Такая Война (СИ) - Вишневский Сергей Викторович. Страница 38

— В смысле?

— Может быть, она к врагам местью воспылает, и мы получим свободно растущего в силе рыцаря смерти. А может, она обвинит в гибели детей нас, и тогда мы получим огромные проблемы. — Пожал плечами подмастерье. — Хотя одно не исключает другого. А у нас почти вся нежить на нее завязана.

Воины переглянулись настороженными взглядами.

— Против нас она эту нежить повернуть может? — осторожно поинтересовался Вар, когда до него дошла суть объяснений.

— Может, но я замечу эти изменения раньше и просто рассею ее структуру. — вздохнул Мак. — Поэтому и говорю, что необходимы новые гули. И не простые, а из людей, кто сам решит пойти на смерть, причем желательно умеющих обращаться с оружием.

В воздухе повисла пауза, каждый пытался обдумать прозвучавшие слова.

— Орден «Чистых намерений», — подал голос Билл. — Помните? У них на востоке оставались приходы.

Мак нахмурился и уставился на здоровяка.

— Что за орден?

— Старый орден, — начал объяснять Гурт. — Я слышал, что туда идут отошедшие от дел паладины. Те, кто не может больше сражаться. Калеки, маги, потерявшие силу и прочие, кому не осталось места среди столичных орденов.

— И что они делают?

— Помогают. Можно прийти в такой приход и попросить помощи, если случилась беда. Там тебя проверяют, и если твои слова не лживы, если действительно нужна помощь — там тебе ее оказывают.

— Любая помощь? — недоверчиво уточнил парень.

— Не любая. Они не убийцы и не наемники. В основном они помогают крестьянам в голодный год. Не всегда это деньги или зерно на посев. Иногда помогают инструментом или дают на время лошадь, чтобы поле распахать. — Гурт задумчиво пожевал губами. — Но за твое обращение они с тебя монетой возьмут. И только когда сами приедут и уверятся, что дела у тебя на лад пошли. А еще у тебя на доме должно их знамя висеть три года. Так они плату берут.

— А в народе молва идет, что знамя их — знак того, что в доме беда или нищета. Так что к ним в самый край шли. Когда терять уже нечего.

— Подозрительно звучит как-то, — сморщился Мак. — Вроде как помогают, но потом деньги за это берут. Вроде как благие намерения, но зачем-то знак свой на дом вешают.

— Самое главное, что они ничего толком не просят, речей никаких не ведут и ни к чему не принуждают, — вмешался Билл. — Я видал парочку из них. Вроде как обычные люди, только знак «Благих намерений» на шее носят.

Темный подмастерье вздохнул и перевел взгляд на нянькающего ребенка Жака.

— Идем на север, — решительно заявил Мак, припоминая слова старой ведьмы. — Три перехода от замка Армавир на север…

— А там что? — поинтересовался Вар.

— Должен быть старый храм, — вздохнул Мак. — Но это не точно.

— Развалины Айн? — нахмурился Билл. — Нам туда, что ли?

Подмастерье тут же навострил уши и осторожно поинтересовался:

— А ты развалины там знаешь?

— Так кто их не знает? — усмехнулся здоровяк. — Это же древние руины, раньше каждую эпоху цитадель строить пытались.

Он обвел взглядом остальных и смутился, отложив в сторону нож и деревянную заготовку.

— Вы словно сказок про белый круг и земли паладинов не слыхали…

— Сказку-то все слыхали, — подал голос Вар. — Но вот то, чтобы она о настоящих землях говорила…

— Ну как же! — расстроенно буркнул Билл. — Все ордены от мала до велика эти развалины оседлать пытались! Даже Белосненжная роза одно время в них гарнизон держать пыталась.

— Стоп, — прервал спор Мак. — Ты знаешь, где они находятся?

— В аккурат три перехода на север от Армавира. Других развалин там нет. Только остатки древней крепости Айн.

Мак немного пожевал губами и, оглядев воинов, произнес:

— На север, в развалины Айн…

Мертвая армия стремительна в своем продвижении. Мертвым не нужны привалы, сон, и им плевать на погоду и обстоятельства.

Однако у этой мертвой армии был существенный недостаток — живые командиры. И им требовался сон, передышки и пища, которые было довольно трудно обеспечить на ходу.

