Нана (СИ) - Сокол Елена. Страница 63

Я поспешил отойти с освещаемого участка в тень. Наверняка, в таком месте повсюду были камеры. Мне не хотелось попасться ни в объектив, ни в лапы местной охраны.

«Дом шестьдесят два. Высокий, белый, с башенками и кованой изгородью» — эти слова раз за разом прокручивались у меня в голове. «Иди все прямо по улице, пока не найдешь нужное здание. Он приедет к своей любовнице около полуночи, будет один. Подойдешь, выстрелишь в упор. И не забудь снять пушку с предохранителя, сопляк».

Холодная сталь, укрытая во внутреннем кармане куртки, обжигала грудь. Руки мои тряслись, словно чужие. Не получалось даже просто вынуть сигарету из чертовой картонной коробочки. После минуты мучений она, наконец, поддалась. Я натянул капюшон куртки на самые глаза и остановился, чтобы прикурить.

Подозревал, что в данный момент ничто в этом мире не способно снять ужасный стресс, острым лезвием гильотины повисший над моей шеей. Хотел заглушить боль никотином, вытравить дымом. Затянулся полной грудью, глядя как на кончике сигареты заходится яркий красный огонек, и задержал дыхание. Точно огромная горячая рука схватила меня за горло и с силой сжала.

Закашлялся. Согнулся пополам от резкой боли в легких, сплюнул, потер заслезившиеся глаза запястьем и снова затянулся дымом. Больнее, еще больнее, чтобы, сука, не чувствовать, как стучат собственные зубы, как колотит нервной дрожью все тело. Чтобы не ощущать едкий пот под футболкой и не чувствовать мороз, сковывающий конечности.

Вздрогнул, услышав звук приближающегося автомобиля, отлетел в сторону и прижался к забору чьего-то дома. Где-то за ним отчаянно залаяла собака, заставив меня инстинктивно отскочить обратно. Тлеющий окурок обжег пальцы, но я не в силах был отбросить его в траву. Так и держал его в руке, ожидая, когда огни машины проплывут мимо и скроются в ночи.

Медленно выдохнул, когда это, наконец, произошло. Бросил бычок на землю, затоптал носком кроссовка. Больше из тени не выходил. Передвигался торопливо, стараясь прислушиваться к каждому звуку, шарахаясь от каждого прохожего, вжимаясь в стену от любого подозрительного шороха.

Нужный дом нашелся, на удивление, быстро. К счастью, освещался лишь его двор, находящийся за кованой изгородью, сплошь увитой густым кустарником. Между ним и освещенной частью дороги оставался небольшой безопасный островок, куда я нырнул, прижался спиной и, достав очередную сигарету, жадно закурил.

Дым, прорываясь сквозь листву, нависшую над моей головой, улетал куда-то вверх и растворялся во влажном ночном воздухе. Пытаясь проследить за ним, я чувствовал головокружение. Дышать становилось все тяжелее, перед глазами расплывались круги, во рту вместе с табачной горечью появился солоноватый привкус крови от прикушенной губы.

Немыслимо. Убить человека… Не важно, глядя ему в лицо или нет. Убить. Человека! Лишить жизни и самому не сойти с ума. Как это? Как?!

Но у них Нана. Она — мое всё. И ее жизнь зависит от того, хватит ли у меня духу совершить это. А, значит, хватит. Я всё сделаю. Не важно, как сильно у меня будут трястись руки, как будут подгибаться ноги. Я увижу этого человека, опознаю, сделаю шаг и выстрелю. А потом побегу. Буду бежать долго, пока не найду укромное место, чтобы спрятаться и переждать. Потому что, если они не получат известие о его смерти, они убьют нас обоих.

Мы или Он.

Мы.

Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем к дому, тихо шелестя шинами по асфальту, подъехал внедорожник. Минута? Час? Два? Я уже был измотан ожиданием. Устал вздрагивать и лихорадочно проверять циферблат наручных часов. Еле стоял на ногах. Поэтому, едва заметив приближающийся автомобиль, натянул капюшон на глаза и замер, сунув дрожащую руку за пазуху. Обхватил пальцем рукоять пистолета, успевшую нагреться от тепла моего тела.

В ушах шумело. Глаза выхватывали из темноты лишь силуэты. Кажется, их было трое. Один за рулем, двое сзади. Внедорожник остановился как раз под фонарем.

