Магистр ее сердца (СИ) - Штерн Оливия. Страница 24

Девочка колебалась недолго, прикусив губу, а потом, бросив настороженный взгляд на мать, все же пошла. Дети стали у самого бортика фонтана, а Алька тихонько подошла к Мариусу и взяла его за руку. Пожалуй, впервые она немного жалела о том, что они взяли с собой Тиба. Ей хотелось побыть перед этим чудом Эрифреи наедине с Мариусом, вот просто так стоять и думать, каждый о своем, но при этом чувствуя друг друга.

— Это артефакт? — спросила она тихонько, — артефакты работают после того, как пала Пелена?

— Работают, — сильные пальцы Мариуса нежно погладили по тыльной стороне ладони, — оказалось, необходима только небольшая коррекция. Ну что, идем дальше?

В парке было людно, впрочем, как и в городе.

Вскоре Тиберик и Лива принялись бегать по дорожкам, то удаляясь и почти теряясь среди посетителей парка, то возвращаясь. Пушистый дракон вцепился в воротник Ливы мертвой хваткой, улетать и не думал. А сама девочка, пожалуй, начинала возвращаться к жизни: щеки раскраснелись, она даже улыбнулась пару раз.

Потом они вышли на круглую площадку, и Алька увидела презанятную штуку: большой, в два человеческих роста стеклянный шар. Внутри была маленькая аккуратная избушка, деревянный сруб, какие строили только вблизи от леса. А еще внутри, кружась и поблескивая, падали крупные хлопья снега. Они возникали из ниоткуда где-то под сводами стеклянной сферы, падали и падали — на крышу домика, на резные наличники, на маленькие серебристые елочки вокруг. Снега было так много, что домик утопал в сугробах — и вместе с тем снега больше не становилось.

— В Эрифрее почти не бывает снега, — улыбаясь, пояснил Мариус, — этот артефакт сделали специально для детей. Здесь и летом падает снег, и сугробы. А если мы пойдем чуть дальше, то попадем в Снежный город…

— Да-да, идемте, — восторженно пропищал Тиб.

— Идем? — тихо спросила Алька.

— Идем, — он пожал плечами, — сейчас будет, чем занять мелких, а заодно Телору.

И окинул Альку весьма коварным взглядом, от которого ее бросило в дрожь.

Свернув направо от снежной сферы, они прошли совсем немного — и уперлись в ворота, как будто сделанные из льда. По обе стороны от ворот тянулся высокий забор, тоже как будто сложенный из ледяных дощечек. И, пока Алька, Телора и дети с открытыми ртами глазели на это магическое великолепие, Мариус решительно шагнул вперед, толкнул одну створку и поманил за собой.

Алька, шагнув "на ту сторону", только и смогла, что поднять глаза к небу в попытке увидеть, откуда падали снежные хлопья. Такие же, как в стеклянном шаре — только здесь их можно было потрогать, убедиться в том, что они самые что ни на есть настоящие. Забыв на миг, как дышать, Алька смотрела, как тают снежинки на ладони. Потом глянула на Мариуса, а он терпеливо пояснил:

— Гильдия артефакторов иногда способна творить настоящие чудеса.

И это было так. Все, что внутри ледяного забора, было засыпано снежными сугробами. И деревья, и кустарники, и деревянные скамейки. Чуть поодаль от ворот была сооружена высокая и длинная снежная горка, ее соорудили из дерева, а уж деревянный настил засыпал снег. Служитель парка, невысокий фьер в теплом тулупе, занимался тем, что выдавал подбегающим детям небольшие округлые лодочки, такие, чтоб можно было в них сесть. Дети с визгом, переговариваясь, тащили эти лодочки наверх — и в них же съезжали вниз, по снежному покрову.

— Ну, что, будете кататься? — подчеркнуто безразличным тоном поинтересовался Мариус.

— Да, — это ответил Тиб. Лива промолчала, жадно наблюдая за тем, как другие съезжают по склону.

— Телора, будьте любезны, побудьте с детьми, — Мариус покрепче сжал Алькину ладонь, — пусть накатаются от души. Конечно, так мы не обойдем весь парк, но ведь мы живем в Эрифрее, и в другой день можем пойти обследовать другой его угол. А через час подходите во-он туда, мы с Алайной закажем обед.

— Да, ниат Эльдор, — Телора склонила голову.

Потом тревожно посмотрела на Альку, как будто вопрошая — вы, ваше высочество, действительно хотите с ним туда идти?

