Восхождение (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 42

И они принялись с наслаждением пить из стаканов. Солнце светило, майский ветерок обдувал разгоряченные плечи, одуряющее пахла весенняя трава и было так хорошо, так славно, что Кузовлев вдруг серьезно задумался – а может и правда хватит?! Господи, какая красота мимо проходит! Жизнь уходит, занятая… чем?! Грязью! Рожами злодеев! Вонючими притонами и ссаными алкашами! Разве в этом жизнь?! Разве ТАК надо жить?!

И тут же пришла следующая мысль: если не мы, то кто?! Кто-то же должен убирать дерьмо из этого мира! Чтобы солнце светило, чтобы весна приходила! Иначе мир превратится в абсолютную клоаку! Только вот почему – именно мы? Мы что, хуже других? Иэхх!

И он налил себе свежего пива в стакан.

В город отправился сразу после завтрака. Вернее, так: позвонил после завтрака Петру Семеновичу – тому, что возил нас на своей «волге ГАЗ-21», тот через сорок минут ко мне и прикатил. Довольный и веселый. Понравилось ему, как мы катались в прошлый раз, ага. Считай – вообще не катались, а деньги получил сполна. Сегодня о цене не договаривались – мне только до издательства, потом заеду домой – посмотрю, как там и что, и сразу в Дом творчества.

Само собой, Нину в город брать не стал. Во-первых, она на работе – зачем привлекать внимание и просить администарциюее отпустить? А во-вторых, и самое главное – зачем? Ну не в ресторан же идти!

Если только за компанию, посидеть в машине? И что будем делать в машине? Целоваться под пристальным взором водилы? И так небось уже разговоров – по всей округе! От нашего народа ничего не скроешь! То-то Паршин сегодня так довольно улыбался, тонко намекая на толстые отношения… мол, хорошая девочка Нина, правда? Красавица, каких мало! Я спустил это на тормозах, но посыл понял – знают, поганцы! Все они знают!

Да и пусть. Ну и знают, и что? Ну что они сделают? Аморалку мне припишут? Хе хе… да мне плевать! Я что, какой-то чиновник? Партийный босс, чтобы бояться огласки? Вообще-то официально я неженатый мужчина, и могу делать все, что хочу – в пределах закона, конечно. И если мне нравится какая-то женщина, и ей уже восемнадцать – кто может запретить нам встречаться? Идите лесом, моралисты хреновы! Тьфу на вас!

Махрову я заранее позвонил, он сказал, что будет на месте до самого вечера, и что ждет меня с нетерпением – с новой рукописью. И сказал, что поставит мне памятник в виде курицы, из которой летят золотые яйца. Я не согласился, сказал, что женский образ меня не прельщает, потому – идет он со своим памятником в то месте, куда только проктолог заглядывает, и то с отвращением. В общем, поржали, хотя мне особо смеяться-то и не хотелось.

Леонид сидел у себя в кабинете и работал, а конкретно – орал на молодую девчонку, редактора из редакторского отдела. Из всего фонтана слов и слюней я вычленил две составляющие претензий главного редактора. Первое – это умственная отсталость девушки, которая несмотря на свое филологическое образование не знает простейших, известных любому филологу выражений. Каких именно – я не особо вникал.

Второе – это то, что она ничему не хочется учиться, вследствие вышеперечисленной умственной отсталости. И скорее всего с ней придется расстаться.

Вообще, с редакторами книг – беда, что в этом времени, что в моем. Некогда одна из моих книг, космофантастика о попаданце к инопланетянам, подверглась такой дикой редактуре, что я был просто в ужасе. Например – эта редакторша не знала выражения «Большой брат за тобой следит», она посчитала, что это брат такой… крупный родственник. Толстый. И он подглядывает.

Ага, смешно, если бы не было так печально! Я как наложил на свой текст правки этого редактора, как глянул… у меня и глаза на лоб полезли! Она испохабила все, что могла! До чего дотянулась!

Я тут же по скайпу набрал главреда издательства, и примерно полчаса орал, да так, что у меня чуть пена изо рта не пошла – рассказывал ему на пальцах и примерах, что эта дура вытворила и почему ее надо забить словарем Ожегова! В общем, с редакторами у меня отношения достаточно натянутые.

Нет – есть, конечно, отличные редакторы! И без редактора вообще трудно – как бы ты не редактировал свои тексты, а все равно глаз замыливается и пропускаешь «очепятку», но как их мало, хороших редакторов! Просто на вес золота!