Двух зайцев одним выстрелом — вот куда люди Геннадьича меня отправляли. Знали, что при попытке убить этого человека, меня самого тут же расстреляют. Конечно, серьезные люди никогда не ходят без охраны. А выхода у меня нет: либо убить его и умереть самому, либо не убить, и тогда мы с Наной умрем оба. И тут, и там Смерть, как ни крути.

Какая теперь разница…

— Не нужно, я справлюсь, — раздался бодрый голос, едва открылась задняя дверь машины. — Приезжайте часа через три.

Вышедший, прикрыл дверцу и взмахнул рукой на прощание.

Высокий, широкоплечий, средних лет. Мне даже не нужно было доставать из кармана фото, чтобы опознать его. Это тот, кто мне нужен. Безымянный блондин со светло-зелеными глазами, крупным носом и внушительным подбородком. Тот, кто должен сегодня умереть. И умрет.

Кажется, мне везло. Автомобиль начал сдавать назад. Чтобы не попасть в свет его фар, я прижался спиной к изгороди. Мужчина, очевидно, не собирался провожать взглядом отъезжающий внедорожник, он развернулся и медленно направился к воротам. Едва тачка начала движение от дома, я решил, что пора действовать.

Потом будет поздно.

Сейчас или никогда.

Обхватил рукой ствол, спрятанный во внутреннем кармане, двинулся к нему навстречу. Расстояние между нами сокращалось с каждой секундой. Мое сердце грохотало, кровь стыла в жилах, со лба прямо в глаза стекали капли холодного пота. Я наморщился, сглатывая, и нащупал затвор предохранителя.

Достать. Направить в грудь. Нажать курок.

Где-то в кустах застрекотали сверчки, и по моей спине пробежали мурашки. Под ногами что-то хрустнуло. Какая-то ветка. Мужчина вдруг поднял голову, посмотрел в мою сторону и замер. Опустил руки. Его глаза не были направлены в мое лицо, они смотрели на мою руку, застывшую за пазухой.

Вот он. Тот самый момент.

Я остановился всего в нескольких метрах от него. Мысленно выругался, чувствуя дрожь и слабость в руке. С трудом перевел дыхание, видя испуг и растерянность на лице мужчины. Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Он не собирался бежать, не злился. Смотрел на меня спокойно, слегка приоткрыв рот. Его грудная клетка приподнялась на вдохе и больше не двигалась, ожидая скорой развязки.

Я сжал рукоятку. «Давай! Сделай это!» — приказал себе. Почувствовал, как возле губ пульсирует нервный тик, как холодной волной отливает кровь от лица.

«Не могу. Я не могу, не могу…»

Открыл рот, жадно и беспомощно глотая воздух.

— Папа! Папочка! — Донеслось от ворот.

Как во сне, сквозь шум в ушах послышались быстрые и легкие шаги. Калитка распахнулась, и, выбежав из нее, на руки к мужчине запрыгнул светловолосый кудрявый мальчишка лет пяти. Забавная пижамка с кроликами, мягкие тапочки, плюшевый мишка в руке. Мужчина подхватил сына, крепко обнял и отвернул от меня.

Внутри все оборвалось. Я отпустил рукоять, вынул руку, сунул ее в наружный карман, опустил голову и быстро прошел мимо них. Словно так и планировалось. Звон железной калитки о ворота известил о том, что мужчина поспешил скрыться с ребенком в доме. Еще слышались их торопливые шаги по внутреннему дворику, когда я, ускорив ход, бежал вдоль по улице.

Легкие горели, из глаз градом лились слезы, спину холодило от ужаса. Я только что подписал ей приговор! Я убил Нану! Теперь из-за меня она умрет…

Нана

— Я не могу больше, руки болят ужасно. Хотя бы ослабьте, пожалуйста.

— Потерпишь, — буркнул мужчина, расположившийся на стуле напротив меня.

Рыжие волосы, крепкие кулаки и все лицо в глубоких рытвинах. Похоже, здесь было несколько головорезов в одинаково аккуратных костюмчиках, которые только и ждали своего часа, чтобы по просьбе босса свернуть шею неугодным. По крайней мере, этот был уже третьим, в чьи руки меня передали.

— Не могу больше. — Проскулила, ерзая на стуле.

Я не могла видеть, чем были сцеплены руки за моей спиной. Не стяжкой, точно. Кажется, на них наматывали тонкую крепкую веревку, а потом слишком сильно затянули, отчего мои запястья ужасно ныли, успели распухнуть и частично онеметь.