Торгующая наслаждением (СИ) - Бил Эшли. Страница 45

Распаренная горячей водой, я пребываю в какой-то эйфории. Намыливая шампунем голову, начинаю думать над происходящем в моей жизни. Почему я вдруг стала презирать быть с кем-то, кроме Эверета? Мне не понравилось то, что делал Уинстон, хотя раньше улетела на волнах удовольствия. Зато я была счастлива пожертвовать деньги. Это доставило мне истинное наслаждение.

Пока я смываю ополаскиватель с волос, впервые чувствую себя плохо. Мои эмоции скатываются ниже плинтуса. Я не люблю себя сейчас. Впервые за столь долгое время я не ощущаю себя всесильной и красивой. Я чувствую прямо противоположное.

Смыв пену с тела, я быстро выключаю воду. Оборачиваю свое тело в одно полотенце, волосы — в другое и направляюсь в спальню. Я бросаюсь лицом вниз на кровать, и слезы тут же хлещут из глаз потоком.

До этого момента у меня не было выбора, кроме как быть независимой. Чтобы подняться оттуда, откуда родом была та маленькая испуганная девочка, мне пришлось проделать долгий путь к уверенности и состоятельности.

Сейчас я словно окаменела. Очень боюсь, что Эверет узнает правду и бросит меня. Он разлюбит меня. Я нервничаю из-за того, что нужно отказаться от всего того, чем я занималась последние три года, из-за человека, которого знаю едва-едва. Больше всего на свете я боюсь потерять этого единственного в мире человека, который может утешить меня, но который, вероятно, уже крепко спит внизу.

Перекатившись на спину, я смотрю в потолок. Кошка запрыгивает на кровать и делает то, что у нее получается лучше всего — закатывается мне под бок. Я очень люблю ее, но это не помогает мне снять стресс. Впрочем, как обычно.

Стоя у постели после нескольких безуспешных попыток заснуть, я разговариваю с кошкой, доставая одежду из шкафа. Я натягиваю на себя чистое белье, шорты для йоги и футболку, в которой иногда сплю. Пытаясь смыть оставшийся макияж, внезапно нахожу телефон там, где оставила его. В ванной. Отправляю сообщение Эверету, несмотря на то, что маленький дьяволенок на моем плече нашептывает мне, что я выбрасываю остатки своего достоинства нахрен.

«У меня тяжелая ночь. Могу я прийти, если ты не спишь?»

Начинаю грызть ногти в ожидании ответного сообщения. Оно приходит через несколько секунд.

«Ты хочешь, чтобы я пришел к тебе, да?»

«Нет. Я не хочу сейчас находиться дома. Если ты не против…»

«Да, пожалуйста».

Я бросаю телефон в сумочку и, убедившись, что кошке достаточно питания, направляюсь к квартире Эверета.

Он открывает дверь еще до того, как я к ней подхожу, и сжимает меня в крепких объятиях, едва я переступаю порог. Это, наверное, лучшее из того, что он мог бы сделать, потому что заставляет меня чувствовать себя по-настоящему защищенной, и что еще хуже, слезы сразу предательски струятся по щекам.

— Что случилось? — спрашивает Эверет, нежно касаясь моей кожи.

Я качаю головой в знак отрицания, не желая обсуждать это. Более того, я не знаю, как это обсуждать.

— Бренна, детка, кто-то снова навредил тебе?

Я продолжаю качать головой. Он долго молчит, потом переносит меня на диван. Садится сам, притягивая меня к себе на колени и нежно прижимает.

Спустя некоторое время я просыпаюсь… В постели Эверета.

Может быть, все это произошло давно, потому что я замечаю просачивающееся сквозь темные портьеры яркое солнце. У него нет будильника, но я вижу свою сумочку на тумбочке рядом с кроватью. Добравшись до нее, я достаю свой телефон, чтобы посмотреть время. Чуть больше восьми. Опустив телефон обратно, откидываюсь на матрас, расслабляясь.

Я слышу Эверета. По крайней мере, надеюсь, что это Эверет в соседней комнате. Раздающийся шум свидетельствует о том, что он на самом деле пытается достать посуду, чтобы приготовить завтрак. Это приводит меня в благодушное настроение почти сразу.

Если он собирается удивить меня завтраком, значит, останусь в постели еще ненадолго. Тяну сумочку на кровать. Я копаюсь в ней, пытаясь отыскать щетку, чтобы расчесать запутавшиеся волосы, и бросаю взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что нет расплывшихся черных кругов под глазами, как бывает в некоторых случаях, когда забываю смыть тушь.

