Время бусово (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич. Страница 85

— Княжичи, — посчитал нужным вмешаться волхв, видя, что разго-вор уходит совсем в ненужное русло, — а не кажется ли вам, что мы не совсем подходящую тему для обсуждения нашли. Как говорится, начали за здравие, а окончили — за упокой! Предлагаю сменить тему на более интересную. Кто против?

Против смены темы разговора никого не оказалось.

— Вот и хорошо, — подвел итог волхв молчаливому согласию с его предложением и стал рассказывать о природе и других достопримеча-тельностях беловежского края.

Всадники, на время забыв про жару, со всем вниманием предались слушанию поучительных историй.

Посольство встречал сам князь Белой Вежи, бывший воевода Ра-тай, давний знакомый русколанского князя Дажина. С тех самых пор, когда Дажин еще не был женат, а свою будущую суженую Ладуню ви-дел только во дворе киевского князя Щека. Причем не девицей, а еще девчушкой. Боги отмерили ему долгую жизнь, так как в свои восемьде-сят лет он был бодр и расторопен. Впрочем, время тут не обошло князя стороной: вместо буйных волос, когда-то украшавших его голову, све-тилась проплешина-лысина, а окладистая борода его — словно степной ковыль по осени — была пронзительно серебристой, окладистой и пу-шистой.

Не раз и не два случались веча в Белой Веже, не раз и не два сво-бодолюбивые русичи выбирали на них князя, и каждый раз сходились на том, что князем быть на очередной срок Ратаю. Уже и сыновья Ратая имели своих сыновей, а те обзавелись своими, но каждый раз беловеж-цы вновь и вновь выбирали себе в князья Ратая, помня его старания для всего роду-племени, справедливость совершаемого им суда и ряда, опыт и мудрость не только в ратных делах, но и в бытовом укладе сородичей. Не раз и не два Ратай и сам просил вече отпустить его на покой, а в кня-зья избрать кого-нибудь помоложе, мотивируя это тем, что он уже стар годами и не так ловок в бранном деле на поле, что молодые легче на подъем, и силушка в них играет, да и время пришло им вершить дела и ряд рядить как с соседями-русичами, так и с теми, кто в друзьях никогда не ходил. Но каждый раз, покричав изрядно, выбирали его.

Буса и его брата Злата Ратай опознал безошибочно. Возможно, по горделивой осанке обоих, а еще чем-то неуловимо напоминавших сво-его отца Дажина в его сравнительно молодые годы, когда они встреча-лись в Белой Веже по столь знаменательному случаю — предательскому убийству бывшего князя беловежцев — Рустама.

— Здравы будьте, княжичи! — без подобострастия, но как равных себе приветствовал Ратай знатных гостей.

— И тебе, князь, долгих лет жизни и здоровьица по воле Сварога, — поздоровались Бус и Злат с Ратаем, троекратно расцеловавшись, как того требовал обычай русичей. — И детям твоим, и внукам со всеми их чадами и домочадцами долгие лета, — добавили почти в один голос пу-тешественники.

— Настоящие степные орлята! — восхищался Ратай, трогая то одно-го, то другого княжича. — Смотрите, жена, дети, чем не орлы, чем не соколы!

Жена беловежского князя, женщина преклонных лет, однако, зна-чительно моложе самого Ратая, — по всему видать, не первая уже супру-га князя-долгожителя, — принаряженная по такому случаю в алый сара-фан из плотной синьской ткани — паволоки и светлого плата, наброшен-ного поверх русых, заплетенных в косы, волос, а также десяток крепких мужичков в длинных светлых рубахах с расшитыми воротникам, еле сходящимися на загорелых бычьих шеях их обладателей, и темных пор-тах — сыновей и внуков беловежского князя — с неподдельным интере-сом рассматривали гостей.

Не забыл Ратай за прошествием стольких лет, наполненных быто-выми и ратными волнениями, волхва Златогора и сотника Аслана. Осо-бо тепло поздоровался он с ними.

— А ты, волхв, как мне видится, совсем не постарел за эти годы, — радушно похлопывал еще крепкой жилистой рукой беловежский князь по спине волхва Златогора. — Только Сварог серебра добавил в твои кудри и бороду. А я, вот видишь, — указал он на свою плешь, — остался совсем без кудрей. Голова, что та Луна: светится, но не греет…

— Не знаю, не знаю, — улыбался Златогор, искренне радуясь встрече с беловежским князем и его семейством, — по мне, так ты, князь, совсем не постарел. Все такой же молодец, каким я тебя узнал тридцать лет тому назад. А я… Что я: годы гнут к земле-матушке! Но держусь, хоть и скриплю, как старое древо на ветру…

Обменявшись приветственными словами и шутками, оба рассмея-лись. Легко так, душевно, как смеются только добрые друзья, давно не видевшие друг друга и радующиеся встрече.

