Выбери меня (СИ) - Ганова Алиса. Страница 8

Интуиция подсказывала, что тайна будет храниться только до приезда в королевскую резиденцию. А потом, скромно умолчав о себе, начнут сплетничать обо мне на каждом углу.

«Интересно, насколько важны для принца Олистера формальности? — задумалась, разглядывая зеленеющие поля, деревеньки, озерца, встречающиеся по пути. — Если на первом месте — каково с таким человеком жить? Вряд ли, легко».

Чем больше размышляла — отчетливее понимала, что о принце мечтает моя гордость и жадность. Здравый же смысл кричит — нужно выглядеть неприметно, чтобы избежать множество проблем. Если королевская семья цинична — что им стоит на самом деле выбрать нескольких фавориток и заточить в гареме, как у китайских императоров…»

Жуткая картина борьбы за власть живо представлялась, благодаря азиатским дорамам. Взвесив все за и против, я решила быть серой мышкой. А потом, по завершении отбора, тихонько ускользнуть и начать новую жизнь — свою, где буду сама себе хозяйкой! Однако мой спокойный настрой совершенно не понимали спутницы, откровенно считали глупой простушкой и пытались использовать. Как только Ариза чувствовала голод — без тени смущения начинала попрошайничать, зная, что у меня в сумке припасена свежая провизия. Мне не жалко для хороших людей, но не для той, что в глаза улыбается, а за спиной — насмехается.

— Знаешь, где-то я слышала историю, — начала я издалека, — как на границе остановили карету, в которой ехали разные, совершенно не знакомые люди. Одна из путешественниц — красивая, но очень легкомысленная девушка, приглянулась проверяющему. И он потребовал, чтобы она провела с ним время.

— Фу, какая недостойная история, — скривила губа Ариза.

— Зато поучительная, — продолжила я. — Дело было зимой. И эта девушка пожалела замерзшую женщину с ребенком, старика, еще кого-то и согласилась.

— Дура! — брезгливо скривили губы спутницы.

— Да, дура, — кивнула. — Потому что пожалела людей, которые, когда у девушки не осталось еды, не дали ей и крошки… — пусть я переврала историю «Пышки», зато вышло очень доходчиво. — Так вот знаешь, Ариза — я не дура, чтобы делиться едой с той, что плюет мне в спину. Поэтому, как истинная леди, оставайся ею всегда, а не ровняться на такую деревенщину, как я.

Улыбка сошла с лиц Аризы и Линель.

Не знаю, возможно, я совершила глупость, пойдя на конфликт, но если бы даже не сказала слова против — подругами мы точно не стали бы. А так я хотя бы буду знать, что Ариза — мой враг, а Линель — ее подпевала. И если только кто-то из них займет место суженой принца, сразу же сменю имя и затеряюсь на просторах Аверсии. Зато они перестали болтать, и я могла насладиться тишиной.

В душе все же сожалела, что не удалось завести хотя бы приятельских отношений. Но стоит ли обманываться и верить в ложь? Оказалось, что отбор — это жестокая борьба, и каждая из девушек будет бороться до последнего.

В дурном настроении, уставшая, в пыли, я продолжала трястись в карете, сдерживаясь из последних сил. К вечеру поясница словно отваливалась, зад становился плоским, и я с трудом выбирались из кареты. А если бы поехала, как должно здешним дамам — сдохла бы в первый же день.

Наконец, к вечеру третьего дня мы добрались до дальних пригородов столицы. Что приближаемся к Рамиране — свидетельствовали дороги, ставшие более гладкими, и чаще встречающиеся деревеньки.

Протяженный пригород мы проезжали, пока не сгустились сумерки. А въехали в сам город уже затемно. Почти резко выросла стена трех и пятиэтажных домой, с красивыми фасадами, затейливыми крышами и слуховыми окнами. Дорога стала мощеной. А еще после контраста с другими городками поражали яркие фонари, освещавшие столицу.

Соседки приникли к стеклам и с восхищением взирали на фасады столичных магазинов, на роскошь дворцов, дам и кавалеров в дорогих одеждах. Я, конечно, тоже смотрела, но эмоции испытывала гораздо сдержаннее, потому что в прежней жизни больше видела, чем они вместе взятые. И понимала, что мы едем по главной улице. А стоит свернуть во дворы — натолкнемся бедные дома, где в крохотных комнатушках, возможно, в нищете ютятся люди.

