Кьяра (СИ) - Загорская Наташа. Страница 22

И вот однажды, в голову шархемским магам пришла удивительная идея — объединиться в круг и таким образом воздвигнуть по периметру Вантарского княжества непроходимую магическую преграду, изолировав, таким образом, всех жителей непокорного государства.

Как решили, так и сделали. Но не учли того, что и вантарцы были магами, и намного более сильными, и совершенно не хотели, чтобы их накрыли колпаком, словно подопытных мышей, а потому, стоило магам Шархема начать возводить преграду, как вантарцы со своей стороны тоже что-то там начудили. И как это часто бывает ничего хорошего не вышло.

Взрывной волной княжество Вантару стерло с лица земли подчистую. На том месте, где когда-то располагалась его столица осталась огромная трещина, которая, по слухам доходила до самой преисподней. А вокруг — только мертвая выжженная пустыня, на которой не было никакой возможности селиться людям. Что-то там с магическим фоном произошло такого, что теперь не только маги, но и простые люди просто умирали, если долго находились вблизи Великого Разлома.

Вот потому и возникло Пограничье. Оно стало последним оплотом тихой и мирной жизни в Шархеме. Первое время туда отправляли на поселение осужденных преступников, воров, убийц. Но вот уже триста с лишним лет, как Пограничье разрослось, и получило статус свободной тринадцатой провинции Шархема. Арестантов туда уже давно не ссылают, но по слухам, в Пограничье все еще небезопасно. Из Большого Разлома то и дело вылезает разная пакость, а магия все быстрее и быстрее покидает их мир и людям становится все сложнее противостоять выходцам из преисподней.

Кьяра вздохнула тяжело, всплеснула руками и плюхнулась на кровать, чтобы тут же подскочить с криком. Покрывало было

густо усыпано стеклянными осколками от графина.

— А это еще что такое? — удивленно воскликнула она, отряхиваясь от налипшего на юбку стекла.

Пребывая в растрепанных чувствах, Кьяра сразу не обратила внимания на то, в каком состоянии находятся ее покои. А теперь вот осмотрелась. Шкафы и сундуки были выпотрошены и все ее наряды, белье, нижние юбки небрежно свалены в кучу. Кое-какие вещи были просто разломаны или разбиты, шкатулка с драгоценностями открыта, и часть содержимого вывалено на ковер.

— Ого! — Кьяра присела на корточки и принялась собирать свои немногочисленные богатства. Она не хранила в спальне дорогих украшений, но даже то, что пропало, тянуло на кругленькую сумму. — Вот мерзавцы! — выругалась Кьяра себе под нос.

Она не знала, кого благодарить за то, что теперь стала намного беднее, но чувствовала, что еще немного и ее выдержка рассыплется, как карточный домик.

— И как это понимать?! — злость сменилась растерянностью, негодование — обидой.

Она, Кьяра ШиДаро, не была богата. И все, что у нее было, принадлежало когда-то ее матери. И пусть шиисса Марлена не

страдала благочестием и никогда не являлась примерной супругой и матерью, но она все же умудрилась обеспечить свою дочь.

От отца Кьяре досталось совсем мизерное содержание, которого, правда, вполне хватило бы на непритязательную жизнь, где-нибудь в деревне, но шиисса Марлена ШиДаро как-то умудрилась вложить эти деньги и теперь процентов Кьяре вполне хватало на жизнь при дворе. Роскошных нарядов она, конечно же, позволить себе не могла, но все ж таки, выглядела не намного хуже большинства фрейлин. К тому же, ей не требовалось содержать дом в столице, да и собственного выезда Кьяра не имела. А драгоценности у нее остались от матери. И весьма неплохие, стоит признать, некоторые из них вполне могли посоперничать с украшениями Ее Высочества Аделины. Мотовкой Кьяра никогда не была, картами не увлекалась, на любовников состояния не тратила, так что вполне могла

обеспечить сама себя. И теперь ей было обидно, что кто-то вот так небрежно отнесся к ее вещам. Ее не просто обокрали — проведя ревизию, Кьяра уже представляла себе величину ущерба — но и большинство ее нарядов теперь было непригодно для того, чтобы их носить.

Дорогой плащ, с горностаевой опушкой превратился в тряпку, по нему не только потоптались грязными сапогами, но и изорвали всю подкладку, некоторые платья были просто смяты и порваны.

— И ведь даже не пожалуешься никому, — всхлипнула Кьяра, опускаясь на пол.

