Нана (СИ) - Сокол Елена. Страница 16

Ладно.

Обогнув очередь желающих взять кофе с собой, толпившуюся возле бара, направилась в «святая святых» кафе. Честно признаться, не имела совершенно никакого представления об этой работе. Все знания о внутренней кухне общепита были мной почерпнуты лишь из фильмов и передач типа «Ревизорро». Непонятно, на что рассчитывала. Неизвестно, как планировала справиться, если меня все-таки возьмут.

Поправила волосы, наощупь казавшиеся теперь точно сухой соломой после вчерашнего мытья. Пожалела, что не убрала их в хвост.

Надо сказать, поход в баню шокировал меня знатно. Прокляла все на свете, насмотрелась такого, что желания возвращаться не было.

Неужели, такие заведения еще существуют?

Открытые душевые, алюминиевые тазики, парилка советского образца. Но самое страшное начиналось буквально с раздевалки. Настоящий бал сатаны. Пока я решалась, раздеваться при всех или нет, какая-то бабуля, притащившая с собой внука лет шести, оставила бедного мальчонку стоять посреди раздевалки и ждать, пока она избавится от исподнего.

Слева от него в этот момент какая-то раскрепощенная мадам растирала махровым полотенцем свои пышные «меха», находившиеся аккурат на уровне глаз ребенка. Справа румяная толстушка, закинув ногу на скамью, меняла тампон. А прямо перед его распахнутыми в ужасе очами одна из голых старушек, нагнувшись, пыталась влезть в слитный купальник. Шансы, что парнишка вырастет после этого адекватным, испарились в секунды.

Я и сама, увидев этот срам, сломя голову, понеслась в душ. В трусах и прикрываясь спереди полотенцем, позаимствованным заранее у Ивана. Быстро-быстро сполоснулась под прохладной водой, постоянно оглядываясь и плюясь, потому что кто-то до меня явно чистил пятки и стриг ногти прямо на плитку в проходе между кабинками. Постирала белье, быстренько высушила его под старым феном-колпаком и резко дала деру, обещая себе, что в следующий раз буду искать другой выход для своих постирушек и банных дел.

— Здравствуйте, я насчет работы.

Широкий коридор расходился в разные стороны. Слева что-то вроде подсобного помещения и оборудованной в нем мойки. Прямо — кабинет. Справа кухня, в которой сновали люди в белой форме. Помещение густо наполнял звук шинковки овощей, ароматы и пары соусов, мяса и теплого хлеба, а также чьи-то грубые выкрики.

— Наконец-то! — Передо мной возник стройный мужчина с густыми усами, завивающимися на концах.

Оглядела его. Синяя рубашка, брюки, образующие неопрятные пузыри над начищенными остроносыми туфлями, ремень с блестящей пряжкой, излишне тяжелый и из-за этого отвисающий вниз над ширинкой.

— Здравствуйте, — произнесла достаточно робко, чтобы показаться воспитанной и скромной.

— Какого хрена, где Виталик?! — Раздалось в эту же секунду с кухни. — Он что не смотрел в стоп-лист?!

Чей-то бас громыхнул над кастрюлями, но повара, не обратив никакого внимания, продолжили работать в прежнем темпе. Рассмотрела тучного мужчину в белом, который, прищурившись, изучал написанное на маленьком листочке бумаги. С черневшей на щеках щетиной, пальцами-сосисками, обросшими мелкими волосками и острым крючком-носом, он казался настоящим пиратом от мира кухни.

— Виталик, сейчас в зале. — Подсказал мужчина с усами и вновь посмотрел на меня. Улыбнулся. — Привет, меня зовут Гарик.

— Где Виталик, эй? — Снова донесся с кухни уже знакомый бас. — Что за …

— Прости, у нас сегодня настоящий сумасшедший дом. — Не оборачиваясь к источнику звука, заметил усатый. Наклонился ко мне и выжидающе замер. — Ты кто?

— Юлиана. — Не нашла ответить ничего умнее.

— Так что ты хотела, красавица?

— Я… я насчет работы… — Мне пришлось отклониться назад. — Там у вас объявление на двери.

— Люська — паршивка! — Продолжал возмущаться пузатый повар, обладатель зычного баса, одновременно ловко орудуя ножом и жестикулируя. — Знала же, что работать некому, и не пришла! Опять напилась, наверно. Я так больше не могу. Хоть убей, но не могу. Поваров не хватает, официантов тоже. Лучше бы дальше мясо жарил спокойно в шашлычной! Все, это точно последний день, завтра ухожу!

