Не бойся темноты (СИ) - А Ярослава. Страница 32

— Лекарства?

Ражая закатила глаза и фыркнула:

— Все ясно. Иди уже не верх, ложись и подумай, как ты будешь оправдываться на этот раз, — строго приказала она, — А я подумаю, как тут все организовать….

Тамара заметила, как не предвещающий ничего хорошего взгляд подруги остановился на замершем Серебрякове и, отвернувшись, поплелась в строну лестницы. В следующую секунду в комнате раздался приказной рык:

— Ромка! Дуй в аптеку, пока я добрая!

Томка улыбнулась уголками губ и в который раз обрадовалась, что ей так повезло с подругой. До кровати она добралась только на одном упрямстве. Ватные ноги никак не желали слушаться свою хозяйку.

— Кошмар какой-то, — хрипло пробормотала девушка, чувствуя сильное головокружение.

Она скинула обувь и как есть, в одежде упала на кровать.

Она снова очнулась в странном месте. На это раз это был сад. Ярко светило солнце и припекало к спине. Тамара невольным движением повела плечами, и тонкая белоснежная шаль упала на траву. Такую яркую, сочную, что даже глазам было больно смотреть на это великолепие.

Себя она осознавала полулежащей на большом покрывале в окружении двух молодых леди. Посему леди? Они одеты так, словно сошли с полотен викторианской эпохи. Девушки смеялись, щебетали, изредка обращались к ней. Тамара в пол уха слушала их надоедливое жужжание, скорее воспринимая как общий фон к сегодняшнему пейзажу. Словно дополнение к легкому ветерку, щебетанию птиц и легкому шуршанию листьев.

Вскоре к девушкам присоединились молодые люди. Улыбчивые, задорные. Они бросали на Тамару плотоядные взгляды, а она лениво накручивала золотой локон на палец и блуждала взглядом по яркой зелени сада, словно ожидая чего-то.

Где-то на самом краю Томкиного сознания поселился тревожный звоночек. Но она отогнала его, слишком поглощенная необычными ощущениями. Все чувства словно обострились до предела. Она могла услышать, как в плодовых деревьях летает шмель, как копает норку мышка, как муравьи ползают в траве. Девушка провели ладонью по траве. М-м- м. Какое блаженство. Просто непередаваемо приятно.

И тут ее взгляд уловил некое движение в листве. Смазанная тень. И она скорее ощущает, чем видит Эда. Тянется всем телом, словно довольная кошка, ощущая на себе его жадный взгляд.

Она знала, что он любуется ею издалека. От понимания этого по телу прошлась горячая волна. Девушка словно на яву чувствует обжигающее прикосновение настойчивых губ к обнаженным плечам, открытым благодаря смелому фасону утреннего платья. В ней просыпается дикий чувственный голод. Из груди вырывается трепетный вздох, а между ног становится горячо настолько, что она судорожно сжимает их. И досадливо морщится, зная, что он самодовольно улыбается и знает, что никого ты не хотела с такой силой как его. Проклятая кровь!

Тамарин чуть затуманенный от страсти взгляд перемещается на группу молодых людей. Все они ухаживают и любезничают с благородными леди, но взгляды, как бы невзначай останавливаются на ее чуть приоткрытых лодыжках. Чувствуют. Чувствуют силу притяжения пылающей демоницы.

Она выбрала самого невзрачного и самого молодого из них — Маркуса. И дело не в его неопытности, а в том, что он недавно половлен с Агнесс, хорошенькой хохотушкой, что сейчас заливисто смеется над его тупыми шутками. Он смотрит на ее пухлые губки в немом обожании истинного влюбленного, но порочное притяжение заставляет оглядываться на Тамару и нервно сглатывать, в отчаянной борьбе против ее силы.

Одно неуловимое движение, поворот головы и их взгляды пересекаются. Доля секунды и Маркус пленен. Его зрачки расширяются, ноздри трепещут и он нервно сглатывает, когда девушка медленно поднимается и уходит, что бы скрыться в тени деревьев.

Тамара идет в глубину сада, нарочно убыстряя шаг, что бы дать проснувшимся инстинктам охотника набрать силу. За спиной слышны тяжелые, размашистые шаги и дыхание сбивается с ритма. Настолько будоражит кровь эта хоть и мнимая, но все же погоня.

