Ведьма Севера (СИ) - Герас Татьяна. Страница 100

Лошади неспешно цокают копытами по древним улицам, отражаясь эхом от стен.

Мы едем, молча, каждому, наверное, есть о чем подумать. Впереди Карс, за ним я на Самире, следом Ларт и Дерисы Отей завершает нашу процессию на своей низенькой кобылке, чутко прислушиваясь и периодически вертя головой. Сегодня он спокоен, словно и не был вчера так ошарашен этим местом.

Тайе — большой город и мы успеваем понаблюдать за поднимающимся из-за вершим далекого леса диском солнца, выкрашивающим древние руины во все оттенки зари, тем более рельеф позволяет — центр города, где мы ночевали находился на возвышении, так что сейчас панорама открывалась нам великолепная. На желтоватых стенах зданий рассвет выглядит завораживающе.

Кажется, будто розовая волна затапливает приливом эти мертвые дома и желтый камень вспыхивает оттенками золота.

— Кали Мов, — благоговейно произносит Отей.

Я оборачиваюсь к тамийцу, который неотрывно смотрит вперед.

— Что это значит, Отей? — спрашивает вечно любопытный Майл, лишь на миг опережая мой вопрос.

— Золотой город, — говорит тихо степняк, но мы все его слышим. — У моего народа есть легенда о городе счастья, который мы потеряли. Это было место любви и красоты, согретое теплом бога. Стены хранили своих жителей, пока они чтили гармонию и порядок. Но однажды сын правителя решил уйти в большой мир и вернувшись обратно принес с собою иные законы — право силы, возвышение над слабыми, алчность и прочие пороки. И город погубила людская злоба, он опустел и бог его покинул. С тех пор мы все с таким трудом находим свое счастье. А порой и проходим мимо, не замечая, — Варвар не отрывает глаз от поднимающегося светила, что с каждой минутой меняет краски на панораме мертвого полиса.

Удивительно. его лишь слегка прищуренные глаза даже не слезятся от света, — Мне кажется это именно он, Кали Моа, — заканчивает свой короткий рассказ сын степей.

— Красивая сказка, — вдруг подает голос наш маг Земли. — И печальная. Наверное почти у каждого народа есть что-то подобное в мифах о потерянном месте всеобщего блага из-за скверной человеческой натуры.

— Жаль, что выводы мало кто делает, — выдает Карс. — Впереди какое-то движение, философы. Кажется, вы застоялись, пора взбодриться и вспомнить, что перед нами скоро распахнет свои негостеприимные объятия Весегония и Мопония. Так что не спим! — Он подмигивает мне, как ни в чем не бывало и, обнажив меч пришпоривает Ворона.

— Великая небесная дева, — ворчит наигранно Ларторис, — Принцесса, ты все же подумай, не ошиблась ли ты? Ведь тут явно что-то не так! Это он, Воздушник, должен быть возвышенным и тонким, а на деле, даже я гораздо более романтичный тип!

— Ларт, ой не ценишь ты моей тонкой натуры, — на редкость беззлобно отозвался наш командир. — Будь я хотя бы близко тем, кем ты меня пытаешься представить, один маг Земли точно уже, как минимум, лишился языка. Ан нет! Эта абсолютно не приносящая тебе покоя, а нам радости, часть тела все ещё при тебе. Покамест!

Ларторис со смехом поравнялся с Карсом, высматривая, что за тварь поджидает наш маленький отряд.

— Ох, Карс, у тебя прям какая-то нездоровая тяга к моей персоне! Ты уже в который раз примеряешься к моим несчастным составляющим! Я бы на твоем месте задумался. Признак-то так себе! — продолжил глумиться Земляной.

— Согласен, — хохотнул Воздушник, уже увидев мчащуюся к нам гончую и предвкушая быструю схватку. Не иначе, как эта бестия все же выследила нас.

Весегонские-то зимой не шастают, а значит либо рядом есть ещё, либо те маги, кто за нами гнались бесславно пали на просторах этого гиблого леса, — Зато подумай, какой у меня должен быть самоконтроль, при таких-то вводных! Раз ты ещё цел!

Тварь с горящими потусторонним огнем глазами тупо перла на нас, но ещё на подлете была истыкана, как дикобраз, болтами и стрелами от Дерисов и тамийца, ну и под конец осталась без головы, одним ловким движением меча Карса. рухнув всей своей, как минимум ста килограммовой тушей, под ноги коню Ларта, который от неожиданности попытался подняться на дыбы, чуть не уронив седока.