Усатый Гарик нервно дернул бровями. Медленно обернулся к нему и проорал:

— Айваз! Эй! Что ты разошелся! Вон, смотри, какую красивую официантку я нашел! — Протянул руку, подтолкнул меня в спину. — И повара тебе найду. Сегодня. Максимум завтра. Обещаю! Не кипятись, друг, ладно?

И все это с таким знакомым мне акцентом жителей южных краев. Даже захотелось добавить наше «по-братски»!

Но Айваз, заметив меня, лишь взметнул руки вверх и громко возмутился:

— Ты кого, э, нам привел? — Поморщился. — Ребенок же совсем!

— Тебе восемнадцать-то есть? — Шепнул, обернувшись ко мне Гарик.

— Есть.

Тогда он улыбнулся повару:

— Не ругайся, брат. Она уже взрослая, все умеет. А чего не умеет, научится!

— Да? — Усатый потрепал меня за плечо. Нагнулся к уху. — Официантом когда-нибудь работала?

— Кх-кхм. — Прокашлялась. — Нет. — Ответила виновато. — Но я научусь. Обещаю. Буду стараться.

Улыбка сползла с его лица.

— Медкнижка есть? — Прошептал, хмурясь.

— Не-а. — Пожала плечами.

— Ну, и ладно. Потом оформишь. А сейчас, — и уже громче и радостнее, — приступай к работе! — И снова шепотом. — Как тебя?

— Юля.

— Добро пожаловать, Ю-ля!

В эту секунду в помещении появился тот самый тощенький официант. Как оказалось, он и был Виталиком. Парню пришлось выслушать тираду от Айваза, а мне в это время вручили фартук, блокнот, карандаш и на пальцах объяснили, что такое стоп-лист, как нужно принимать заказы и что делать с ними дальше.

У меня было состояние шока. И это еще мягко сказано. Руки тряслись как бешеные. Гарик, кажется, сразу забыл о моем существовании, зато о нем хорошо помнили на кухне. Никто не собирался делать мне скидок на то, что я работала первый день. Повара и даже технические работники за первые полчаса засыпали меня наставлениями и сделали столько замечаний сразу, что мои щеки уже не просто пылали, а горели так, словно их свеклой натерли.

— Не переживай, — брякнул Виталик на ходу, заметив мои дрожащие руки. — Клиенты у нас в основном постоянные. Офисные работники, студентики, но бывают и приезжие, конечно. Записывай заказы внимательно, зачитывай и только потом относи на кухню. Если придут новенькие и спросят, что ты можешь им посоветовать, смело называй блюда из вот этого списка. — Указал на стену. — Здесь все, что нужно сбагрить до закрытия смены, чтобы окончательно не протухло.

— О… — Промычала я, составляя тарелки на поднос. — Спасибо…

Паренек засмеялся и подмигнул мне.

— Привыкнешь!

Да уж. Постараюсь. А я ведь даже не спросила, сколько они мне будут платить… От страха из головы все напрочь вылетело. Вот растяпа!

Посетители сменяли один другого, несмотря на столь ранний час. Заказывали завтрак, кофе, быстро ели и уходили. Нам с Виталиком приходилось буквально летать между столиков, и через час мое напряжение достигло предела. Забежала в туалет, быстро умылась ледяной водой. Замерла у зеркала, не узнавая своего горящего от красноты лица, и тяжело вздохнула.

Все нормально. Я справлюсь. Пусть будет хоть трижды тяжело. Невыносимо. Трудно. Изматывающе. Но деньги будут у меня в кармане. Деньги — это еда, тепло, возможности. Еда… Голова снова закружилась. Дожить бы до обеда. Только дожить.

Намочила ладони водой, приложила к макушке, чтобы унять бунтующие волосы. Распределила влагу по всей длине. А теперь похожа на мокрую крысу. Усмехнулась. Стало еще только хуже.

Ну, и бог с ним. Главное, выдержать. Все лучше, чем просить милостыню.

И вернулась в зал.

— Добрый день. — Приготовила блокнот.

Посетитель молчал. Мне даже пришлось поднять на него взгляд.

— Американо, пожалуйста. — Задумчивый, сонный парень лет двадцати. Кожаная куртка в такой теплый день. Спутанные каштановые волосы, руки с красивыми длинными пальцами.

— Что-то еще? — Улыбнулась дежурно, одновременно старательно записывая заказ в блокнот.