что мне звонит Корсаков.

Первое, что слышу, подняв трубку — дикую какофонию звуков, перемежающихся с вполне адекватной — удивительно! — музыкой и визгом наверняка не совсем — или совсем не — трезвой молодёжи.

— Ну что, малышка, ты сделала свой выбор? — слышу его тихий обволакивающий голос, от которого практически закладывает уши, и запоздало понимаю, что Егор куда-то вышел, потому что гвалт стих. — Я жду тебя через час, или ты ждёшь меня через десять минут?

Во мне на мгновение включается режим дерзкой девчонки, которая хочет проверить угрозу парня в действии; всего на секунду я представляю, что Корсаков в свойственной ему манере брякает что-то вроде «Сама напросилась!» и действительно приезжает, чтобы… Что? Наброситься на меня в квартире, где из свидетелей только картина с изображением горных вершин? От одной только мысли об этом меня бросает в жар, но ложиться в постель сразу же после примирения — пусть и с парнем, которого люблю — мне почему-то кажется неправильным.

Поэтому я вздыхаю и клятвенно обещаю быть на пороге дома Кирилла «как штык» ровно через час и ни секундой позже. Организм уже реально на пределе своих возможностей, но я пока не готова делить с Егором тесное пространство однушки, в которой ни спрятаться, ни убежать будет некуда от пытливых, горящих огнём желания глаз парня.

Примерно пятнадцать минут у меня уходит на душ, десять — на лёгкий макияж и причёску в виде конского хвоста и ещё десять — на выбор одежды, который падает на тёмные обтягивающие джинсы, шёлковый топ цвета слоновой кости и вязаный кардиган того же цвета; даже учитывая, что на вечеринке, скорее всего, все девушки будут разодеты в микроскопические платья и такие же юбки, скрывающие стратегически важные места ровно настолько, что додумать оставшееся не составит труда, я ни за что не предпочту красоту комфорту.

С моей социализацией и чувством стиля стопроцентно что-то не так.

Ну и пофигу.

Вот она — прелесть жизни отдельно от семьи: я свободно покидаю квартиру, не задумываясь о том, что сказать по этому поводу родителям, и не жду, что они будут названивать каждые полчаса, чтобы убедиться, что у меня всё в порядке, несмотря на то, что мне уже почти двадцать три.

Всё-таки независимость — крутая штука. Может, я и не вернусь домой, останусь в бабушкиной квартире.

Пока я спускаюсь по лестнице, оценивая преимущества жизни «в одиночку», телефон пиликает звуком пришедшего сообщения, в котором Егор сбрасывает адрес дома Кирилла. Нужный дом оказывается на удивление недалеко от моего собственного, так что на территории «легендарной пятёрки» оказываюсь на целых пять минут раньше положенного срока.