Страж ее сердца (СИ) - Штерн Оливия. Страница 5

И ступени, ведущие наверх, пылью заросли. Правда, было видно, что Робин периодически прохаживается по ним метлой. Прямо дорожку посередине вымел.

— Как тут грязно, — озадаченно прокомментировал Тиберик, — если вы здесь живете, почему никогда не прибирались? Вот Аля…

— Помолчи, — хмуро оборвал его Мариус, — я тебя сейчас оставлю своей няньке, Марго, а сам вернусь в город. Надеюсь, у тебя хватит ума никуда не убегать? Сгинешь сам. Не выживешь.

— Хорошо, — Тиберик поднял лицо, и забавно сморщился, — я не буду убегать.

Они добрались до комнаты, где раньше всегда по вечерам собиралась прислуга. Там, у камина, сидела в кресле-качалке Марго и что-то вязала. Пушистый котенок трогал лапкой клубок.

— Марго, — позвал Мариус, все еще крепко сжимая детскую ладошку.

Женщина всполошилась, отложила в сторону рукоделие и вскочила с кресла, наверное, слишком резко — тут же охнула и невольно схватилась за поясницу. Вот она, старость. Всегда что-нибудь болит, не сердце, так спина, не спина так ноги.

— Ниат Эльдор. Ох, слава Пастырю… А я уж заждалась вас, пирожков напекла, таких, как вы любили, с яблоками…

И осеклась, уставившись на Тиберика. А Мариус молча рассматривал ее и с тоской думал о том, что жизнь его нянюшки стремительно катится к завершению. Как быстро. И как мало отпущено простому человеку. Ему очень не нравился восковой цвет морщинистого лица Марго, это было слишком хорошо видно, когда она убрала волосы под белоснежный чепец. По-хорошему, надо позвать лекаря, но… Еще никто и никого не исцелил от такой напасти как старость.

— Вот, — сказал он, отпуская наконец детскую руку, — это Тиберик Ритц. Теперь будет жить с нами. Накорми его и обустрой как-нибудь ему комнату. Там, где комнаты прислуги.

Марго всплеснула руками.

— Ох, ниат Эльдор… Да где ж вы… — и, словно вспомнив что-то, посмотрела особенно пристально, — а что с девушкой?

Мариус коротко пожал плечами.

— В тюрьме. Получит, что ей причитается.

Доброе лицо Марго вытянулось, а взгляд вдруг потух. И, не глядя больше на Мариуса, она засеменила к Тиберику, протянула ему руку.

— Ну, малыш, пойдем? Меня зовут тетя Марго. Пойдем на кухню, там есть бульон и пирожки. Ты же, наверное, голодный?

Мариус вспомнил вдруг про пакет с рогаликами, хотел вручить его няньке, но та почему-то демонстративно отвернулась и повела мальчика прочь. Мариус огляделся, сгрузил рогалики на стол. Ну вот и пойми этих женщин. А ведь хотел, как лучше. Что она там себе надумала? Нет, ну в самом деле, не могла же она решить, что он отпустит мало того, что воровку, так еще и двуликую?

— И все им не так, — буркнул себе под нос, — так я еще и виноват выхожу. Наверное, надо было ей все деньги отдать, и фамильные драгоценности в придачу? Нет-нет, так дело не пойдет…

Почему-то снова он подумал о том, что маленький мальчик и двуликая каким-то образом оказались на улице. Если у родителей Тиберика было в доме много книг, они не бедствовали, это точно. А так-то… Пятилетний малыш и двуликая, которую с ее-то печатью никто не возьмет на работу. Что ей оставалось? Только в дешевый бордель. Но она предпочла другой способ заработка.

Постоял-постоял, и пошел из дома. Его ждал экипаж, чтобы вернуться в Роутон. Настала пора нанести визит в отделение Святого Надзора.

На место своей службы он прибыл аккурат после обеда, когда дежурный зевал, похрустывая челюстью, а в коридорах Надзора было так тихо, что, казалось, муху будет слышно. При виде нежданного посетителя дежурный недовольно нахмурился, а Мариус, в свою очередь, принялся с интересом его разглядывать. Совсем еще мальчишка, тощий, словно жердь, черный мундир с серыми кантами болтается как на вешалке. Дежурный тоже его рассматривал, и — надо же, — он не понимал, кто это явился в Надзор в черном же мундире, только с тройным золотистым шнуром на груди.

— Чего желаете? — наконец изволил спросить дежурный.