И кстати – лучшие редакторы, это твои коллеги, писатели. Издательства экономят на всем, привлекают к редактированию не вполне компетентных людей, даже студентов-филологов, считая, что раз филолог, то и он и в книгах разбирается как орнитолог в птицах. И получается пшик. А вот опытный писатель – он сразу видит огрехи, наметанным глазом.

Насколько я знаю, некоторые маститые писатели вообще не подпускают к своим текстам издательских редакторов – какой есть текст, такой пусть в печать и идет! Только корректор где надо запятые расставит, и все! Наверное, это все-таки самый продуктивный подход к делу. Правильный подход.

Наконец девушка-редактор была отправлена восвояси зализывать душевные раны и проклинать злого главреда, и мы с Махровым остались наедине. Он с минуту еще отдувался, вытирал лоб салфеткой, оставшейся наверное еще с представительского обеда, потом пил воду из графина, запрокидывая голову и отфыркиваясь, как боевой конь, и наконец излил свою досаду и злость мне:

– Видал?! Вот как с ними работать?! И не выгонишь так просто, не частная лавочка! Молодые специалисты, мать их перемать! Обязан принять! Обязан учить! А какого черта она в институте не училась?! Почему Я должен ее учить?! Превратили предприятия в какие-то богадельни! Бесплатное образование, понимаешь ли! Вот если бы как на Западе платила за обучение бешеные деньги, тогда бы и училась как следует! Тогда бы и выходила из ВУЗа с багажом знаний, а не дура дурой!

Я не стал говорить Махрову, что дуры и дураки выходят из ВУЗов вне зависимости от того, платят они за обучение, или нет. В 2018 году. Родители оплачивают, а отпрыски не учатся, и плевать им на то, что за их обучение выкинули огромные деньги! На все им плевать, кроме своих дурацких соцсетей и лайков под фоточками. Поколение ЕГЭ, двумя словами… Видел я все это, видел…

– Ну что, принес рукопись? – закончил свои стенания Махров – о мой гусь с золотыми яйцами! О антилопа моя золотая!

– Тьфу на тебя – возмутился я – почему все эпитеты у тебя женского рода?! Возмутительно! И попахивает дурно! Вот, держи!

Я шлепнул ему на стол рукопись, и Махров любовно погладил ее рукой:

– О мой…

– Молчать! – рявкнул я – ухо откушу!

– Ладно, ладно – довольно ухмыльнулся Махров – лучше расскажи о творческих планах! Что имеешь в загашнике? Чтто будешь писать?

– Есть задумка. Очень крутая! – многозначительно кивнул я – увидишь, весь мир просто ахнет! Офигеет! Уже начал! Через пару месяцев выдам тебе книгу, первую книгу! А вообще планирую восемь частей!

– О как! – поразился Махров – через два месяца – по книге?! Слушай, да ты мутант какой-то! Ты… ты… бешеная печатная машинка! Ты робот! Дай я тебя иголкой ткнул – может там железо?! Это же невозможно! Скажи, что ты прятал их где-то в сейфе! Не может человек так быстро писать! Люди по пять лет одну книжку вымучивают, и в итоге получается дерьмо на палочке, а ты… нет, это просто невозможно! Кстати, забыл сказать – билеты тебе и Нестерову уже куплены, вылет третьего июня. Четвертого – день на акклиматизацию, время-то ведь там другое, спать будешь на ходу – пятого у тебя пресс-конференция. Готовься!

– Лень, тут такое дело… настроение у меня опять упало ниже плинтуса – Мне, наверное, твоя помощь понадобится…

И я рассказал Махрову о том, что со мной случилось, и что мне может грозить. Махров вначале слушал с удивленным лицом, потом нахмурился, и когда я закончил рассказ встречей с двумя операми, совсем стал мрачен, как на похоронах.

– Миш, мало получить успех, надо еще его суметь удержать, понимаешь? Вот ты знаешь, что тебе лететь в Штаты, что от этой поездки многое зависит, но ты тащишься с девчонкой в ресторан, устраиваешь там драку, калечишь каких-то мудаков и ставишь под удар всю нашу с тобой работу! Именно нашу, а не только твою! Знал бы ты, сколько усилий я приложил, чтобы тебя продвинуть! Чтобы твои книги пропустили сквозь забор из цензуры! Сколько порогов обил, чтобы тебе позволили выехать, чтобы не ставили рогаток, чтобы не терзали за лишнюю болтовню с иностранцами! И ты сейчас мне рассказываешь такие вещи?! Да ты головой вообще думал, когда это все делал?!