Сага Форта Росс (Книга 1. Принцесса Елена) - Петров Виктор Порфирьевич. Страница 7

Бедный Николай, сидевший совершенно ошеломленным на своем высоком канцелярском стуле, не был единственным человеком, которого так поразило появление красавицы «княжны». Многие жители форта, видевшие белокурую Елену в то утро, особенно алеуты, в таком же изумлении долго смотрели ей вслед. Николай, сидя в полутемной конторке, мог только думать о золотистом цвете белокурых волос, подобных которым он никогда нигде не видел. А потом, этот необыкновенный, дурманящий аромат неземных духов!

Елена торопливо вышла из ворот форта и невольно остановилась. Прямо перед ней, блестя в отраженных лучах предполуденного солнца, лениво колыхался могучий океан, безбрежное пространство которого сливалось с голубым небом, где-то, далеко на горизонте. В открытой бухте, полумесяцем окаймленной высокими обрывистыми берегами колонии, так же лениво покачивался корабль, привезший Елену накануне из Ситки. Корабль с высокого берега казался крошечным, утлым суденышком.

Елена вздохнула глубоко, полной грудью.

— Ах, как хорошо, — подумала она, — какой воздух!

Посмотрела назад. Высокие, потемневшие стены форта смотрели на нее, казалось, не так сурово, были не такими неприступными, как они казались вчера вечером. Широкие ворота открыты настежь и за ними видно яркое зеленое поле форта. Молодой охотник сидит на обрубке дерева у ворот форта с заряженным ружьем. Приказ коменданта форта не оставлять форт без охраны слепо выполнялся часовыми, как у ворот, так и в обеих угловых башнях стен.

Елена улыбнулась часовому и тот, вскочив с места, быстро скинул шапку с головы и поклонился ей. Суровая служба на этой окраине, как-то сразу и ему показалась не такой тяжелой, точно луч солнца вдруг осветил его беспросветное существование.

Обойдя стену форта со стороны моря, Елена оказалась у северной стороны форта, за которой видна была только крыша комендантского дома, ее дома. Недалеко, на пригорке, стояла небольшая ветряная мельница, скрипевшая своими крыльями, поворачивавшимися неторопливо под дуновением легкого морского бриза.

Елена приветливо поздоровалась со старым, бородатым мельником, осыпанным мучной пылью, как и полагается приличному мельнику.

— Ищу своего мужа, Александра Гавриловича… не проходил ли он здесь? — спросила она старика.

Тот вскочил и, скинув шапку, почтительно ответил:

— Проходили-с, Елена Павловна, но я боюсь вам не угнаться за ними. Александр Гаврилович, по утрам, очень заняты. Может быть, они теперь на кожевенном заводе, а, может-быть, и на пашню поехали; я недавно слыхал, как лошадь поскакала туда, на пашню знать.

Елена засмеялась.

— Я вижу, что мне за ним не угнаться, пойду домой… если увидишь Александра Гавриловича, скажи ему, что я искала его. Ну, Бог в помощь!

— Благодарствую, Елена Павловна, беспременно передам ему.

Старик долго стоял с шапкой в руке и следил за Еленой, пока она не скрылась за углом форта.

Время для Елены было еще раннее и она медленно пошла обратно к обрывистому берегу моря. Вид и моря, и колонии Росс, освещенных веселыми, живыми лучами солнца, был необыкновенно красивым. Форт, грозно насупившийся своими пушками и башнями, представлял необыкновенную, прямо феерическую картину с его свежеотесанными крышами и блеском ярко начищенных пушек. Мельница, с ее лениво вертевшимися лопастями ветряного колеса, еще больше придавала очарования этой тихой, спокойной колонии. За мельницей виднелось несколько добротно-сколоченных домов в которых жили охотники, «промышленные», как их звали тогда. Ничто не говорило, не показывало того, что это был форпост, передовая позиция русских колонизаторов, что дальше их, туда на восток или на юг — нет ничего; там леса и степи, горы и пустыни, да редкие поселения индейцев. Форт Росс — это крайняя граница распространения русского влияния, с помощью землепроходцев, докатившегося до Калифорнии.

