Одержимая тобой. Часть 2 (СИ) - Адриевская Татьяна. Страница 4

Я прочитала с дюжину подобных статей на просторах интернета в ожидании вечера, все они имели одинаковый безобразный смысл – общественное давление на Свету, разве что приукрашивались разными обстоятельствами. Дмитрий лишь на секунду взглянул на дисплей и отодвинул телефон с невозмутимым видом.

- То, что здесь написано, правда?

- Ты меня удивляешь, дорогая! Тебе больше всех остальных известно, правда это или нет.

- У Светы действительно проблемы с головой? - терпеливо уточняю я.

- Думаю, что нет. Гордеев никого и близко к ней не подпускает. В том числе и меня.

- Они выставляют её сумасшедшей, Дима! Из-за меня!

- Ты заставила её сесть в автомобиль под действием наркотиков? Или может крутила руль, чтобы подстроить аварию?

- Да... Мне кажется, я сама крутанула руль с испугу и спровоцировала аварию!

Дмитрий застывает, поражённо уставившись на меня немигающим взглядом.

- Тебе кажется, - эхом повторяет он, арктически ледяным голосом. - Думаю тебе тоже нужно проверить голову на вменяемость, возможно черепно-мозговая травма оказалась гораздо серьезнее чем диагностировалась!

Я в момент краснею и отвожу взгляд.

- Даже не вздумай ляпнуть подобное следователю при допросе, - продолжает Дмитрий строго.  - Ещё не хватало возни с дачей ложных показаний.

- Я скажу что угодно, но не позволю им посадить Свету...

- Твоя подружка, которую ты так старательно выгораживаешь, уже пыталась заявить, что это ты отнимала у неё управление. Но вы обе настолько поверхностно смотрите на ситуацию, будто не понимаете, что полиция проводит ряд обязательных экспертиз! Никаких следов торможения или неисправностей автомобиля! Ты бы не смогла с пассажирского места так быстро вывернуть руль под тот угол поворота, при котором произошло столкновение, поэтому твою причастность к аварии отсекли ещё до того, как восстановили данные с видео-регистратора. Мне показывали отснятые материалы, и я слышал весь ваш разговор. Поэтому прежде чем ляпнуть очередную глупость, десять раз подумай, что говорить.

Под впечатлением от сказанного, я забываюсь и вздыхаю слишком резко и глубоко, от чего грудь простреливает сильнейшая боль. Сжимаюсь непроизвольно и вздрагиваю, слушая недовольное ворчание Дмитрия.

- И почему же я до сих пор не знала всего этого? – Я продолжаю кипятиться, изо всех сил стараясь сдерживать свои резкие порывы.

- Может быть из-за того, что ты даже вдохнуть полноценно не можешь? – огрызается Дмитрий.

- А твои здоровяки, значит, разряжают для меня тут воздух?

В этот момент в палату входит моя сиделка с подносом ужина в руках.

- Мы заняты! - рявкает Дмитрий.

Растерянная женщина краснеет и моментально закрывает за собой дверь. Мне не нравится это, но возразить не хватает смелости.

- Неужели ты подумала, что я оставлю тебя здесь одну в толпе жаждущих крови журналистов? Они, не общаясь ни с одним из нас, узнали столько, что будут перемывать нам кости ещё несколько месяцев! Или ты думаешь, Сергей просто так отправил Свету подальше от этой суматохи?

- Ты даже не потрудился меня предупредить! – повышаю голос я и моментально застываю, стараясь сдержать гримасу от нового острого приступа боли.

Получается у меня явно плохо, потому что Дмитрий подрывается ко мне и застывает в нерешительности. Он закрывает с болью глаза и примирительно выставляет перед собой руки:

- Хорошо, Катя. Извини, я должен был об этом подумать… Впредь постараюсь ставить тебя в известность наших общих проблем, - обещает он.

Мне до смешного обидна его фраза.

- Мне не десять лет, Дима. Я гораздо сильнее, чем тебе кажется.

- Я знаю, моя красавица, - мягко улыбается он, гладя мне щеку большим пальцем.

- Дима, пожалуйста, сделай что-нибудь. Пусть со Светы снимут все обвинения.

Его палец замирает.

