Оттенки Тьмы (СИ) - "Mb Vivian". Страница 22

Создатель, однако, ничуть не обеспокоен происходящим. Он возвышается над лабораторным столом, наблюдая за ходом эксперимента. В мерцающем свете лицо тёмного мага кажется то восковым, как посмертная маска, то почти чёрным, будто вырезанным из вулканического камня. Руки находятся в непрерывном движении, мелькают, окрашиваясь то белым, то алым в переменчивом свете, и кажется, что у стола — не человек, а какое-то жуткое многорукое существо, порождение того хаоса, что торжествует вокруг, хотя на самом деле сам этот хаос вызван к жизни тем, в ком Алдия сейчас с трудом узнавал своего старого знакомого.

Сам же архимаг просто стоял в стороне и наблюдал — Навлаан велел ему держаться подальше. Сегодня они испытывали одно из тех заклинаний, проверить которые чернокнижнику в своё время не удалось — за неимением нескольких редких ингредиентов. Прежде чем приступить к эксперименту, Навлаан долго готовился: что-то читал, проверял и перепроверял, подсчитывал, взвешивал и отмерял реактивы, запечатывал сосуды пробками и магией, распечатывал, добавлял или убавлял жидкости и порошки и запечатывал снова; коротко и неохотно пояснял Алдии суть своих приготовлений и почти ничего не говорил о сути — и цели — самого ритуала.

И вот наконец, спустя три десятка дней, чернокнижник наконец счёл подготовку достаточной и посвятил Алдию в свой план.

— Принято считать, что Тьма враждебна, — сказал Навлаан, глядя на Алдию поверх края своей тетради, — что она изначально зла и ищет способы поглотить, поработить всё живое. Это не так. Возможно, — он подчеркнул интонацией это слово, — она просто слишком любопытна. Жадна до нового. Ведь это одно из основополагающих свойств человеческой натуры, не так ли? Неуёмная жажда познания. Игра в вопросы-ответы с мирозданием. Так почему бы не предложить Тьме поиграть? Дадим ей чуть больше. Предложим обмен.

Алдия смотрел на напарника-наставника и молчал. Он понимал, что имеет в виду чернокнижник. И догадывался, что Тьма может потребовать в обмен на услугу.

Но разве он всё это время не пытался предложить ей то же самое? Только вот ему не были известны правила такого обмена. А Навлаан был с ними знаком.

Да начнётся Игра…

Всё ярче белое сияние, всё больнее жжёт чёрный огонь, всё громче шипение пара. Истошный визг режет слух, всё повышается и наконец переходит за грань слышимости. Тень исступлённо бросается на сдерживающую её сферу, в серо-синем тумане мелькают то уродливые челюсти с разноразмерными, криво растущими зубами, то когтистые трёхпалые лапы. Всё быстрее движутся руки чернокнижника, словно дирижируя оркестром, исполняющим всё ускоряющуюся прелюдию. Прелюдию к чему?..

И вдруг всё закончилось. Руки Навлаана в последний раз поднялись и резко опустились, словно набрасывая на окружающий хаос покров оцепенения. Языки чёрного пламени застыли изогнутыми клинками из вулканического камня — и рассыпались лёгким пеплом; заполнявший всю лабораторию багрово-фиолетовый дым мгновенно исчез, будто его и не было. И только прозрачная, чуть переливающаяся сфера в центре огромного лабораторного стола осталась на месте. И тот — то, что в изнеможении лежало внутри, обхватив лапами вытянутую рогатую голову.

Навлаан подошёл ближе к столу и коснулся сферы пальцем. Существо внутри вздрогнуло и заскулило.

— Посмотри на меня, — тихо произнёс тёмный маг. Тихо, спокойно, вкрадчиво… Алдию пробрала дрожь — появилось ощущение горсти ледяных кристаллов за шиворотом.

Существо внутри сферы заскулило и медленно, дёргаясь, словно преодолевая сопротивление, приподняло голову. На чародеев глянули водянисто-голубые старческие глаза — жуткие человеческие глаза на морде полузверя-полурептилии.

— Ты помнишь своё имя? — спросил Навлаан.

Существо открыло пасть, захрипело, закашлялось, попыталось снова опустить голову, закрыться лапами — но в конце концов, оскалившись и зажмурившись, провыло что-то нечленораздельное.

— Имя! — Навлаан повысил голос. Существо сжалось и затряслось, но повторило тот же самый набор звуков.