Я отлично выгляжу, за исключением синяков под глазами. Мне неловко из-за того, что я плакала в объятиях Эверета, но, думая о своем самочувствии, не могу не улыбаться, потому что эти объятия многое дали мне. Никто никогда не выказывал ко мне такой любви, по крайней мере, с тех давних пор, когда я еще была маленькой.

Покопавшись в сумочке немного дольше, я все равно не смогла отыскать в ней никакой резинки, чтобы перетянуть волосы. Окидывая комнату Эверета пристальным взглядом, я надеюсь обнаружить у него что-нибудь похожее, но не везет. Изо рта у меня пахнет премерзко, а на вкус это еще хуже. Я не наблюдаю ничего мятного, так что, дотянувшись до ящика тумбочки, открываю его. Отодвигаю в сторону какие-то бумаги в надежде обнаружить что-нибудь, хоть отдаленно похожее на мятный леденец, способный скрыть утренние запахи изо рта.

И обнаруживаю кожаную обложку с латунным зажимом. Знакомый горький привкус разливается в желудке, подкатывает к горлу. Беру вещицу, открываю, заглядываю внутрь. Боль, что эхом отдается в сердце, невыносима. Значок, который находится внутри, весь в золоте, со словами, смело выгравированными на нем. Детектив. Служить. Защищать.

Так быстро, как только могу, я переворачиваю ящик вверх дном, ища какие-нибудь намеки, что все это неправда. Я не хочу в это верить. Тем не менее, найденные документы на имя Эверета Берка говорят мне о том, что все — правда. Он — полицейский. Детектив.

Ненавижу, что эта новость так расстраивает меня. Меньшее зло, что он полицейский, но больше всего я расстроена из-за того, что он врет мне. Ненавижу, потому что… Потому что сама вру ему. Теперь я знаю, что у меня нет выбора: нужно либо продолжать лгать, либо просто уйти.

Закрыв ящик, я откидываюсь на кровать, прикрыв лицо руками, и испускаю громкий стон разочарования, надеясь, что мои ладони прикроют его. Не знаю, как могла оказаться настолько слепа. Я почти ничего не знаю об Эверете. Не знаю, сколько ему лет, есть ли у него дети, каков его любимый цвет, был ли он когда-либо женат, или какие-то другие факты, которые так трудно узнать, не общаясь. Я хочу расспросить его, но не знаю, как это сделать. Я хочу сказать ему, что знаю, что он — коп, но боюсь, что это разрушит нас. На самом деле, я даже не знаю, есть ли мы вообще, так как мы оба находимся в неведении относительно жизни друг друга.

С глубоким очищающим вздохом я решаю, что будет лучше промолчать о моей находке… Пока. Может, он сам скажет мне, когда сможет довериться мне. Сегодня я собираюсь познакомиться с ним получше, прежде чем принять окончательное решение, и надеюсь, мы сможем взять новый старт. Без вранья и недомолвок.

Потому что, если честно, сама мысль уйти от Эверета… Или мысль о том, что он уйдет от меня… Эти мысли настолько сворачивает мои внутренности…Такое я испытывала только из-за смерти родителей.

Может быть, впервые в жизни я действительно полюбила…

Глава 16

Эверет

Я как-то умудряюсь поджарить немного бекона с яйцами, чудом не пережарив ни один из ингредиентов. На свете есть всего несколько вещей, которые я могу приготовить. Но в этом стыдно сознаться. Да и большая часть приготовленных мною блюд приходится на мои двадцать лет. Тем не менее, я хотел сделать что-то особенное для Бренны после того, как она появилась у меня вчера вечером, открывая мне свои эмоции.

Вывалив все на тарелку, я направляюсь по коридору в свою спальню. Бренна лежит на кровати, глядя с отчаянием в окно. Она поворачивается, как только слышит мои шаги.

— Доброе утро, — шепчу я, подходя к кровати.

Она садится в постели, прижав одеяло к коленям.

— Доброе утро, — отвечает мне. Ее улыбка как драгоценный камень, но вглядевшись в нее повнимательнее, я могу точно сказать, что все выливавшееся в ее слезах вчера вечером точно так же беспокоит ее и сегодня утром. — Ты заказал еду или сжег кухню? — улыбка Бренны полна озорства.