Право на выбор (СИ) - Михеева Рина "Пушися". Страница 35

Это Леяна может заблуждаться, думая, что будет править, тогда как на самом деле ее дальнейшая жизнь будет полностью зависеть от Отступника. Тамила же отлично все понимала. Просто раньше не задумывалась об этом. Она хотела разделить власть с Яроном… А эти…

Тоска навалилась, скрутила так, что захотелось разгромить и растерзать всю эту вызывающую роскошь вокруг, а потом сесть посреди разгрома и выть до хрипоты, до сорванного горла. Но Тамила лишь выше подняла голову и подошла к окну. Глядя на стену леса, в окружении которого стоял дом, она думала, чего же ей хочется на самом деле, к чему она на самом деле стремилась все эти годы…

Ей было холодно. Холодно… Душа и сердце — все замерзло, окоченело. Неужели… она искала не то, рвалась не к тому… Неужели… на самом деле ей хотелось… любви? Не может быть. Любви… Никто не любил ее. Никогда. Одни желали ее тела, другим были нужны ее умения и изворотливый ум. Но никому не было дела до нее самой.

Горькие и злые слезы подступили к горлу, грозя задушить, но Тамила не позволила им пролиться. Она смотрела на лес сухими глазами, ледяными голубыми глазами, в которых пылала ненависть. К Ярону, Грону, Харту, к прежнему главе клана песцов, что некогда прельстился ее красотой, а потом пожалел об этом и вернулся к жене, которую любил по-настоящему. К нынешнему главе клана, который голосовал за смертную казнь для нее. Ко всем, кто судил ее или просто был там. К Марийке, которую любил Ярон, к Райяне, которая любила его, ко всем кто любил или был любим, тогда как она не знала ни того, ни другого.

К родителям, которым не было до нее дела. К жизни. К себе самой… Она вмерзала в лед ненависти, она сама становилась льдом. И только где-то глубоко в сердце ранящим огнем билась боль.

ГЛАВА 27. В темноте

— Это прекрасная новость. Просто прекрасная, — Отступник откинулся на спинку кресла — единственного удобного кресла в покоях княгини Леяны, если не считать ее собственного. Оно стояло здесь именно и только для него.

— Не понимаю, — княгиня нахмурилась. — Что хорошего в том, что какие-то оборотни уничтожили разом более десяти мраков? Нет, я, конечно, очень высоко ценю твой вклад… Эти новые улучшенные амулеты, позволяющие не только отдавать приказы, но и отслеживать перемещения мраков и даже узнавать, что с ними происходит, просто великолепны. Но все-таки… каждый новый сын мрака стоит нам немалых усилий, они пока что не размножаются и потому…

Отступник закатил глаза, радуясь, что Леяна не видит его лица. Она не лань — она курица. Безмозглая квохчущая курица. Или индюшка, раздувшаяся от ощущения собственной значимости, тогда как на самом деле она годна только в суп.

— О лучезарная, — пропел он, не в силах и дальше выслушивать ее кудахтанье. — Разумеется, весьма прискорбно, что мы потеряли стольких мраков в одном бою, но не это главное. Главное — с кем они бились.

Леяна закрыла рот, пытаясь вспомнить, что же сказал Отступник о тех, кто посмел нанести им такой урон.

— Двое, нет, трое мужчин и, кажется… Я не понимаю, — раздражилась она, как и всегда, когда что-то ускользало от ее понимания.

— Двое линов, бесценная княгиня. Двое сильных линов. Также один олень, тоже весьма сильный, енот… и — беременная женщина. Вероятно, тоже оборотень, но она не перекидывалась. Второй лин вступил в дело лишь под конец схватки. Вероятно, он… или, может быть, она, — Ярт сделал много значительную паузу, — не вполне освоилась со своей силой.

— Енот… — Леяна на миг задумалась — Енот… хм.

— И олень, — любезно напомнил Отступник.

— Ты намекаешь на моего сына? И на этого мерзавца Сая? Но когда они могли спеться… Сай все время был здесь, а Сигирд…

— Все время был не здесь, — снова перебил ее Отступник.

Выслушивать Леяну совершенно не хотелось, и он наслаждался тем, что уже сейчас может перебивать ее, а она даже не решается возмутиться и осадить его.

— Я не знаю, каким образом они оказались в одной компании, но меня это не удивляет. В конце концов, нам помогает Шешхат, думаю, по его воле все, кого нам нужно поймать, оказались в одной компании.

