Приговор: Жить (СИ) - Никитина Анастасия. Страница 5

— Опять от Таськи кто-то, — проворчал майор, но смартфон все-таки взял. — Странно. Номер не определен. У меня, вообще-то, услуга «Кто звонил» подключена.

Оперативник сел за стол и поднял трубку внутреннего телефона:

— Леночка, Ребров беспокоит… Я тоже не забываю, ты же моя армия спасения и последняя надежда… — Николай ухмыльнулся, узнавая в этих словах прежнего Макса, перед глазами сразу нарисовалась жеманно улыбающаяся Леночка из техотдела пятидесяти двух лет от роду и весом в полтора центнера. — Леночка, глянь, пожалуйста, с какого номера мне звонили на городской…

— Двадцать минут назад, — подсказал капитан.

— Двадцать минут назад… Нет, тупит определитель… Ага, я подожду.

Минут пять мужчина нетерпеливо постукивал ногтем по столешнице. Наконец, ему ответили, и его лицо вытянулось от удивления:

— С-спасибо, Леночка. С меня шоколадка!

Он положил трубку на рычаги и задумчиво пробормотал:

— Однако…

— Что там такое? — Николай поднял голову, оторвавшись от пачки фотографий.

— Звонили из Новокузнецка. Какой-то телефон-автомат в центре города.

— Оригинально. Скорее всего, ошиблись номером.

— Угу. И Ребровым, — фыркнул майор.

— Это просто разные люди звонили. Мне таськина подруга, а тебе кто-то случайно набрал.

— И на мобильный случайно, и сюда? — недоверчиво переспросил майор.

— Знаю я, куда ты клонишь, — нахмурился Николай. — Выброси это из головы. Она бы представилась.

— Да, наверное, — неуверенно проговорил Макс, и тут же вскинулся. — Давай проверим. Набери техотдел, пусть скажут, откуда пришел вызов тебе!

— Из Павловска, — буркнул капитан, но спорить не стал.

Десять минут спустя недоуменные мины были уже у обоих. Капитану Корбову с вопросом о коллеге звонили из Ставрополя.

— Спецы сказали, что оба звонка сделаны через интернет, и отследить их теперь практически невозможно, — развел руками Николай. — Так что это вполне могла снова быть Таська.

— Откуда у бывшей балерины такие познания о Сети? Нет, Коля, это наверняка была она.

— Ты слишком часто…

— Нет, я не слишком часто! — перебил майор. — Что ты ей сказал?

— Да ничего особенного, — отвел глаза Николай. — Что ты занят, и все такое…

— Опять я, болван, опростоволосился, — проворчал Макс, не замечая смущенный взгляд друга. — Скотчем примотать этот телефон к руке, что ли?!

— Брат, если это была Агафья, она позвонит снова, — сказал капитан, все еще не глядя в его сторону.

Капитан солгал дважды. Но рассказывать, что он на самом деле выдал звонившей, ему не хотелось. А уж напоминать другу лишний раз о том, что мертвые девушки не звонят бывшим женихам, было тем более чревато.

— Ладно, — встряхнулся майор, одним глотком наполовину осушив чашку с остывшим кофе. — Что будем делать с Ланскими? Идти мне к следователю, или пока вокруг присмотримся?

— Присматривайся, не присматривайся, а Ланского все равно потрясти придется. И не только его, — капитан заметно обрадовался смене темы. — Круг знакомых его дочурки — детки таких же толстосумов. Чую, принесет нам это дело еще нервотрепку.

— Уже принесло, — буркнул Макс. — Среди бела дня посреди оживленной улицы образовалось тело с огнестрелом, и никто ничего не видел. Это дикость! Даже сам выстрел никто не услышал. А ведь о глушителе там и речи не шло.

— Народу много, машин тоже. Могли и не услышать в гомоне, — мотнул головой Корбов. — Мне интересно, почему жмурика заметили только через час после смерти, не раньше. Ладно, законопослушные граждане мимо прошли — мало ли какой пьяный прикорнул. Но там же патруль каждые пятнадцать минут проезжает. Они-то как прохлопали?

— Да не смотрели особо по сторонам, и прохлопали, — отмахнулся Макс. — Толпы нет, нездорового ажиотажа и воплей «Милиция! Убили!» — тоже. Вот и лопухнулись ребята. Хорошо. Пойду я к следователю, Ланского просить. Есть еще кто-то из перспективных? Чтоб сразу за всех выслушать?