Пока Ратай здоровался с прибывшими гостями из Кияра Антского, его младшие дружинники и слуги, следуя ранее полученному указанию, разобрали притомившихся лошадей путешественников, чтобы отвести их в тенистые стойла, напоить и задать свежего корма в ясли. Потом помогли воинам Буса освободить от поклажи заводных лошадей, после чего, стреножив, отогнали их пастись на ближайший луг, как менее ус-тавших от похода.

— Проходите, проходите, гости дорогие, — пригласил Ратай руско-ланцев в княжеский терем, двухъярусное каменное здание с остроко-нечной крышей, покрытой черепицей, и множеством узких, словно бой-ницы, окошек. — Что на улице стоймя стоять, ноги маять. Чай, устали-то с дороги длительной, да по такой-то жаре? Хоть хоромы мои и не чета вашим, киярским, но места для добрых гостей всегда в них найдется.

— Князь, не обессудь, — мягко перебивая гостеприимного хозяина и не двигаясь с места, деликатно начал Златогор, как самый старший в посольской группе, — нам бы с дороги пыль с себя обмыть, да и тело освежить не мешало. Где тут у вас поблизости какой-нибудь ручеек?

— Вот, голова старая, — обескуражено произнес Ратай, — совсем за-был, что гости с дороги. Видать, все-таки старею. Да что нам какой-то ручеек. Пойдем-ка все на Дон. Там молодцы мои и сольют из бадейки, и искупаться, кто не боится простыть, можно. Да и идти туда совсем не-далече. Прямо в конце моего сада. Вот надумал на старости лет груши, вишни выращивать, себя и гостей баловать… а еще любоваться в весен-нюю пору ярому цветению и духмяному запаху…

— Вот и славненько, — отозвался одобрительно Златогор, одновре-менно благодаря Ратая за предоставленную русколанам возможность обмыться после дороги и за разумность беловежского князя при заведе-нии сада.

Ратай отдал распоряжение отрокам, и вместе с приезжими руско-ланскими гостями и ближайшими родичами направился к Дону, приго-варивая то и дело:

— Славное будет купание, славное… Вспомним молодость, тряхнем костями… по водичке. Без вас — когда бы дошло дело… а с вами — в самый раз!

После купания, когда пыль путешествия и пот были смыты, а вме-сте с ними и усталость, повеселевшие русколанцы вместе с гостеприим-ным хозяином возвратились в княжеский терем, где их уже ждали на-крытые яствами и освежительными напитками столы.

— Прошу к столу, дорогие гости, — пригласил Ратай, занимая кня-жеское место, — нашего хлеба-соли отведать да напитков, настоянных на мятных травах степных, испить!

Шумно расселись на широких лавках по правую руку от хозяина. По левую — сидели его сыновья и знатные беловежцы, приглашенные по такому случаю в княжеский терем на пир честной. После обильного умывания прохладной водой Дона, после купания в нем, усталости уже не чувствовалось. Зато проснулся было задремавший под жарким солн-цем аппетит.

Первую здравицу, как и положено, произнес за здравие князя Рус-колани Дажина, его чад и прибывших гостей сам хозяин.

Выпили дружно. Закусили изрядно.

Ответную здравицу держал по праву старшинства в посольском наряде княжич Бус. Тост был во здравие князя Ратая и всех беловежцев.

Вновь выпили и закусили.

Потом были речи в хвалу богов славянских и земель, за процвета-ние братских родов и племен. Сказал свой тост и Златогор. О креплении дружбы, о единстве русичей, о величии Русколани, о необходимости оберегать Русь от всех завистников и врагов, которых у нее, Руси, испо-кон веку предостаточно.

Столы ломились от яств и напитков. Расторопные слуги беловеж-ского князя зорко следили за тем, чтобы поставцы на столе не пустова-ли. Подносили и подкладывали. Жареное мясо домашних кабанчиков и диких свиней, барашка и косули, зайцев и кроликов; фрукты, сохранен-ные умелыми хозяйками до весны; всевозможные рыбные блюда — дары Дона Батюшки.