— Все? Но…

— Верен — лин, — Ярт снова прервал княгиню. — Думаю, Полина тоже. Они не сказали правды. Они оба лины. С ними енот — это Сай. И олень. А еще — беременная женщина.

— Так эта девка еще и зачала от него, — взвилась Леяна.

— Ну и отлично, — Отступник пожал плечами. — Для моих экспериментов это будет весьма удачно. Только надо поспешить, чтобы она не умерла раньше времени. Беременная, зараженная ядом мрака… Это будет очень интересно. Младенец окажется отравлен еще в утробе. Но, вероятно, выживет. И, скорее всего, он должен быть сильным оборотнем… Да, это очень и очень интересно.

— Мне это не нравится, — Леяна отвела взгляд и стиснула подлокотники кресла.

— Неужели родственные чувства? — Отступник иронично приподнял бровь, и хотя Леяна не могла этого видеть, иронию она уловила.

— Нет, — княгиня тряхнула головой, толстая коса метнулась за спину, словно упитанная змея. — Какая-то приблудная девка… Все это не имеет отношения ко мне. Ты можешь делать с ними, что хочешь, лишь бы это упрочило мою власть.

— О, несомненно. Я сделаю для этого все — возможное и невозможное. Шешхат на нашей стороне. Они сейчас ослаблены, да и будь они в полной силе, им не избежать ловушки.

— Кстати, что удалось узнать о похищенном амулете, позволившем сбежать этой шайке? — требовательно спросила Леяна.

— Все отпираются, — Ярт скривился, — и весьма достоверно. Я мог бы проверить их разумы, но после этого, — он пожал плечами, — они будут пригодны только на корм мракам. Не думаю, что такие потери сейчас пойдут нам на пользу.

— А разве будет нам полезен предатель среди наших слуг? — изумилась Леяна.

— Разумеется, нет. Но я им верю. Они все слишком меня боятся, чтобы так убедительно лгать. Конечно, все они были наказаны, но терять их вовсе — не слишком разумно. Я по-прежнему считаю, что нужно получше допросить эту зайчиху…

— Лума не могла меня предать, — вскинулась Леяна. — Я не позволю издеваться над ней. Она же сказала, что непричастна к этому. И если ты веришь этим ничтожным слугам, почему не веришь ей?

— Я понимаю, что княгиня питает сентиментальную привязанность к своей бывшей няне, но… Хотя, как пожелаешь, — Отступник махнул рукой. — Возможно, ты права.

Он знал, что может настоять на своем, но эта старуха не слишком его беспокоила. Скорее всего, Сай выкрал амулет сам. Но даже если Лума решилась выкрасть амулет и отдать его еноту, то теперь, подавленная страхом, не сделает больше ничего. Когда он разговаривал с ней, она так тряслась от ужаса, что это было видно невооруженным глазом. Да и что она может? Единственный, кто действительно мог помешать Отступнику, кто мог его остановить, более не опасен.

А няня… пусть и дальше дрожит. Пусть Леяна цепляется за нее. Лума действует на эту бешеную оленуху успокаивающе, и это хорошо, а то она натворит такого, что народ Светании взбунтуется, несмотря на страх, которым они его опутали. Но, вероятнее всего, Сай сам выкрал амулет, и виновата в случившемся дура-княгиня. Зря она его предупредила о том, что ее терпение иссякло. Он сообразил, что терять ему нечего, вот и решился на побег.

Возвращаясь к себе, Ярт ощущал легкое недовольство тем, что дал волю чувствам. Леяна не зря удивилась такому яркому проявлению эмоций Отступника, для этого были и другие причины, помимо тех, что он назвал ей.

Лишившись сил шамана, Ярт почти не мог видеть будущее, но иногда Шешхат открывал ему кое-что. Так он узнал, что убить его сумеет лишь Ворон Лориша, да не простой, а получивший столько силы Лориша, сколько не получал ни один ворон прежде него. И когда Отступник почти настиг Верена у Печати Лориша, он понял — вот тот, кто держит в своих руках его смерть.

Но теперь… Шешхат снова явил ему свою милость. Конечно, этот глупец растратит свою силу на лечение слабаков, недостойных жизни. Он мог бы взлететь высоко. Князь-ворон, получивший огромную силу, мог бы остановить Отступника, возглавить клан воронов, подчинить себе всю Лоаниру. А может быть, и распространить свою власть на другие миры. Но он не станет. Если сам не захочет тратить свою силу на посторонних, его уговорит подружка. Она для него важнее власти. Глупец.