- Нет. Это не обсуждается. Если Гордеев сможет кого-то купить, пусть покупает. Но пусть он это делает, не переваливая вину на тебя! Я этого не позволю…

Я шумно вздыхаю, вздрагивая, и Дмитрий тут же продолжает:

- Катя, пойми, тебя привезли сюда всю переломанную с многочисленными внешними и внутренними травмами из-за меня. Из-за моего жуткого эгоизма. А ты хочешь, чтобы я помогал своей бывшей девушке, которая намеренно тебя поколечила? Я достаточно поплатился за то, что так жестоко разбил Свете сердце. Если с твоей головы упадёт хоть ещё один волос по моей вине, я не вынесу этого.

- Но это не твоя вина...

- Моя! - твёрдо перебивает он. - Я должен был уйти от Светы сразу, как только стал засыпать с мыслями о тебе. Но я морочил голову вам обеим и результат моих деяний сидит сейчас передо мной и вздрагивает даже от своего дыхания. Меня убивает одна только мысль, что ты могла умереть!

Я подаюсь ближе к нему, сквозь боль прижимая к себе. Мне хочется забрать все его переживания. Неужели совсем недавно у меня кровь кипела от злости на него? Я чувствую, как он расслабляется и обнимает меня в ответ. Мне больше не хочется спорить, хотя я прекрасно понимаю, что виновата ничуть не меньше. Если ему настолько важна моя опека, что ж, пусть будет так. Поворачиваю к нему голову и целую в губы. Он отвечает нежно и бережно, настолько сладко, что голова начинает идти кругом. Воздуха катастрофически не хватает, и я вынуждена прервать поцелуй, прижимаясь к нему лбом.

- Я так соскучилась по тебе... - шепчу ему в губы.

- Не больше чем я по тебе, - он пальцами гладит мне спину.

Я выгибаюсь непроизвольно, и боль снова простреливает каждую клеточку моего тела. Дмитрий тут же отстраняется:

- Всё, Катя. Ужин.

- Ты гораздо лучше ужина.

Дмитрий не поддаётся и ускользает из моего однорукого объятия. Я с досадой наблюдаю, как легки и свободны его движения, пока он направляется к двери и зовёт сиделку. Всё, что мне остаётся, это довольствоваться запечённой рыбой и рисом с овощами, вместо искусных поцелуев моего любимого.

В ожидании выписки дни проходят мучительно долго. За время, проведённое в больнице, я совсем истосковалась по внешнему миру и по работе, к которой так и не успела приступить. С Дмитрием мы больше не ссорились, но его напускная отстранённость раздражала безмерно. Я чувствовала, что воздух искрится стоит лишь ему приблизиться ко мне, но он вёл себя так, будто ничего не замечает. Его поцелуи были слишком лёгкие и быстрые, тем временем, как мои взгляды становились всё более томными. Из новостей, за которыми я теперь постоянно следила, мне стало известно, что невменяемость Светы так и не подтвердили. А когда мне стало гораздо легче и ко мне допустили следователя, я не стала выдумывать небылицы, а рассказала во всех подробностях о произошедшем. К удивлению следователя заявила, что к Свете претензий не имею, и писать заявления не намерена. Насколько мне известно, Сергей Олегович нанял для своей дочери лучших адвокатов и мне хотелось бы верить, что я не испортила жизнь своей бывшей подруге окончательно. Света действительно лечилась от наркотической зависимости, у меня в голове не укладывалось, что всё так серьёзно.

- Ты должна была сказать мне сразу, как только узнала. Не покрывать! - Сказал мне тогда Дмитрий. - Ты даже не представляешь, как далеко всё зашло.

На свой выпускной я конечно так и не попала. Всё, что я видела в ближайшие полтора месяца это бесконечные процедуры, зарядки, массажи и больничную койку. А за окном стояло знойное жаркое лето. Настолько это угнетало не передать словами. Моя безутешная тоска только усугубилась, когда я узнала о срочном отъезде Дмитрия из города. Он пришёл ко мне вечером слишком усталый и раздражённый. Его телефон разрывался от бесконечных звонков и мы не смогли даже толком поговорить. Всё, что я смогла уловить из его телефонного разговора, что сразу на нескольких стройках возникли серьёзные проблемы. Это и оказалось причиной его отъезда. Я старалась не докучать ему звонками, но даже в те редкие моменты, когда я набирала его номер, то чаще общалась с автоответчиком.