Она задерживается у поворота в лабиринт, специально, что бы Маркус успел заметить край платья. Проходит еще несколько мгновений и молодое крепкое тело прижимает ее к ограде.

— Лара…, - шепчет Маркус, лихорадочно целуя белоснежные плечи.

Никогда в жизни Тамара не ощущала такой жажды. Дикий ни с чем не сравнимый сексуальный голод, казалось, пожирал изнутри.

Неумелые пальцы Маркуса тщетно тянули шнуровку платья, в нерешительности мяли подол.

— Подожди, — почти ласково шепчет она и сама спускает платье с плеч, что бы прижать кудрявую голову молодого человека к груди, — Да, вот так…

Наконец губы его сомкнулись на острой вершинке соска, а руки, проникнув под юбку, подхватили обнаженные ягодицы девушки. На секунду промелькнула мысль о том, куда же подевалось белье, но тут же пропала, растаяв в острых, пряных, накатывающих как волна ощущениях. Девушка, не мешкая, со стоном обхватила ногами молодого человека, полностью одобряя подобные действия.

В любой подобной ситуации Тамара бы пришла в ужас от собственного поведения, но не сейчас. Здесь в этом странном полусне, умирая от наслаждения в руках малознакомого парня, моральные принципы тревожили ее меньше всего на свете.

Пальцами она зарылась в волосы Маркуса и дернула, что бы впиться в них обжигающим поцелуем, от которого у него окончательно кончилось терпение и, неловко перехватив Тамару, он принялся спешно расстегивать брюки.

Неловкость молодого человека слегка раздражала Тамару и она бы ни за что не выбрала бы его в любовники, если бы не знала, что сейчас где-то за буйством зелени, слившись с кустарниками, за ними наблюдают и дико бесятся. Осознание этого будоражит кровь. Заставляет ее стонать от неловких толчков юнца внутри ее хрупко тела.

Ей отчаянно хочется продлить эту сладкую пытку. Вкушать его звериную ненависть, его жажду убийства, с которой он сверлит напряженную спину Маркуса. Упиваться его бессилием и безысходностью.

И так Тамара увлеклась эмоциями Эда, что чуть не упустила момент, когда Маркус, со стоном, кончил внутри нее, страстно впившись в беззащитную шею.

Неподалеку послышались голоса. Это Агнесс с подругой, решили разыскать Маркуса.

Тот отшатнулся от Тамары, и в глазах мелькнуло понимание все, что несколько мгновений назад произошло.

Стыд и страх. Как знакомо, обыденно и совершенно безвкусно.

Молодой человек в спешном порядке приводит сою одежду в порядок и поднимает затравленный, полный раскаяния взгляд на Тамару.

— Я…

Она качает головой, приказывая молчать. Медленно, натягивает на плечи платье и в следующую секунду слышит удивленный голос Агнес:

— Маркус? Лара?

Она все понимает с первого взгляда. Хотя только идиот не догадается по растерзанному виду Тамары, чем они тут занимались. Глаза вечной хохотушки наливаются слезами и пухлая нижняя губа, начинает заметно дрожать.

Унижение и боль от предательства. Мало. Этого очень мало…

— Агни, — шепчет молодой человек.

Но девушка его уже не слышит. Она срывается с места и бежит в сторону дома, быстро насколько может позволить тяжелое платье и насколько хватает дыхания, украденного корсетом.

Маркус бросается следом. Его охватывает дикое отчаяние. Он что-то кричит невесте в след и исчезает с поля зрения.

Когда они скрываются из виду, Тамара с рычанием опускается на землю. Хочется выть, визжать и убивать. Ноги дрожат от неутоленного желания, дыхание со стонов вырывается из груди. Он ушел специально, что бы показать, что только с ним все будет по-настоящему. Только в его объятиях она позабудет про голод.

— Ты слишком много думаешь, Эд, — шепчет она, готовая впервые за все свое существование разрыдаться, — Все будет по-моему.

Лили в пятый раз перечитывала заключение судмедэксперта и не могла отделать от чувства, что чего-то тут не хватает. Слишком гладко все было. Слишком сухо. Если бы не подпись Себастьяна Ридгерда, она бы и не подумала, что это заключение писал он. Себ — фанатик и псих, повернутый на своей работе. Его каждое заключение это почти произведение искусства.