Чернокнижник нахмурился и положил ладонь на поверхность сферы. Существо скорчилось и хрипло завыло.

— Так, — Навлаан убрал руку со сферы и обернулся к Алдии. — Теперь мне всё понятно. Эксперимент нельзя считать однозначно удавшимся, но кое в чём мы определённо продвинулись.

— Что это? — Алдия кивком указал на существо внутри сферы.

— Это сосуд, — Навлаан неожиданно улыбнулся — такой счастливой и гордой улыбкой, словно не монстра только что сотворил, а великолепное произведение искусства — и ожидает заслуженных аплодисментов. — Сосуд, в котором запечатана Тёмная Душа. А тот, чья душа послужила приманкой для Тьмы — здесь! — и чернокнижник неожиданно ударил по сфере ребром ладони.

От визга заложило уши, лабораторию снова заволокло дымом, а когда дым рассеялся, ни сферы, ни чудовища на столе уже не было. Вместо них на обожжённой и изъеденной кислотами дубовой столешнице, как будто приготовленный к ритуалу огненного погребения, со сложенными на груди руками лежал человек в покрытых пятнами копоти пластинчатых доспехах. На груди и плечах его грудой отсыревшего пепла лежала чёрная ткань, голову скрывал капюшон.

Следующим вдохом Алдия будто бы втянул в грудь облако ледяных кристаллов. Сдерживая кашель, он шагнул вперёд, к столу… Окрик Навлаана «Стой!» донёсся словно сквозь воду и из недосягаемого далека. Алдия не мог, просто не мог его послушаться.

Склонившись над столом, он заглянул в лицо лежащего человека, полускрытое складками чёрного капюшона. И отшатнулся… точнее, попытался отшатнуться. Ноги словно пристыли к полу.

Из складок черной ткани на архимага смотрела пустота.

Алдия вглядывался в черноту на месте лица, ничего не различая — и при этом почему-то испытывая мучительное чувство, будто вот-вот узнает, вот-вот вспомнит лицо, которого нет…

— Кто это? — наконец выдавил он. — Я знаю его…

— Естественно, ты его знаешь, — Навлаан быстро обошёл стол и потянул Алдию за плечи, заставляя шагнуть назад и разорвать странный контакт с одетой в серебристый доспех пустотой. — Ты ведь сам призвал его пару часов назад. Извлёк из его мира, как рыбу из озера.

— Я? — ошеломлённо переспросил Алдия, оборачиваясь. — Я… не помню. Почему?.. — он поднял голову, ища взглядом чернокнижника, но вдруг перед самым его лицом наискось пролетела какая-то тёмно-коричневая полоса, по краям поля зрения замельтешили белые точки.

— Даже так, — как сквозь воду донёсся до архимага голос Навлаана, и жёсткие пальцы сомкнулись на руках выше локтей, не давая упасть. — Сильно… Я не ожидал такого эффекта.

— Что со мной? — Алдия выпрямился и опёрся обеими руками на край столешницы, с которым только что едва не «повстречался» лицом.

Навлаан отпустил его и отступил на шаг.

— Это твоя часть сделки, — тихо сказал он и кивком указал вперёд и вниз. Алдия уставился на лежащего на столе рыцаря…

Но стол был пуст.

— Где он? — прохрипел архимаг, не узнавая собственного голоса. Казалось, горло его испускает не звуки, а ту самую темноту, которую Алдия только что видел на месте лица этого знакомого незнакомца.

— Ты дал ему вторую жизнь, — сказал чернокнижник. — Ты отпустил его в мир, и теперь ты в ответе за то, что он совершит.

— Объясни, — в голове словно вспыхнул пожар — так мучительно было чего-то не понимать.

Навлаан осторожно, но крепко взял Алдию за локоть и отвёл от стола. Повернул к себе, заглянул в глаза.

— Тьма берёт в уплату самое дорогое, что есть у человека. То, что делает его тем, кто он есть. Я договорился с ней — и она хотя бы забирает не всё сразу. Что есть ты, архимаг герцог Алдия? Ты — алчность до ответов, одержимость поисками решений. Одержимость Первородным Грехом. В этом весь ты. Отними у тебя одержимость — что останется?

Алдия рванулся из цепкой хватки Навлаана.

— Кто этот несчастный?! — едва ли не с ненавистью выкрикнул он в лицо своему кумиру.