Дни войны (СИ) - "Гайя-А". Страница 51

— Я не всех достал, — сказал он тогда перед тем, как упасть без сил навзничь.

Даже сняв траур по мужу, по братьям Латалена его все еще соблюдала, уединяясь порой на хинт — время для одинокого вознесения заупокойных молитв.

С тех самых пор и до ее вдовства Ревиар и Латалена были часто разлучены. Он завоевывал восток, получил обвинение в жестокости от многих своих противников, и стал полководцем самой маленькой и отчаянной армии в Элдойре. Она скучала дома.

А годы в далекой степи сблизили их. И потом, даже имея возможность вернуться к семье и остаться в горском княжестве, принцесса Элдар, как зачарованная, отправилась с войсками кочевников дальше. Она пошла по дороге полководца Ревиара — по дороге, усеянной горами тел, знаменами, лепестками триумфальных гирлянд, по дороге, тонущей в крови. Латалена боялась, и все равно шла за ним, веря свято в его окончательную победу.

— Спасибо тебе, — тихо сказала она полководцу, непривычно стесняясь, — мне был дан хороший урок: я стала слаба, и не способна защищаться сама.

— Ты не обязана, — возразил горячо Ревиар, — ты Солнце всего нашего народа. Ты не должна воевать. Ты можешь быть выше войны.

— Я одичала, — леди сглотнула, словно стараясь сдержать слезы, — я стала дикой, суеверной и злой. А слабость однажды раздавит меня, как это случалось с теми из нас, кто много о себе мнил. Даже волки говорят, что Элдойр не устоит. Ты не можешь защищать меня, когда в тебе нуждается город. Но если шансов нет? Если их нет, что тогда?

— Латалена, прошу тебя…

— Обещай мне, Ревиар. Если… если мы будем нести слишком большие потери… мы вернемся в шатры.

Ревиар Смелый сжал зубы.

— Если ты прикажешь, мы в два дня бросим Элдойр и уйдем обратно в степь. Но ты не прикажешь. Мы победим, и я уверен.

И ей пришлось поверить.

***

Уверенность. Сернегор никогда не был уверен, особенно, когда дело касалось героизма. А именно его требовал от него государь Элдар, оставив в крепости Парагин.

— За счет чего армии кочевников не уступают горцам? За счет дисциплины, — поучительно говорил Сернегор себе под нос, вышагивая перед рядами молодого ополчения Руги, — поэтому в наших рядах мы должны выгодно отличаться от сброда, который увешался железом. А значит, трусливые скоты покидают наши ряды с быстротой глиста.

— Первая сотня сальбов! — выкрикнул Первоцвет, и брякнул мечом о щит, — равнение на Мелтанора!

Зазвучали ровные шаги. Воины перестраивались.

— Сернегор, они ставят тыл в версте, — доложил оруженосец, — слишком близко.

— Если ты заметил, они лучше вооружены, — озабочено высказался Первоцвет, — и у нас нет арбалетов, и не так много стрел.

— И в хранилищах почти нет зерна, если нам придется держать замок, — мрачно добавил кто-то.

Сернегор опустил голову. Посмотрел на сигнальную башню, вздохнул. Последние дни тревожный огонь приносил вести со всех краев Флейского Отрога.

— Салебская дружина может прийти к нам на помощь…

— Они слишком далеко. Если и придут, то нескоро. Только если взяли уже Флейю.

Сернегор решительно повернулся спиной к противнику.

— Собери всех, — приказал он оруженосцу, — немедленно вышли весть в Кион и в Элдойр.

Осада началась быстро. Слишком быстро, чтобы заточенные внутри крепости успели подготовиться.

Сначала на горизонте появились знамена, за ними медленно, но целенаправленно, двигались огромные осадные орудия — пять машин, за ними еще дальше — несколько возов с камнями и снарядами, и только потом шли всадники, зорко присматривавшиеся к крепостным стенам.