Алька улыбнулась. Да, разумеется, она пойдет с Мариусом.

Конечно, ей бы тоже хотелось съехать с той замечательной горки вместе с Тибом, но… она ведь почти замужняя ниата, наверное, стыдно такие номера откалывать. И на горке только дети.

Мариус легонько подтолкнул ее в спину, и они пошли к большому деревянному дому, точно также засыпанному снегом.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Еще бы, — Алька порадовалась, что дорожка, ведущая к дому, расчищена. Иначе уже бы набрала полные туфли снега.

Внезапно Мариус остановился, сунул руку за пазуху и вынул маленькую картонную коробочку.

— Возьми, это тебе.

— Что это? — она взвесила на ладони золоченый сундучок.

— Я вчера купил, — он нахмурился, — да как-то отдать не получилось.

"Потому что мы поругались", — хорошее настроение мгновенно испарилось. Ну зачем, зачем он ей напомнил?

Алька дрожащими пальцами открыла коробочку — там, тесно уложенные друг к другу, лежали шоколадные кругляши.

— Спасибо, — прошептала она, — ты знаешь, что я люблю сладкое…

— Ну так попробуй, — рука Мариуса легла на талию, потянула дальше.

Алька глянула на него исподлобья — он не сердился, не злился, лицо было расслаблено.

— А ты будешь?

— Я не люблю все это, — весело ответил Мариус, — но, если ты меня будешь кормить, то я готов поглощать конфеты мешками. Главное, потом заесть чем-нибудь… более существенным.

— Хорошо…

Она подцепила один кругляш двумя пальцами и хотела предложить его Мариусу, но он кивнул в сторону дома.

— Там. Все там. У нас будет на это время, пока дети катаются с горки, а Телора за ними присматривает.

С тем они дошли до деревянного сруба, который оказался довольно большим — фасад на десять окон, да еще мансарда. Дверь им открыл управляющий, низко, в пояс поклонился.

— Доброго дня, ниат, ниата. Желаете обедать в отдельном зале или общем?

— В отдельном, — сказал Мариус, — покажите нам, что у вас есть.

— Свободен зал в мансарде. Извольте, сейчас покажу.

В доме приятно пахло можжевельником и снежной свежестью. Вслед за Мариусом, сжимая в руке коробочку с конфетами, Алька поднялась по широкой деревянной лестнице. Управляющий с поклоном распахнул перед ними дверь, и они вошли в просторную комнату с двумя окнами. Все было деревянным — стены, пол, потолок. Посередине стоял большой стол, застланный ослепительно-белой скатертью, вокруг — стулья, по углам, привинченные к стенам, в узких стеклянных колбах мягко светились золотисто-розовые лайтеры. Прямо под окнами, у самой стены, расположилась изящная кушетка, обитая зеленым бархатом, с небрежно разбросанными круглыми подушечками.

— Хорошо, — сказал Мариус, оглядевшись, — подайте сюда… мм… через час обед.

— Что желаете к обеду? — в руках управляющего откуда ни возьмись появился блокнот и карандаш.

— Жаркое, печеный картофель по-деревенски, пирог с брынзой, компот. — и тут же, спохватившись, Мариус добавил, — на пять персон. Остальные подойдут чуть позже.

— Будет сделано, — управляющий снова поклонился, кивнул на дверь, — здесь ожидать будете?

— Здесь, — в голосе Мариуса появились довольные мурлыкающие нотки, — надеюсь, нас не будут беспокоить.

— Ключ в замке, — бодро отрапортовал мужчина, нагло глянул в сторону Альки, но тут же сделал вид, что ему ничего не интересно, и поспешил прочь.

Алька поняла, что катастрофически краснеет.

И не только оттого, что этот управляющий смотрел на нее так, как будто только и видел в ней любовницу богатого ниата.

Скорее оттого, что Мариус широким шагом преодолел расстояние до двери, плотно закрыл ее и, улыбаясь, повернул ключ в замке.

— Пирог с брынзой? — едва слышно переспросила она.

— Пирог, да, — согласился Мариус, сгребая ее в охапку, — с брынзой. Но сперва я жду от тебя конфету, моя птичка.

Алька невольно попятилась, уперлась руками в его грудь в попытке отстраниться. О, она очень хорошо знала этот его взгляд и прекрасно догадывалась, что последует за желанием полакомиться конфеткой.