Мариус улыбнулся ему так, как до этого не улыбался Тиберику. Сладко и многообещающе.

— Мы желаем, — сказал он медленно, — чтобы нас сопроводили в кабинет приора Роутона, и чтобы через десять минут там же был заведующим архивом.

Белобрысые брови дежурного поползли на лоб.

— А вы кто вообще, фьер?.. Не ошиблись часом дверью? Может, вам в дом умалишенных?..

Но не договорил. Через мгновение его лицо встретилось со столешницей, еще раз, и еще. Расслышав хруст носа, Мариус отпустил недотепу и рявкнул:

— Встать. Как смеешь сидеть в присутствии приора? Почему не при оружии? Как вы тут, мать вашу, собираетесь Роутон защищать? Тарелками с кашей, а?

Хлюпая кровью, дежурный как-то очень быстро вывернулся из-за стола и метнулся в темень коридора. Мариус прислушался к суматошным звукам шагов, пожал плечами. Вероятно, прежний приор был человеком ленивым. Или очень слабым, распустил тут всех. Ну, ничего. Теперь у Роутона есть новый приор, и уж он-то устроит все правильно.

Через полчаса он уже сидел за письменным столом в собственном кабинете. И не беда, что по углам сидели откормленные пауки, а солнечный свет едва пробивался сквозь пыльные стекла. Важно, что лампа на столе ярко горела, а перед дверьми навытяжку стояли пятеро, включая того самого парнишку с переломанным теперь носом.

— Так, — Мариус довольно потянулся, похрустел пальцами, — это все? Все, кто служит здесь Надзору?

— Ну да, приор, — вздохнул обладатель пивного брюха и багровой физиономии.

Мариус представил себе, как он будет отбиваться от тварей роя, и ему даже смеяться не захотелось. Скорее, плакать.

— Представьтесь, — бросил он в заплывшее лицо.

— Рейсон Кресс, ниат.

— Хорошо, — обвел прочих тяжелым взглядом, — надеюсь, уже никому не нужно объяснять, кто я такой, м?

— Нет, — дружно прошелестело в кабинете.

— Мне не нравится, что я тут вижу, — продолжил Мариус, — когда Магистр предложил мне это назначение, я принял его, потому что… все же Роутон — моя родина, и моя задача защитить его от крагхов. Но что я здесь вижу? Зажравшихся, заплывших жиром, немощных, никуда не годных… У кого-нибудь из вас есть ступень Стража?

Молчание.

Следовательно, стражей здесь не было.

— Приор Эймс был стражем, — кое-как прохлюпал парнишка.

— Это, я так понимаю, был единственный здесь страж, — холодно заключил Мариус, — и это в условиях, когда Пелена так близко к Роутону…

Он помолчал. Почему-то ожидал иного, когда ступал в портал до Роутона. Бравых защитников, посвящающих все свободное время тренировкам. И что застал? Кучку жалких, никуда не годных… стало горько и обидно. Почему Магистр не думает о городах на периферии земель Порядка? На кой столько стражей в столице, когда Пелена — по окраинам?

— Стражи-то все в столице, — прокряхтел Рейсон Кресс, словно читая его мысли, — а нам-то что… мы люди маленькие…

— Никто не будет смотреть на то, какие вы люди, если произойдет прорыв, — мрачно ответил Мариус, — впрочем, я буду думать, что с этим всем делать. А сейчас… Я хочу, чтобы мне принесли из архива дело семьи Ритц. Кто из вас заведует архивом?

— Так я ж и заведую, ниат, — пробурчал Кресс, — сейчас, сейчас… все будет. Извольте подождать минутку.

— Я подожду три минуты. Через три минуты с вашим носом будет то же, что и с этим, — и кивнул в сторону бедолаги-дежурного. — А теперь все вон. Приведите себя в порядок. И приведите в порядок здание Святого Надзора.

Наверное, он произвел нужное впечатление на сотрудников, потому что тоненькая картонная папка лежала на столе ровно через три минуты.

— Так быстро? — Мариус только бровь приподнял.

— Так, приор, дел мало в Роутоне. Это последнее, сверху лежало, — почти заикаясь от страха, пробулькал Кресс и начал пятиться к двери.

— Идите, идите, — Мариус откинулся в кресле, — и позволю себе дать совет. Прекращайте заправляться пивом, Кресс. Твари роя любят потрошить таких вот, пузатых. Внутренности жирненькие, они их любят.