Осколки (СИ) - Загорская Наташа. Страница 52

Виконт появился на постоялом дворе поздним вечером. Приказал определить ему комнату и принести ужин. Сбросил верхнюю одежду и занялся едой. Потом раздался стук в дверь и удивленный этим обстоятельством, виконт встал. Отпер дверь, впуская посетителя. Возможно, они перекинулись парой слов. Или нет. Это уже не важно. Важно то, что в следующий миг, ШиАрхар получил удар кинжалом в грудь и упал.

Нападения он точно не ожидал. Или не счел позднего посетителя опасным или просто не успел отреагировать. Но скорее — первое. На лице мужчины застыло удивление. А в груди торчал тонкий стилет. Оружие, которым предпочитал убивать Ветер.

— И что бы все это значило? — одними губами спросил у пустоты Рейджен. — Кому ты успел перейти дорогу, что тебя заказали Марату? Или все дело вовсе не в тебе? Может быть, твоя смерть — это послание мне? Таким образом, Марат дает понять, что следит за каждым моим шагом и ждет?

После последней встречи с Маратом, Рейджен не сомневался в том, что бывший учитель заявит о себе. Слишком долго ждал. А все знают, что бессменный глава Призрачного клана никогда не отступает.

— Как же я ненавижу все эти игры, — выдохнул бывший Призрак.

Протянул руку и ладонью закрыл глаза виконта. Выпрямился и в последний раз оглядел небольшую комнатку, словно пытаясь рассмотреть, не прячется ли кто-нибудь в углу. Никого не было. Призраки не оставляют следов. Вернее, их следы не видны непосвященным.

Отсюда пора было убираться, и Рейджен неслышно выскользнул за дверь. Так же, не производя лишнего шума, спустился по лестнице и покинул постоялый двор. В Гроапе ему больше нечего было делать. А подумать стоило еще и о том, чего ждать в ближайшем будущем. Шесс Лорне был уверен, что смерть ШиАрхара — это лишь первый шаг, сделанный Маратом. А тот отступать не привык.

Удаляясь от постоялого двора, Рейджен не смотрел по сторонам и потому не заметил темную тень, мелькнувшую с боку от постоялого двора — кто-то так же, как и он недавно, собирался забраться внутрь, не потревожив ни хозяина, ни постояльцев.

Обратно в Сайриш, Рейджен не торопился. Ночь была тихая, половинка луны то и дело скрывалась за облаками, но от снега, которого в этом году выпало предостаточно, было светло. Мороз пошел на убыль и уже не набрасывался с ожесточением на одиноких путников, которым не повезло оказаться за пределами уютных теплых домов. Дышалось легко, а голова на морозе прояснялась.

Выехав за околицу поселения, Рейджен поплотнее запахнулся в плащ и пустил коня шагом. Ему надо было подумать, да и не хотелось снова оказаться в душных, провонявших насквозь стенах поместья. Уж слишком силен там был запах магии и смерти. Он забивался в ноздри, туманил разум, вызывал странные желания. А сейчас, Рейджену как никогда нужна была свежая голова и трезвый разум.

Дорина не сказала ему ничего нового. Нет, о том, что у нее есть дочь и шесс Арнод является кровным родственником и единственным наследником всего состояния шииссы Найтвиль, ранее Рейджен даже не догадывался, но, даже обладая этой информацией, он не знал, как ее применить. По всему выходило, что для него это знание бессмысленно. А больше хозяйка Сайриша не сказала и не сделала ничего, что помогло бы ему в расследовании. Ее волновали лишь намерения самого Рейджена и то, чего от него ожидать. Заверив Дорину в том, что после того, как разберется с ритуалом, он исчезнет так же быстро, как и появился, Рейджен покинул ее и отправился в погоню за виконтом. И опоздал.

Кто-то его опередил. Кто? Зачем? Что вообще происходит вокруг? Ответов не было.

Вздохнув морозный воздух, Рейджен перехватил поводья, собираясь пусть лошадь рысью, чтобы поскорее вернуться в поместье. В этот момент, в неясном свете луны, что на миг выглянула из-за облаков, мелькнул чей-то силуэт.

Только выучка и быстрая реакция спасла Рейджена от смерти. Он дернул поводья, лошадь встала на дыбы, забив передними копытами в воздухе, и стала заваливаться на бок.