— А, как хорошо здесь! — Опять глубоко вздохнула Елена. Стоя на берегу, она с интересом наблюдала за кропотливой жизнью колонистов. Русские и алеуты, что-то, копошились около своих лодок и байдар на песчаном берегу гавани; иногда некоторые из них взбегали наверх по крутой деревянной лестнице и, вдруг остолбенело скидывали шапки перед Еленой и, не меняя темпа, рысцой, пробегали мимо. Встреча с красавицей, хозяйкой форта была для них полнейшей неожиданностью и потом, на берегу или в домах колонии, бородачи-промышленные долго обсуждали появление Елены среди них.

— А, Анна, встала уже, — Елена радостно приветствовала свою подругу, компаньонку, вышедшую из ворот форта.

— Я, как-то разленилась сегодня утром, никак не могла проснуться. Видно сильно утомила меня эта бесконечная качка на корабле. Все еще мерещится, что палуба ходит под ногами, — Анна ответила Елене своим низким, грудным голосом. — Даже не верится, что мы стоим на твердой земле. А какой чудесный вид здесь. И погода — лучшего нельзя было и ожидать!

Обе подруги медленно пошли обратно внутрь форта, провожаемые взглядами колонистов, отщепенцев России, вольно или невольно попавших на эту далекую окраину.

Правда, для большинства колонистов Форт Росс конечно казался раем по сравнению с их жизнью на Аляске или Алеутских островах. Ничего другого они не видели и, безусловно, угрюмые Алеутские острова и неприветливая Аляска, не могли сравниться с Фортом Росс с его мягким, теплым климатом, основанным далеко на юге, в солнечной Калифорнии. Только очень немногие из тех, кто жил в колонии Росс, были в Сибири, которая в то время едва ли была лучше Аляски по суровости своего климата и отдаленности от центральной России.

Некоторые, которых можно было по пальцам пересчитать, родились в России. Это бывшие каторжане, отбывавшие наказание в Сибири за страшные преступления и потом посланные на Аляску помогать «культурному» освоению этой окраины России. Для них, возможность поехать в Форт Росс, в Калифорнии, была, конечно, необычайным счастьем.

Администрация Российско-Американской Компании на Аляске последнее время с большим трудом могла привлечь рабочих, охотников и промышленных в этот суровый край и поэтому ей пришлось прибегнуть к сделке с сибирской администрацией, поставлявшей ей дешевый подневольный труд. Осужденные на долгие годы каторги были рады обменять свой каторжный труд на работу в русских колониях Америки, дававшей им право фиктивной свободы.

Первые опыты с такими людьми, особенно в колонии Росс, были неудачными, потому что они оказались очень плохими и неопытными земледельцами, хотя может быть и неплохими кузнецами, судостроителями, мельниками и плотниками.

Нельзя удивляться и тому, что эти люди, когда им была предложена возможность поехать еще дальше, куда-то в неизвестные края, в Форт Росс, они с радостью хватались за это предложение. Одни только слухи о мягком, приятном климате Калифорнии были достаточным побуждением для них вызваться поехать добровольцами в далекую Калифорнию.

В то время жизнь на Аляске и Алеутских островах была далеко не сладкой. Не так-то уж много времени прошло с тех пор, как Баранов поднял русский флаг в Ситке. До сих пор промышленным, видавшим виды и лишения, приходилось на Аляске работать до истощения и выносить больше того, границы которого казалось были поставлены людям самой природой.

Охота на морского зверя на утлых байдаках в постоянно-бурном море, в условиях тяжелого неблагоприятного климата — все это не было единственными лишениями этих русских землепроходцев и мореплавателей. Самым тяжелым был постоянный недостаток, постоянная нехватка пищевых продуктов, доставлявшихся очень редко, спорадически из Сибири, или кораблями, изредка отправлявшимися в кругосветные плавания из Петербурга. Часто колонистам на Аляске приходилось существовать месяцами исключительно на сушеной, иногда порченной, рыбе.

Этот постоянный недостаток в свежих продуктах и хлебе и был главной причиной основания Форта Росс в 1812 году. По плану Баранова, Форт Росс должен был в короткий срок стать житницей Русской Америки, главным поставщиком хлеба, мяса и овощей. К сожалению, задача поставленная колонии Росс не оправдалась по многим причинам, главной из которых был недостаток пахотной земли на территории форта, где можно было бы сеять хлеб для прокормления не только колонистов Форта Росс, но и жителей Ситки и других селений Русской Америки.