Ведьма Севера (СИ) - Герас Татьяна. Страница 82

Потому что должен был хотя бы попытаться дать тебе время. И Северу.

— Почему? Что вас заставило пойти против рода? — я смотрю, пока не понимая, отчего тот, кто долгие годы играл на стороне Пернов, пренебрегая личным счастьем, как сам признался, вдруг пошел против воли отца.

— Потому что магия Темнейшего — это мерзость, Селения, и на такое я не подпишусь. Никакая власть того не стоит. А ещё, я не прощу старому деспоту то, что он сделал с Агнией, и даже с Корнией — смерти ни одной из них я не желал и пытался предотвратить. Но не сумел, механизм проклятия запустился и медленно проник в кровь Великой Ведьмы. И то, что тебя не оставят в покое я точно знаю.

Особенно сейчас, когда ты лишена возможности принять дар.

— Тогда зачем мне все это рассказывать, раз повлиять нет возможности? — качаю головой недоумевая. — Покаяние? Так я не священник из Храма Великой, отец. И грехи не отпускаю.

— Знаю, девочка, и не прошу об этом. Мою вину перед тобой все равно искупить не удастся, — он складывает руки на груди, вновь отворачиваясь и глядя на мать. — Потому что теперь для меня все бессмысленно. Я надеялся, что убив подонка Вария, остановлю проклятие, но оказалось, что Агния успела сделать все, что нужно, просто фактор с перстнем не учли. Корния бы ушла в отставку, ты бы села на трон и, уверен, со временем сумела бы прижать того же Авелия. А я был бы свободен. И может моя женщина приняла бы меня, даже спустя столько лет, — при этих словах он болезненно дергается, — Вот только не сейчас. потому что она не поймет и не простит Для Валенсии Север всегда был в приоритете, а уж потом привязанности и клятвы рода.

Валенсия стало быты! Бездна их всех подери!

Я лишь качаю головой на это признание. Вот как значит. Тира Криг и мой отец. Не самый сильный мужчина и очень волевая женщина. И да, эта вряд ли простит, хотя…

— Ты теперь Великая Ведьма, Селения. С даром или без. Потому что Корния не вернется…И у тебя есть право карать. — говорит он тихо. — Ты должна им воспользоваться. Я оказался слаб и недостоин тебя, моя храбрая девочка, и прощения не заслужу вовек. Ты — истинная дочь Лернов и Таарских. Благодаря Валенсии и жизненным испытаниям ты выросла сильной духом, и магия предков, как я вижу, проснулась в тебе. Ты обязательно что-нибудь придумаешь и справишься. А мне более незачем играть в эти игры. Я лишь хотел предупредить тебя об опасности со стороны твоего деда — у этого нет ничего святого. Но он обязательно попробует напомнить тебе о великом роде Лернов и его миссии. Не слушай и не верь не единому его обещанию. Тебе будет проще — ты выросла в других условиях и свободна от гнета прививаемых с детства понятий и догм.

Он замолкает и его лицо словно разглаживается, сбросив груз признания. Он ждет, что я поступлю, как Таарская. Но отчего-то у меня внутри лишь щемящая боль. Нет ни презрения, ни обиды, только сожаление.

— Нет, Ваша Светлость, — я отрицательно качаю головой. — Я не стану облегчать вашу совесть и не позволю так просто соскользнуть за грань от ответственности.

Вы правы, за все следует платить, и сейчас вы выбрали род Таарских и Север, вместо великих планов рода Лернов. Когда враг обрел имя — он не так страшен, а я теперь знаю наконец кто нам противостоял все эти годы, кроме самих молонцев. И это уже неплохо. — Я посмотрела на принца-консорта, который молча меня слушал.

— Вот вам, тир, моё наказание, раз вам нужен был мой суд: вы пойдете ктире Криги расскажите ей все, от начала и до конца. Вы скажите ей, что я запретила вас не только казнить, но и отправлять в застенки. И ещё, вы не посмеете покончить с собой, Харн Перн! — Я смотрю в искренне удивленное лицо того, кто все же является моим родителем. — Вы будете жить и возьмете на себя управление кланом Лернов, потому что глава рода нас предал! И сделаете все, чтобы впредь род Лернов вспомнил, что Ведьмы Севера приняли вас и приютили. Право Таарской! — магия срывается с пальцев так легко, как никогда прежде, отпечатываясь в каждом слове, подтверждая мои намерения. Теперь все кто должен, будут знать, что это моё решение. — Вы меня услышали, Ваша Светлость?