Пока она плакала и жалела себя, дверь скрипнула, и с порога раздался тихий писк. Резко обернувшись, Кьяра заметила свою горничную Агнесс. Девчонка была всего на год моложе самой Кьяры и работала у нее чуть более года. Шиисса ШиДаро наняла ее после того, как ее предыдущая горничная скончалась от кровотечения,

пытаясь избавиться от нежелательного ребенка.

Агнесс была неплохой девушкой и довольно старательной, но особой привязанности к своей госпоже не испытывала. Она давно нашла бы себе госпожу побогаче, да вот беда — у них у всех были свои горничные.

— Г-госп-пожа? — удивленно пискнула Агнесс, заметив Кьяру в комнате, и попятилась, словно хотела сбежать. Но бдительные

гвардейцы уже захлопнули дверь и девушка лишь впечаталась спиной в деревянное полотно.

Кьяра почувствовала, как внутри нее разгорается настоящий пожар. Буря! Шторм! На этой мерзавке горничной было надето ее платье. Одно из лучших ее платьев! На горничной!

— Ах ты, мерзавка! — точно змея, прошипела Кьяра, поднимаясь с пола. Теперь она уже не сомневалась в том, кто именно облегчил ее шкатулку с драгоценностями. — Ах ты, тварь!

Агнесс всхлипнула и принялась дергать за ручку, но дверь, как назло заклинило, или гвардейцы просто-напросто заперли ее.

— Г-госпожа, — понимая, что выхода нет, Агнесс бросилась в ноги Кьяре. — Госпожа, прошу вас, я не хотела!!!

— Что ты не хотела?!! Обворовывать меня? Вот я тебе сейчас покажу! — в руках у Кьяры откуда-то появился тонкий витой шнур

— такими обычно подвязывают портьеры или балдахины над кроватью. Впрочем, шиисса ШиДаро вовсе не собиралась раздумывать, что это за штука. Она изо всех сил принялась хлестать проворовавшуюся горничную по рукам и спине. — Дрянь! Мерзавка! Воровка! Я тебя… вот тебе!!! Вот!!!

Кьяра хлестала ее и хлестала. В каждый удар вкладывала всю свою ненависть, весь страх и растерянность перед будущим. Наконец-то, ей попался хоть кто-то, кому сейчас может быть еще хуже, чем ей.

Агнесс уже не кричала, и не молила пощадить ее, она лишь закрывала голову и лицо руками и тихонько всхлипывала. Удары,

наносимые Кьярой, были не такими уж сильными или болезненными, но синяки после них грозили остаться надолго.

— Госпожа. Госпожа, прошу вас, — всхлипнула горничная, — я… я не хотела… я…

— Что ты не хотела? Обворовывать меня? — Кьяра почувствовала усталость и с досадой отшвырнула от себя шнур, которым

хлестала горничную. Хотела было сразу оттаскать воровку за волосы, но затем плюнула. Усталость, отчаяние, неизвестность

перед будущим навалились на нее каменной плитой. Воровство горничной стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, но теперь, когда первая волна злости и негодования схлынула, на смену ей пришла опустошенность и безразличие.

— Я… я… я только колечко, — всхлипывала Агнесс, — с камушком. И платье вот… а все остальное, это не я госпожа. Тут же ужас что творилось. Гвардейцы, стражники… все потоптали… искали что-то…

Кьяра лишь безразлично пожала плечами и, отбросив покрывало, усыпанное стеклом, плюхнулась на кровать.

— Свечи зажги, — устало приказала она горничной, а сама закрыла глаза и прислонилась к стойке, поддерживающей балдахин.

— И приберись здесь. Вещи запакуй.

Агнесс поглядывала на свою хозяйку из-под ресниц. Девчонка понимала, что отделалась малой кровью. Подумаешь, пара

синяков. Неделя и от них не останется и следа, а ведь госпожа могла и страже ее сдать или вообще вышвырнуть на улицу. И куда бы тогда она, Агнесс, пошла? Деньги-то вырученные от колечка припрятаны, да вот только как надолго бы их хватило? А найти работу в столице не имея рекомендаций почти невозможно, разве что в бордель податься. А в бордель Агнессе не хотелось. Да и потом, если подумать, не так уж и плохо ей жилось в королевском дворце. И работа не пыльная, да и хозяйка у нее не злая и не жестокая. Подумаешь, отхлестала. Так за дело же.