Чтобы двигаться как можно быстрее, Мак посадил в телеги всех живых. Была даже мысль придумать способ поддерживать огонь в телеге, готовить пищу на ходу. Однако из-за этого чуть не случился пожар, и затею пришлось оставить.

Сошлись на том, что рано утром войска останавливались на привал. Пища готовилась на весь день. Все остальное время еда подогревалась в артефактном котелке, сваяном на скорую руку.

Ночевали в телегах, на мешках с травой. Укрывались походными плащами.

— Это быстро, — пробормотал Гурт, растирая ноги. — Но по мне так лучше пехом иногда.

В телеге не предусматривались никакие амортизирующие устройства, живых довольно сильно трясло. Сначала это было просто некомфортно, затем стало довольно большой проблемой. На второй день это превратилось в жуткую каторгу.

Мало того, что телега вибрировала от довольно быстрой езды, так попадание колеса в яму отдавало довольно сильным ударом по всем пассажирам, не смотря на мешки с сеном.

— Я тоже согласен уже идти пешком, — потирая отбитые ребра на большом ухабе, произнес Рум. — Оно понятно, что мертвые могут бегать, пока ноги до колен не сотрут. Но чем дальше на север, тем хуже дороги…

В этот миг телега резко затормозила, и воины принялись недоумевающе переглядываться.

— Ты вроде говорил нам еще до вечера с таким темпом добираться? — спросил Гурт здоровяка Билла.

— А я своих слов назад не беру, — пожал плечами тот и, выглянув из под тента, который накрывал телегу, добавил: — И развалин что-то не видать.

— Пойду-ка я узнаю, чего мы встали, — прокряхтел Гурт, натягивая сапоги. Мака он нашел в голове войска. Тот, сложив руки в замок на груди, рассматривал торчащие из кустов ноги.

— Мертвый? — спросил десятник, хотя и сам прекрасно знал ответ.

— И не один, — кивнул Мак. — Там десять тел на части порванных, вместе с лошадьми.

— Как тогда? — кивнул воин. — Порваны, но не обглоданы?

— Как тогда, — кивнул Мак и указал немного в сторону, там, где была высокая трава. — Пойдем глянем. Там кое-что интересное.

Когда десятник увидел два обезображенных трупа, то сам того не замечая, ухватился за эфес меча.

— Что с ними? — спросил он сморщившись. — Ощущение, что их…

— Выдавили, — кивнул Мак.

В траве сломанными куклами лежало два саторских мага. У обоих в нескольких местах были неестественно согнуты руки, не смотря на одежду, было видно, что грудь вогнута внутрь, словно ее проломили. Глаза были выдавлены из глазниц и висели на тонких сосудах и нервах. Из ушей, носа и рта набежала довольно большая лужа.

— Как зубную пасту из тюбика, — пробормотал Мак по-русски и подошел поближе. Взяв палку, он потыкал темно-бурый, запекшийся ком во рту одного из трупов. — Пищевод вывернуло, что-ли?

Потянув посильнее, подмастерье сморщился от вони и кивнул.

— Точно пищевод.

— Кто с ними это сделал? И как? — сглотнув ком, поинтересовался десятник. — Разве можно человека так…

— Можно, — кивнул Мак. — Руками такое не сделать. Тут точно была магия.

Гурт кивнул в сторону телеги, в которой ехали все живые.

— Привал, пока вы будете ритуал чертить?

— Привал, но, скорее всего, надолго, — покачал головой Мак. — Надо перестраховаться.

Груда сваленных остатков тел зашевелилась. Сначала мельтешение плоти, костей и обрывков кожи было похоже на мозаику, но спустя минуту она превратилась в однородную обтянутую кожей кучу.

— Теперь так, — облизнув губы, произнес Мак и, пробежав глазами по вспыхнувшим тьмой рунам, активировал вторую часть ритуала.

Кожаное месиво пошло волнами, и в нем начали проявляться очертания довольно странной твари. У нее были длинная шея, мощный хвост и крылья.

— Что за уродец? — пробормотал Рум, стоявший с остальными воинами чуть в стороне. — Сколько он свою магию творил — каждый раз меня воротит с нее.

— Эта тварь… Летает? — с сомнением спросил Вар.