— Да, Селения.

— Вы принимаете мою волю? — я невольно встаю, глядя на мужчину сверху вниз.

Он поднимается с кресла и опускается на одно колено, склоняя голову.

— Клянусь служить моей будущей королеве, — в его обеих ладонях вспыхивают знаки двух стихий, заверяя клятву.

— Идите, отец, — шепчу я. — И не разочаруйте меня вновь.

Его высокая фигура склоняется в поклоне, и я слышу его шаги за спиной.

Несколько ударов сердца и я бросаю прощальный взгляд на Корнию Таарскую.

У выхода из покоев меня ждут Дерисы, а возле конюшен Ларторис с оседланными лошадьми.

А ещё снег, который сыплется с неба, обещая скрыть наши следы. И следы слез на моих щеках.

— Кровь близких не украшает ведьм, Селения! Ты все правильно сделала!

Арпи пикирует с небес, пристраиваясь на моем плече.

— Спасибо, милая! Вот только, знаешь, кажется, я все-таки больше Таарская, чем хочу. Потому что, я могу судить, но не научилась прощать.

— Может быть, ты ещё научишься. Любить-то уже получается!

Глава 29. К границе с Молонией

Север. Резийский тракт.

Селения Окончательно и бесповоротно подтверждаю — я обожаю дорогу!

И пусть стонут изнеженные уютом девицы и их незадачливые домоседы-кавалеры, проклиная непогоду, усталость, натертые с непривычки об седло пятые точки, распутицу, плохую кормежку в тавернах и ночевки в непонятных клоповниках, или вообще под открытым небом — меня они не переубедят.

Потому что при всех этих, согласна, что малоприятных вводных, дорога — это всегда место, которое уносит меня от прошлого и обещает перемены в будущем. Пусть даже не всегда к лучшему. но уж точно подразумевающему изменения. И сам пульс жизни тут почувствовать проще. Точнее, именно в пути я чаще вспоминаю, что жива.

Пока ещё жива.

И даже если твое сердце стонет от происходящего вокруг. а разум содрогается, как от поступков окружающих, так и от своих собственных, все равно я точно знаю, что впереди ждет нечто новое. И когда приходит время возвращаться в отправную точку, место, что нами оставлено, тоже успевает стать другим.

Потому что дорога нас уже изменила, хотели мы этого или нет.

Никто не возвращается прежним, особенно из таких путешествий, где может решиться ни только твоя судьба, но и будущее целого народа.

И не столь уже важно, что отправлялась я в это путешествие не из желания праздно глазеть по сторонам, а по сложившимся обстоятельствам.

Нет, я могла, конечно, заламывать руки и сетовать на то, что эта шаркова миссия свалилась именно на мои плечи, да только какой в этом смысл? Если бы таковой имелся, я не стала бы упираться и включать гордыню, даже униженно повалялась бы в пыли перед статуей нашей великой прародительницы, если бы это помогло.

Как говорится, для благого дела не жалко, даже когда от тебя лично смысл подобного действа ускользает — ну правда, на кой богине эти страдания, коль она умеет видеть в наших ведьмовских душах?

А вот отправить в пасть к врагу, сдвинуть гору и только после сего попросить ее о помощи — это да! Это по божественному! Стало быть, приперло вас, мои дорогие ведьмы, по самое не балуй, раз прётесь в это прекрасное далеко. Короче, не желает наша Дева-луна для своих дочерей легких путей, раз довели вверенную им страну до такого безобразия.

Ну, по крайней мере, именно так я себе все объясняю, чтобы не скатываться до обид и скулежа, типа «за что?» и «почему я?». Претензии и оскорбления в адрес богини я уже успела помянуть ласковым тихим словом ещё в замке. Полагаю, Мора не сильно обиделась — я ж не со зла!

Или со зла, но ведь не беспричинно?!