У Аризы от восторга блестели глаза. У Линель от обиды. Ведь раньше она жила в глуши и не знала, что такое столичная жизнь. А теперь, чуть прикоснувшись к ней, ей придется вернуться обратно в захолустье и надеяться, что ее в жены согласится взять пожилой сосед-вдовец. Пусть она была в нарядном платье, но общительная Свельда разузнала у кучера, что это платье ей перепало с плеча тетки. Потому что ее семья была совершенно нищей. Поэтому она пойдет на все, только бы остаться в Рамиране.

Я уже почти заснула, когда кортеж остановился у огромного дворца.

Слуга в ливрее помог спуститься, а потом нас быстро развели по комнатам. Хоть я и спала на ходу, но о Свельде не забыла. И, схватив ее за руку, потащила за собой.

В уютной, роскошной комнате обнаружила ванну с горячей водой, расстеленную чистую постель и поднос с едой. Радоваться бы, но я едва стояла на ногах и неприлично зевала во весь рот.

— Леди Кризель, вы устали, но надо бы вымыться.

— Свельда, я же усну в воде.

— Спите, — улыбнулась девушка. — Я вымою вам голову и разбужу.

Хорошо, что не скинула по привычке всю одежду и не плюхнулась в ванну-корыто голышом. Увидь Свельда подобное, у нее могли бы появиться подозрения. Потому я принимала ванну в нижней сорочке.

Как перебралась на кровать — не помню. Слышала только, как Свельда меня будила, и я бормотала ей, чтобы ложилась рядом, а не на полу…

Очнулась от громкого истеричного крика:

— Прочь, мерзавка! Я, графиня Телайза Моран!

— Леди Кризель еще спит, — упрямилась Свельда.

— Да ты знаешь — кто я? Я родственница!

От этих слов я мигом проснулась.

«Боже, что делать!» — от ужаса оцепенела и не успела опомниться, как нахалка оттолкнула мою служанку, подлетела к кровати и сдернула с меня простыню.

— О! И ты нарисовала себе пятно?!

— Что? — опешила я от грубого обращения, смахивавшего на обвинение.

— Что слышала! Уж я-то знаю, что его у тебя точно не было! И если уж взялась за дело — делай с умом и не смей позориться! — прошипела злобная красотка и вылетела из покоев.

— Телайза, как всегда, груба и высокомерна, — вздохнула служанка.

— А она красивая, — вздохнула и я.

«И судя по одежде, еще и очень богатая».

— Зато у вас доброе сердце, — улыбнулась дурочка Свельда, не понимая, что испортила мне настроение на весь день.

«Да, что-то мне на здешних родственников не везет».

Глава 4. Пока без названия

Что Телайза с ходу не обвинила меня в самозванстве — обнадеживало. Но, с другой стороны, а вдруг она решила обличить прилюдно? От волнения затошнило. Даже царившая в замке роскошь оставляла меня равнодушной — так я была напугана возможным разоблачением. Уже подумывала схватить деньги, украшения и бежать… но не успела. С кувшином горячей воды вернулась Свельда.

— Вам бы умыться, леди Кризель, — улыбнулась она и нависла надо мной растрепанной.

Я торопливо умылась, почистила зубы — лишь бы служанка отстала и дала спокойно подумать — о каком пятне говорила заносчивая злючка. Но только закончила омовение, Свельда зашла с другой стороны: — И причесаться бы…

Пока она колдовала над прической, я размышляла:

«Что могла увидеть Телайза, стянув одеяло? На мне была сорочка с длинным рукавом… Если только ноги?»

У родни в деревне соседка обнесла участок колючей проволокой. Детвору это не остановило, зато оставило мне на память некрасивый шрам на икре. Но причем здесь он?

Соображения прервал деликатный, но уверенный стук. Дверь отворилась, и в комнату вплыла ослепительная красавица. Я так и осталась сидеть на пуфике, забыв вскочить и изобразить реверанс.

«Если она участвует в конкурсе — нам, приехавшим с окраин, можно уматывать домой. Шансов нет!»

Шелковый лиф платья, благородного бордового цвета, оттенял красоту белокурой богини. Полосатая юбка с золотыми и темно алыми вставками притягивала взгляд к изящному наряду. А затейливо уложенные локоны блондинки подчеркивали овал ее кукольного личика. Но «добил» меня шлейф чудесных духов. Я вдохнула аромат полной грудью и боялась выдохнуть — настолько он был изумительным. От удовольствия даже зажмурилась, а когда распахнула глаза, увидела, что девушка пристально рассматривает меня взглядом, присущим скорее женщинам.