Пути-дороги (СИ) - Борисов-Назимов Константин. Страница 34

Неспешно иду в сторону здания, часовой на меня смотрит с интересом и даже попытался что-то спросить. Делаю «морду кирпичом», пренебрежительно, одним пальцем указываю, чтобы открыл мне дверь и говорю:

– За своими друзьями я, не мешайся на пути.

Служивый еще какой-то вопрос задал, открывая дверь, но я его проигнорировал, да и ни слова не понял. По коридору идет какой-то полицейский, изучая на ходу бумаги и больше никого нет. На все про все у меня не более десяти минут, такое отвел время на безрассудный поступок. В голове словно секундная стрелка тикает, но скорее всего это пульсирует выступившая вена виске. Где могут находиться заключенные вопрос не стоит, судя по зданию и уходящей вниз лестнице, то они в подвале. Если ошибаюсь, то... Нет, не хочу об этом думать. Сбегаю по лестнице и вижу впереди решетку у которой стоит, зевая пожилой мужик в форменной одежде и большой связкой ключей на поясе. Он на меня удивленно посмотрел и что-то спросил.

– Я-я, – киваю ему и доброжелательно улыбаюсь.

Необходимо сделать всего пару шагов и не вызвать подозрений. А тёртому служаке что-то в моей внешности не понравилось. Он вновь задает вопрос, но уже в голосе угроза и брови нахмурены.

– Я-я, – опять повторяю и правую руку запускаю во внутренний карман пиджака, словно хочу что-то достать, надеясь на мгновение сбить подозрение.

Гм, только хуже сделал! Тюремщик резко наклонился и схватился за стоящую у стены винтовку. Но я действовал быстрее. Да и толку-то ему от винтовки? Пока патрон дошлет, на меня наставит – времени пройдет вагон и маленькая тележка, а в моей левой руке уже нож и лезвие у горла служивого.

– Брось бяку! – со смешком говорю, понимая, что тюремщик слов не поймет, но смысл и так понятен.

Пожилой служивый разжал пальцы, винтовка так и осталась прислоненной к стене.

– Мне нужны люди, которых недавно в камеры заселили, – киваю в глубь тускло освещенного коридора за решеткой.

Тюремщик озадаченного пожимает плечами, косясь на нож в моей руке. Лезвие от горла сразу отвел, как только тот в покое оружие оставил. Но вот языковой барьер не дает изъясниться, придется на пальцах показывать, чего хочу. Язык жестов в данном случае не подвел. Ну, если не считать, что в первой камере, к которой меня тюремщик подвел, сидят дамы легкого поведения с исцарапанными мордашками и порванной одеждой. Отрицательно покачал головой и показав два пальца и огладил как бы бороду. Тюремщик пожал плечами, но когда я медленно повел в его сторону руку с ножом, то яростно закивал, что-то залепетал и указал на дверь в конце коридора. В подвале всего десять камер, каждую осматривать не хватит времени. Подойдя к указанной двери, вновь заглянул в глазок и радостно улыбнувшись сказал:

– Что сидельцы, хватит дрыхнуть! Срок заключения истек!

Анзор и Жало, о чем-то до этого момента переговаривающие удивленно посмотрели на дверь. Ну, меня-то им не видно, а кричать я не собирался, могли и не узнать. Кивнул тюремщику на замочную скважину и ткнул пальцем в его связку ключей. Делать вид, что он меня не понимает, служивый не стал и через пару мгновений Анзор со своим подручным уже вышли в коридор.

– Иван Макарович, ты как здесь? – удивленно спросил меня вор.

– Потом! – отмахнулся я и указал на тюремщика: – Жало, свяжи его и кляп сооруди, он со мной сотрудничал.

– Понял, – хмыкнул подручный вора и размахнувшись засветил тюремщику в глаз.

– Ты чего делаешь? – возмутился я.

– Чтобы остались метки на лице и его не обвинили в пособничестве, – прокомментировал Анзор. – Не переживай, Жало знает свое дело.

Действительно, подручный вора действует шустро. Скрутил ремнем тюремщика и кляп соорудил, толкнул в камеру и закрыл на засов.

– Остальных выпустим? – поинтересовался Анзор. – Под шумок и свалим.

– Нет, – отрицательно махнул я рукой, устремляясь к выходу. – Пока не хватились, попробуем уйти не прощаясь, тихо и молча.

– Как ты говоришь – не вопрос, – хмыкнул Анзор.