— Засранец, — пробормотал Авельский, покачав головой на довольного своей выходкой Воздушника, который отсалютовал Земляному.

— Как дети, — вздохнула я, слегка даже раздосадованная, что не удалось поучаствовать в схватке. Хотя и понимала прекрасно, что уж чего-чего, а такая возможность нам представится сегодня и не раз. Просто взбудораженный мозг требовал действий. Ожидание — не самая моя сильная сторона. А когда впереди такая грандиозная за…засада по всем фронтам, то хочется скорее избавиться от малоприятной перспективы. Ибо ожидание смерти бывает хуже самой смерти.

Впрочем, умирать, как-то пока не тянет. Но сберечь друзей хочется еще больше.

Теперь в том, что мы все стали именно друзьями, а не случайными попутчиками связанными клятвами и общим делом, я почему-то уже и не сомневалась. Даже при всем моем недоверии к людям в принципе.

Случай попрактиковаться с саифом представился довольно быстро.

Предположения, что гончая была не одна оправдались на выезде из Тайе. Еще пара зверюг с воем означающим, что они, наконец, нашли то, что искали, бросилась на нас. Обеспечив нашей компании ещё одну разминку и напоминание о том, что и вправду расслабляться нельзя ни на миг.

А потом был трудный и довольно тяжелый переход по заснеженным чащам Весегонии. И если бы сугробы были чуть больше, нашим коням пришлось бы несладко. Но, к счастью, эта часть Весегонии и видимо Молония тоже, пока не успели на себе испытать всю буйную силу нрава Шалионской зимы.

И еще, каким-то чудом пока нам везло и те три гончие были единственными с кем мы столкнулись в ближайшие часы. А осознание того, что далеко не слабых хозяев этих тварюжек явно сожрали или порвали на лоскутки и радовало, и холодило кровь одновременно. Гиблый лес редко к кому был добр, и в его к нам благосклонность верилось слабо.

Целый день в седле — боги, бедная моя спина, ноги и седалище! Это вчера я полдороги провела во сне или в обмороке, к тому же в объятиях моего Воздушника, а ныне мне уже хочется послать все к нергам и тупо посидеть попой в снегу, чтобы охладить дорогое мне место, что нашло само на себя этакое изощренное приключение!

Мы останавливались дважды, когда Арли давала мне знак, что вблизи нет ничего живого. Нечисть, к сожалению, отследить было не так просто — она могла терпеливо ждать где-то в сугробе. Правда для этого маг, что поддерживает тварь в мире живых в такой холод, должен и сам быть не очень далеко, либо точно знать маршрут преследуемого. В нашем случае вряд ли такая засада угрожает.

Нет, действительно, на кой такие сложности? Ведь мы никуда не денемся, а придем сами, как жертвенные козы на алтарь Темнейшего в «Праздник всех ушедших». В странах, где Темного бога особо почитали, была традиция — бедных животных накачивали какой-то дрянью, они переставали бояться и не чувствовали крови своих собратьев, что густо покрывала жертвенник. И сами шли в руки жреца, который просто манил их лакомством.

Бр-р, мерзость. Всегда была уверена, что вся эта атрибутика нужна вовсе не богам, а их «верным слугам». И, заметьте, я вовсе не юница Великой и не брезгую мясом, но убивать ради непонятного ритуала, чтобы залить кровищей все вокруг и даже туши не использовать в пищу?

Бездна, Ния, ты просто готова думать о любой ерунде, лишь бы отвлечься.

Время тянется, как дикий мед — медленно, но непрерывно.

— Ния, я чуть не забыл отдать тебе описание ритуала. Это от тиры Валенсии, — Карс подошел ко мне на последнем привале и протянул бумагу.

Всю дорогу мы упорно не говорили о том, что будет. Но сейчас наш отряд был в шаге от выхода из леса, а значит, пора вытаскивать голову оттуда, куда я в страхе ее прятала, и глядеть вперед.

Снимаю перчатки из кожи хадара — эти морские млекопитающие обладают удивительными шкурами: в изделиях из их шкур не бывает ни холодно, ни жарко.

Именно поэтому этих ластоногих чуть не истребили, но сейчас охота запрещена под страхом смерти, а вещи из хадаров на вес золота. У меченой таких отродясь бы не было. Хоть какие-то плюсы быть Таарской.