Рейджену удалось выдернуть ноги из стремян. Он упал на снег, откатился в сторону, чтобы не оказаться погребенным под бьющимся в предсмертных судорогах телом лошади и попытался вскочить на ноги, чтобы встретить противника во всеоружии.

Не успел. Клинок вошел в грудь по самую рукоять, а перед глазами на миг показалось перекошенное от злости лицо Грейма.

— Давно хотел расправиться с тобой, — прошипел слуга Орин. — Да все случая не выпадало.

— Ты… — рана была не смертельная, до сердца клинок не достал, но силы стали уходить слишком быстро.

— Сдохни! — резко выдохнул Грейм, выдернул кинжал и оттолкнул от себя Рейджена.

Тот упал на спину, раскинув руки в стороны и орошая собственной кровью белоснежны покров. Ждать, пока поверженный противник умрет, Грейм не стал. Он обошел неподвижно лежащего на снегу мужчину и направился к бьющейся в агонии лошади, резким движением покончил с несчастной животиной и не оглядываясь направился прочь. Путь он держал в Сайриш.

Он снова умирал.

Чувствовал, как холод ледяной рукой сковывает тело, как немеют все члены, как замедляется биение сердца. Дыхание становилось все слабее.

Рана была не смертельной, и Рейджен мог бы еще побороться. Он мог бы попытаться встать, добрести до Гроапа — благо не успел отъехать далеко от селения. Попросить о помощи.

Но не стал.

Мысли разбегались. Хотелось закрыть глаза и, наконец-то, отдаться во власть забытья. Раствориться в сладком мареве забвения. Но веки словно замерзли и не желали опускаться. И боли не было.

Рейджен смотрел. На небо. Видел мерцающую россыпь звезд, что бесстыдно подмигивали ему и словно звали за собой. Обещали приключение, равного которому ему до сих пор не удалось познать. Они лгали. Рейджен знал это и не верил, но не мог не смотреть.

На эти звезды, что насмехались над ним, на стыдливо прикрывающуюся рваной тучей, половинку луны, похожую на кусок деревенского сыра. Она, в отличие от мерзавок-звезд, смотрела на него неодобрительно. Но не звала за собой и ничего не обещала. Она осуждала. За глупость и недальновидность, за то, что он перестал бороться и желает тишины и покоя, что он лежит здесь, всеми покинутый и даже не думает подняться на ноги. И можно было бы собрать волю в кулак. Сжать зубы и попытаться встать. Справиться с онемением и попытаться выйти к жилью. Можно было бы…

Но вставать не хотелось.

В прошлый раз, Рейджен умирал, глядя в глаза женщины, что была для него средоточием всего мира, самим дыханием, частью его самого. В этот раз… в этот раз перед мысленным взором вставали совсем другие глаза. Огромные, испуганные…

— Анна… — имя слетело с губ и растворилось в тишине зимней ночи, не потревожив ее.

А потом видение сменилось. Не было больше серых глаз Анны. Они растаяли в темноте ночи. Вместо них на Рейджена взирали совсем другие глаза. Тоже знакомые, но… обладателю этих синих гляделок совершенно нечего было делать в предместье Гроапа.

— Ну вот, — обреченно вздохнул Рейджен, — даже перед смертью не могу насладиться тем, чего больше всего хочется…

Дворец наместника Пограничья ярко освещался многочисленными светильниками. Из распахнутых, несмотря на суровую в этом году зиму, окон слышались звуки музыки, звон бокалов, веселый смех. Наместник Пограничья давал бал.

Большинство гостей сосредоточилось в одной из бальных зал на втором этаже. Здесь были танцы — музыкантов, по слухам, молодая графиня ШиДорван выписала из самой столицы.

Сам граф ШиДорван стоял в стороне от общего веселья. Крутил в тонких пальцах бокал с вином и зорко следил за супругой. Кьяра ШиДаро, графиня ШиДорван, весело смеялась в компании молодых людей, приглашенных на этот вечер. Внимательно слушала, о чем ей рассказывают, кивала, пожимала точеными плечиками, и время от времени оглядывалась… на мужа, словно боялась, что он уйдет и оставит ее здесь одну, что бросит, что…

Бояться ей не надо было. Кристиан не смог бы оставить ее ни за что на свете и даже Шарху, этому препротивному богу мертвых, не под силу разлучить их. Истинная пара, брак которой благословлен самой Сиятельной Шинаей, они уже не смогут друг без друга. Ни в этой жизни, ни в посмертии.