Мы поднялись по лестнице. В коридоре двое в штатской одежде о чем-то спорят и машут друг перед другом бумагами. Судя по импозантному виду – адвокаты. Мужики представительные, с тросточками, а рожи раскраснелись, слюной брызжут в разные стороны. Мы прошли мимо, а они и не заметили. Выйдя на крыльцо, первым делом устремил взгляд в сторону ресторана, а потом на машины – никого! Охранник и тот курит в сторонке и на крыльцо не смотрит.

– Я за руль, вы указываете дорогу, – сказал я, направляясь к машине, где мои вещи лежат.

– Черт, если удастся сбежать – напьюсь! – буркнул Анзор. – Так нагло еще ни про один соскок не слышал!

Движок завелся с пол-оборота, про себя порадовался что кто-то неизвестный, не стал экономить и приобрел уже авто не с ручкой для завода. Нам сейчас лишнее внимание ой как не нужно.

– Гони, гони Иван Макарович! – воскликнул Жало с заднего сиденья, не выдержав напряжения.

– Нельзя, – сцепив зубы, ответил ему, медленно разворачивая и направляя машину в створки ворот.

Честно говоря, ожидал, что какие-то препятствия будут. Сам не верил до последнего, что авантюрный план удастся, ожидал подвоха, но, нет, никто за нами не погнался. Машина медленно поползла по улице, а Анзор, наморщив лоб и всматриваясь в вывески, начал указывать куда рулить.

– Метнулся и ворота открыл! – приказал Анзор своему подручному, когда мы остановились на глухой улочке, перед каким-то участком обнесенным высоким каменным забором увитым плющом.

– Понял! – выскочил из машины Жало.

Ворота он не стал открывать, пару раз в калитку кулаком грохнул, после чего та открылась и выглянула какая-то небритая личность, с фингалом под глазом и взлохмаченными волосами. Мужик, увидев авто и сидящего рядом со мной Анзора, засуетился: распахнул калитку и посторонился. Жало тому что-то в сердцах сказал и на ворота указал. Мужик кинулся к створкам, почему-то с нашей стороны и попытался их внутрь распахнуть, навалившись всем телом.

– Да он на ногах не стоит! Пьян в дымину! – догадался я.

– Тебе чего велел?! – открыл дверь автомобиля Анзор и погрозил кулаком своему подручному. – Дебил! Если сказал открыть, значит открыть, а не надеяться на местных пьяниц.

Жало головой закивал, вошел в калитку, а потом ворота распахнулись, потянув местного алкаша за собой и тот свалился на землю. Привратник, если его так можно назвать, как упал, так и подниматься не спешит, но что-то выкрикнул, а потом песню загорланил. Мы въехали во двор, Жало ворота закрыл, втащив алкаша и устроив того на тропинке у калитки, которую тоже запереть не забыл. Мы медленно поехали в сторону одноэтажного особняка.

– И где же Крап? Если бы дома был, то такого бардака он бы не допустил! – покачал головой Анзор, глядя на стоящий у крыльца стол, за которым сидят трое мужиков в одних штанах, с всевозможными наколками на теле и тискают полуобнаженных девок. Четвертая, в чулках и лифчике, но без трусов пляшет на столе, время от времени прикладываясь к бутылке шампанского.

– И чего мы тут забыли? – поинтересовался я, не глуша машину.

Анзор не ответил, вышел из машины и гаркнул на «честную» компанию:

– Крап где?!

– Старик укатил из города! – икнув, ответила ему девица на русском языке. – Мальчики, вы вовремя, наши кавалеры так набрались, что кроме как потискать ничего не могут. Ублажите дам!

– Вон пошли! – хмуро гаркнул Анзор, словно хозяин, подходя к столу и тыча в одного из бандитов пальцем.

Увы, диалога не получилось, мужик попытался встать, отшвырнул в сторону обнимающую его девицу и вытащил револьвер. О его намерениях мы с Жало так и не узнали, рассвирепевший Анзор, который до этого момента выглядел спокойным, заехал своему оппоненту в лоб и выхватил у падающего револьвер. Рукоятью ударил что-то пытающего сказать второго мужика, который что-то лепечет и водит из стороны в сторону указательным пальцем. Третий же мужик, покачивая головой из стороны в сторону поднял руки, потом зажал свой рот и блеванул прямо на стол. Девицы завизжали, но стоящая на столе и покачивая в руке бутылку шампанского, гаркнула: