Мужчина из темных фантазий (СИ) - Суббота Светлана. Страница 39

— Ты чего? — выдохнула девочка.

Вот как надо произносить эту фразу. Поднимаешь крепко сжатый кулак над собеседником и спрашиваешь: «Ты чего?»

— За водичкой сходила, — призналась я. — Не думала, что будет опасно. А почему ты кричала «Смерти нет*»?

— Она в академию мечтает поступить. Героиней стать.

На свет осторожно выглянул Тортил и сдал подругу с потрохами.

— Нам же, духам, никакие повреждения не страшны. В Умбре нас могут развоплотить, а на Земле мы и подавно почти неуязвимы. Правда драться мы совсем не способны, не знаю на что Хагнесс рассчитывает, у нее ж силы и нет, считай.

Полненькая ручка резво махнула в сторону предателя, доказывая, что отсутствие мускулов она вполне компенсирует энтузиазмом. Тортил мигом накрылся крышкой, но подставил подруге подножку. Пока они опять устраивали кучу малу, я обхватила себя руками и подумала, что не одна. Что помощники у меня не самые мудрые, зато искренние. И недаром я возродилась в Тихих Выселках. Здесь я чувствую себя домом, а насчет жителей-духов… Так я сама сейчас как дух. Восстала после смерти и понятия не имею смогу ли я хоть немного повлиять на судьбу.

«Смерти нет*» — боевой клич Пограничной академии.

Глава 19. Встречай меня, столица, пирогами

До столицы добрались на воздушной карете. Сооружении, напомнившем мне горные подъемники, только покрупнее, покомфортнее и работающие на чистой магии.

Все приключение заняло не больше полутора часов. Сели в кабинку, потряслись в воздухе и вышли уже на имперском вокзале. Точнее Хагнес с Тортилом вышли, а я вывалилась кулем. Трепавшая меня лихорадка набегала волнами, а тут еще и укачало так, что перед глазами плыло.

Причем дети меня убеждали, что демонов не укачивает. Просто не может и точка. Об этом они сообщили примерно через минут пятнадцать дороги, когда мой желудок начал сосредоточенно продвигаться по телу вверх, решив опередить местную лифтовую систему и добраться до места назначения быстрее хозяйки.

Рассмотрев мое побледневшее личико, к мнению спутников присоединилась и семейная пара, волею фортуны разделявшая с нами кабинку. Тучная дама с голосом гренадерского рекрута попеняла, что зря я так шучу.

А когда я откинула капюшон плаща, пытаясь отдышаться и прийти в себя, она всплеснула руками и отравила весь остаток дороги стенаниями о сбежавших из дома глупых демонессах. Моя стройная по меркам местного мира «субтильность» навела ее на мысль о крайне юном возрасте, а двое детей-духов в сопровождении добавили уверенности этому предположению.

В итоге последний час подъема я пыталась не упасть, раздумывала, где найти «авиа»-пакетик и старательно отворачивалась под гул расспросов «кто тот извращенец, пригласивший девочку в столицу» и «почему ее тошнит, неспроста это».

Поэтому к дому Шай-Гирима я шла, по нос закутавшись в плащ. И без приставаний сердобольных кумушек настроение было ужасное.

Кто я такая? Недодемон, которого тошнит в транспорте. Недочеловек, которого после смерти телепортирует в Умбру. А что, если я умру еще раз, в Умбре или на Земле, что со мной будет?

При виде знакомой двери, огромной и черной, внутри снова забурлили сомнения. Если сам хозяин в застенках у императора, то какой смысл приходить к брошенному дому. Может быть сразу обратиться в полицию или устроить политическую манифестацию у стен дворца?

С плакатом «Свободу Сиятельному!». Или «Пустите срочно, я свидетель!». Можно даже прямо «Все видела и все расскажу!». Или пойти в газету местную — насколько я поняла, они обожают сплетни и мою историю выслушают с удовольствием.

Я посмотрела на острые черные ноготки, венчающие тонкие пальцы. Кожа золотисто поблескивала, никаких морщинок на суставах, все ровно и упруго как у пластиковой куклы.

По ладони пробегали крошечные голубые огонечки, магия во мне бесилась и никак не желала успокаиваться.

Еще месяц назад я высмеивала Барбару, обожающую городской скандальный журнальчик, пестрящий историями про девушек, похищенных инопланетянами или про жутких крокодилов в канализации, вырастающих до пяти метров и пожирающих собак. А сейчас я сама могу стать героиней страшилки «Как землянка оказалась демоницей и пережила всех». Причем даже для меня история выглядит фантастической выдумкой. Боюсь, без документов и надежных свидетелей мой рассказ воспримут за жалкие попытки шарлатанки примазаться к громкому делу.

— Что стоим, руку протягиваем? — раздался из-за двери визгливый голос. — Мы не подаем бродяжкам. Пошла отсюда!

— Я жила здесь несколько дней назад, — осторожно начала я. — В гостях у хозяина.

— Вранье! А если и была, что с того. Не велено никого пускать!

Хедда, служанка Шай-Гирима, была узнаваема даже через преграду. Только она может начать на пустом месте скандал с гостем, даже не удосужившись его расспросить.

Плечо налилось огнем, мне захотелось толкнуть дверь что есть сил, выплеснуть на нее всю накопившуюся магию. Не знаю, выстоит ли облицовочный металл или сломается моя рука, но уж очень хочется посмотреть нахалке в лицо. Но если начну пробиваться силой, неминуемо придется знакомиться с полицией. Барсучий порох! Я пока не готова объяснять, кто такая и откуда взялась. Неужто придется караулить у дверей в ожидании, что рано или поздно кто-то выйдет…

— Бедная девочка! — вдруг завопил кто-то сзади не менее громко и воодушевленно, чем стервозная служанка.

Я с изумлением обернулась и обнаружила у ограждения бывшую попутчицу из подъемника. Ажурные ворота, изначально показавшиеся мне просто открытыми, теперь не скрывали, что поломаны. Дама покрутила в руке искореженную дужку и скривилась.

— Ис Доран, любезный мой муж, придержи-ка сироток, — возопила она, указывая осторожно оглядывающемуся супругу на стоящих у крыльца Хагнесс и Тортила. — Не подпускай детей к гнезду разврата! А ты, маленькая, неужто здеся тебя растлили?!

Выставив широкую обильную грудь, она решительно двинулась вперед, приближаясь ко мне подобно Немезиде, земной богине возмездия.

— Наглая ложь! — завизжали из-за двери.

— Как есть правда, — вдруг выпалила я. — Здесь и растлили. А теперь открывать не хотят.

Раздался лязг многочисленных открываемых замков, что-то стукнуло, скрежетнуло, словно по полу протащили тяжелый предмет. Дверь распахнулась и перед нами предстала разъяренная, красная от злости Хедда, мало в чем уступающая моей неожиданной защитнице.

— Да чтоб твои глаза выпали! Чтоб рога отвалились! — она замахала руками перед моим носом. — Как посмела ты оболгать достойного демона? Да он всех своих нульри на рученьках носит, в лобик целует. А безродных девок, таких как ты, и знать не знает.

Так, вот теперь я начинаю злиться по-настоящему. Кого там в лобик целуют?

— А если рода нет, значит грязь под ногами и можно девочку из дома выкидывать, с порога гнать? — за моей спиной мгновенно разоралась матрона.

Может быть я ошибаюсь, но в голосе обеих мелькнул оттенок удовлетворенности. Дамочки в спорах явно чувствовали себя на коне.

Хотелось отодвинуться с линии огня, но я волевым усилием заставила себя оставаться на месте. С Хеддой предстоял серьезный разговор, только ума не приложу, как провести его тихо, без криков на всю округу.

За время, пока мы не виделись, служанка изрядно изменилась. Щекастое лицо теперь выглядело скорее одутловатым, а ранее блиставший идеальностью накрахмаленный фартук висел мятой тряпкой и даже демонстрировал пару жирных пятен у кармана.

Хедда рассматривала то немногое, что было видно у меня из-под капюшона, и явно не узнавала.

— Проклятье! Глупая женщина!

Мужской голос из темноты холла, низкий и властный. Мое сердце пропустило удар.

— Сказал же — никому дверь не открывать!

Мужская фигура выплыла из темноты. По человеческим меркам неизвестный считался бы достаточно высоким, но я уже знала, что вижу перед собой демона. Чья родная ипостась была намного, намного выше.