— Зови лучников, — крикнул Сернегор, и стены стали вмиг тесны.

Крепость Парагин, прежде видавшая не больше сотни рыцарей одновременно, теперь вмещала почти шесть сотен воинов и их сопровождение. В основном то были кочевники и ополчение от племен. Кроме Сернегора, здесь присутствовали еще четверо мастеров войны — дворян, пожалованных званиями за заслуги в боях.

Были здесь и самоуверенные «маленькие вожди» — главари племенных общин ругов. Его отец был сыном такой общины, и Сернегор хорошо знал, как трудно, почти невозможно с этими сородичами договориться. Жили они среди восточных оборотней, от которых переняли немало привычек, но с ними не смешивались, на общем диалекте почти не говорили, да и грамотных среди них было чрезвычайно мало. Эти племена не считали себя подданными Элдойра и никогда за него не воевали.

Сернегор еще раз повторил про себя, что он — настоящий князь, с настоящими знаменами, и с детством в низкой избе его больше ничто не связывает, а битвы и прежде бывали выиграны даже необученными воинами.

— Готовься! — крикнул он, и лучники опустили стрелы в огонь, — только в машины!

Противник замедлил движение, словно в ожидании первого удара.

— Первый! — звонко крикнул Первоцвет, и загудели отпущенные тетивы, — второй! — теперь уже стреляли со стен, — третий! — это вступили прославленные ружские лучники.

Насколько мог видеть Сернегор, одна из машин все-таки загорелась, и остановилась: с нее пытались сбить пламя. Но другие приближались, и не думали останавливаться.

— Агтуи яр, — выронил вместе с ругательством князь трубку изо рта, — демоны ночи, я отказываюсь в это верить!

Осадные машины замедлили ход, а прямо из-за них появилась пехота. И очевидно было, что это не плохо обученные ополченцы, и не жадные, но зачастую трусливые и ненадежные наемники. Вооружены они все были лучше дружины Сернегора, не говоря об остальных трехстах солдатах.

И их было никак не меньше полутора тысяч.

— Князь… — неуверенно обратился к нему Первоцвет, но Сернегор поднял руку. Чтобы не бояться, нужно было действовать — и не останавливаться, не задумываться.

— В крепости три уровня. Укрепите второй и верхний. Мне нужны все, на стены. Машин у нас нет. Попробуем снять их до подходов к воротам.

Он не мог не пробовать, хотя больше всего на свете желал отступить. В следующие полтора часа безнадежная оборона оказалась пробита, крепость Парагин лишилась пятидесяти защитников, и нижние ворота оказались перед угрозой окончательного разрушения.

Штурм ворот продлился не больше двадцати минут. Парагин медленно, но верно, сдавалась врагу.

Первым в стенах крепости упало знамя Орты — Сернегор успел только с привычной болью отметить это; он был уверен, что Орта продержится недолго, все-таки мастер-лорд был сильно ранен в предпоследней схватке, а его отряд потрепан в стычках. А эта, стало быть, действительно была последней для всех них.

Но сочувствие к Орте сменилось злостью, когда вслед за его знаменем легли еще три –Генес, Тиакани и Мидоры.

— Слева! Закрыть слева! — едва успевали командовать знаменосцам, чтобы те подавали дрожащими руками знаки сражавшимся в проходе воинам. Первый уровень был потерян. Под напором штурмующих трещали ворота второго.

— Где Данни? — крикнул Сернегор в пространство, — он нужен мне здесь!

— С лучниками. Князь, мы не удержим их.

— Заткнись!

Мимо просвистела стрела — так близко, что ветерок коснулся его щеки. Сернегор упал за укрепление, тяжело дыша, и попытался взять себя в руки.

«Стены и ворота тем более не выдержат. Это просто вопрос времени. Малого времени». Он оглянулся, попытавшись прикинуть, сколько осталось воинов в его распоряжении. Получалось никак не меньше трехсот. Ведь на первом уровне кто-то все еще отбивался.