Николай протянул другу заполненные бланки:

— Вот. Еще четверо.

— Супер, — скривился майор, просмотрев фамилии. — Следак сам меня сожрет, и Грибову ничего не оставит.

— А у нас есть выбор?

— Выбор есть всегда, — хмыкнул майор и отсалютовал другу. — Идущие на смерть приветствуют тебя!

— Иди уж, гладиатор, — улыбнулся Николай.

Оставшись в одиночестве, оперативник налил кофе и, приоткрыв окно, закурил, все еще улыбаясь последним словам Макса. Капитан будто на несколько минут вернулся в прошлое. Тогда майор откалывал подобные шутки постоянно, и в кабинет то и дело совался кто-нибудь из начальства, желая выяснить причину царящего здесь веселья. Николай багровел, пытаясь унять рвущийся наружу хохот, а Макс невинно что-то объяснял. Агафья же сразу навешивала на лицо отстраненно-холодное выражение, будто и не она вовсе секунду назад хохотала едва не до слез. Покойный полковник Бурун до последнего дня не догадывался, что половина случаев неуместного времяпрепровождения «безголовой троицы» была именно на ее совести. О, да! Эта девушка умела держать себя в руках. Но и другой она тоже бывала… Николай невольно вспомнил, как однажды майор закружил ее на руках по комнате, и какие при этом ошарашено-счастливые лица были у обоих.

Капитан тряхнул головой и сунул сотлевшую до фильтра сигарету в пепельницу. «Что сделано, то сделано, — подумал он. — Прав я был или ошибался, солгав тогда, но Макс не бухает. И это уже хорошо. А колдунья… Время лечит. Однажды он поймет, что ее больше нет».

Глава 2

Начало июля. Вторник

Кирь всегда мечтал оказаться в святая святых большого, окруженного парком, особняка — кабинете Хозяина. Мечтал с тех самых пор, как узнал о его существовании. В своих мечтах Кирь тысячу раз самыми разными способами спасал от легавых и оборзевших конкурентов большого босса, а тот награждал его толстыми пачками баксов и даже угощал коньяком из своих запасов. И вот мечта сбылась: простого охранника пригласили к Хозяину. Да еще в компании с начальником службы безопасности.

Но Кирь не радовался и даже не смотрел по сторонам. Он судорожно вспоминал обрывки слышанных в детстве от матери молитв и желал только одного — убраться отсюда живым.

А посмотреть было на что. Небольшая комната, обставленная с большим вкусом и еще большими затратами, располагала к покою. Глубокие обитые темной кожей кресла, плотные портьеры, пушистый ковер на полу. В большом камине умиротворяюще потрескивали дрова. Все здесь дышало сдержанной и от того еще более заметной роскошью.

Впрочем, хозяин этого великолепия вполне соответствовал антуражу. Высокий широкоплечий мужчина лет шестидесяти в дорогом классическом костюме. Инородными телами казались гости: щуплый лысоватый мужичок, на котором пиджак висел, как на вешалке, и сам Кирь — крупный парень без признаков интеллекта на обычно розовощеком, а сейчас сером лице.

— Как он оказался за периметром? — холодно поинтересовался широкоплечий, подняв тяжелый взгляд на посетителей.

— Неизвестно. Ублюдок умер до того, как парни до него добежали. Наверное, яд сожрал, мразь.

— Избавь меня от эпитетов, Игорь Петрович, — поморщился хозяин кабинета.

— Прошу прощения, Ефим Филиппович. На камерах ничего нет, сигнала о нарушении периметра не было. Он будто просочился через проходную. А там у нас видеозапись не ведется.

— Видеозаписи нет. Охраны тоже?

— Охрана есть, — тот, кого назвали Игорь Петрович, вытер большим платком взмокшую лысину. — Но парни не пропустили бы чужого.

— И, тем не менее, чужой гулял по моему парку, весело помахивая снайперской винтовкой. Как Вы это объясните, Игорь Петрович?

— Я не знаю…

— А Вы, молодой человек, — ледяной взгляд, как сверло, вонзился в охранника. — Вы не отлучались, и мимо Вас никто не проходил?

— Н-нет, — судорожно выдохнул Кирь, бледнея еще сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда. «Что ж голос-то так дрожит?! — думал он, до боли стискивая кулаки, по зоновской привычке заведенные за спину. — Не поверит. Век воли не видать. Не верит. И стерва эта плоскомордая не верит!»