Арвиальская канва (СИ) - Ахметова Елена. Страница 56

В лице герцога не дрогнул ни единый мускул, словно его каждый день какие-нибудь оборванцы да гоняли, как лакея.

— Вас проводят, Ваше Высочество.

Кабинет Его Величества располагался в другом крыле, и нам пришлось изрядно поплутать по дворцовым переходам. Кажется, Ланс выбрал помещение исходя из необходимости попасться на глаза как можно большему количеству людей — и если прислуга провожала его остекленевшими от восторга глазами, то придворные едва справлялись с брезгливым недоумением. Но, что примечательно, на меня никто не обращал внимания — вне зависимости от реакции на будущего короля.

— Зачем? — безнадежно поинтересовалась я, когда незнакомый мужчина в расшитой ливрее с поклоном закрыл за нами дверь искомого кабинета. — Ты же не рассчитываешь, что обо мне забудут, как по мановению волшебной палочки?

— Ну, вообще-то было бы здорово, — на полном серьезе заметил Ланс, осматриваясь. — Но нет, рассчитываю я на несколько другой эффект.

Окно кабинета выходило на дворцовый парк. Мощеные дорожки, окруженные аккуратно подстриженными розовыми кустами, сбегались к изящной беседке, увитой плодоносящей лозой. Судя по ухмылке Ланса, ему тоже пришло в голову, что оттуда до невозможности удобно стрелять виноградными косточками в праздношатающихся дам. Словно возжелав рассмотреть предполагаемый блокпост повнимательнее, будущий король уселся на подоконник — а мне милостиво указал на глубокое кресло с массивными подлокотниками.

— Это же… — я нервно сжала пальцами спинку кресла для посетителей — куда менее внушительную. — Ланс…

— После всех твоих действий и решений никто не поверит, что ты ничего из себя не представляешь, — спокойно заметил Ланс. — Зато меня не видел почти никто. Народ на улицах, возможно, и пошатнулся в своей уверенности, но для аристократии я по-прежнему всего лишь очередной воришка. Те, кто сейчас придет сюда, будут искать способ привязать ко мне ниточки, чтобы потом дергать за них со всем возможным комфортом.

— И ты хочешь показать, что их к тебе уже привязали, — мрачно поддакнула я.

Он подначивающе улыбнулся.

— Скажешь, это неправда? — и тут же посерьезнел: — Не только это, на самом деле. Я хочу, чтобы считаться начали в первую очередь с тобой, а не с герцогиней Тар-Рендилль.

— Ты ее в чем-то подозреваешь? — не поняла я.

Ланс распахнул окно, повернулся боком к дворцовому парку и повелительно кивнул на королевское кресло.

— Не то чтобы у меня есть основания… — он передернул плечами — слишком резко, словно у него вдруг зачесались крылья — и отрешенно уставился на дворцовый парк. — Но вообще-то от смерти моего отца выиграла только она. Что бы там ни думал Марк, Талион-Тар в результате получил очередной повод для беспорядков в своем герцогстве, занял почетную должность козла отпущения, на которого повесят все ошибки Временного правительства (а они будут, поверь) и потерял высокопоставленного жениха для своей дочери…

— Думаешь, потерял? — не удержалась я.

— Потерял, — с нажимом произнес Ланс, резко утратив интерес к природным красотам. — Садись в шелликотово кресло, Лави.

Я непреклонно скрестила руки на груди и осталась стоять. Будущий король с нескрываемой досадой взъерошил себе волосы на затылке и все-таки признался:

— Марк — прежде всего человек герцогини. Если он и рассматривал возможность ее предательства, то ни за что не озвучил бы ее. И даже будучи уверенным, что именно леди София стоит во главе заговора, остался бы на ее стороне, потому что в этом случае Ее Светлость должна знать, где сейчас Памела. Это прекрасно объяснило бы, почему мы до сих пор не нашли ее труп: как залог верности эмиссара Памела Ар-Нарилль незаменима, — безжалостно сказал Ланс и, поморщившись, добил: — Особенно после того, как Марк так бездарно раскрыл все свои симпатии. Кто бы мог предположить, что ты станешь камнем преткновения в вопросах государственной важности не из-за теневой стороны своей работы, а благодаря симпатичному личику? Как бы то ни было, я при всем желании не смогу вывести тебя из игры. Сейчас ты — сила, с которой уже считается добрая половина страны… и, если начистоту, тебя это всецело устраивает.

Я открыла было рот, собравшись возразить… и закрыла. Ланс понимающе подмигнул.

— Единственное, что тебя останавливает, из-за чего ты готова остановиться и уйти в тень, — это Брианна. Но она как раз в безопасности, помолвлена и защищена от Огненного змея. О ней знают только теневые, но после землетрясения в Годили даже самые циничные не станут использовать в махинациях любимую сестру той самой Лави Ар-Фалль. А сама ты взвоешь от тоски и рутины, если тебя оставить в стороне от основного действа… или, того хуже, перетянешь основное действо из дворца на улицы Арвиали, как это уже было с Годилью. Так что, — он снова указал на кресло, — почему бы не решить все проблемы с твоей излишней заинтересованностью и чрезмерной активностью превентивно? Пусть все видят, кто ты есть и чего от тебя ждать. А за тобой — не видят меня.

Он улыбался — широко и беззаботно, как со всех объявлений о розыске. Слишком обаятельный, слишком совершенный для простого смертного, противоестественно привлекательный даже сейчас — вымотанный до предела, потрепанный и категорически не вписывающийся в строгие дворцовые интерьеры. Он сидел боком, упираясь в оконный откос согнутой ногой и свободно свесив другую. Немного сутулился — но и это не скрадывало ни отточенную веками аристократическую породу, ни небрежную текучесть позы.

Красивый.

Вот, значит, какую роль он выбрал для себя. Прекрасный принц, во всем блеске сказочного идиотизма сделавший предложение простолюдинке, пленившись ее синими очами, нежными ланитами и прочим суповым набором.

По сценарию сказки простолюдинке следовало сделать ответную дурость — согласиться. А восторженным зрителям — взять и поверить, что прекрасный принц действительно потерял сон и покой, а вовсе не намерен использовать простолюдинку в качестве удобной ширмы, спрятаться за ней, как ядовитая мурена в темной морской расщелине…

Мало ли их было, наивных любителей сказок, обманувшихся этой беззаботной улыбкой и нарочитым отсутствием манер?..

Я молча опустилась в королевское кресло, и вдруг оказалось, что оно подходит ко мне, как правильно подобранная деталь конструктора. Все просиженные выемки вдруг пришлись точно туда, куда нужно, позволяя расслабить напряженную спину — и в то же время не давая ей сутулиться. Я положила расслабленные руки на подлокотники и поняла, что никакая сила не заставит меня сдвинуться с места. Даже если его попытается занять законный хозяин.

— Я в тебе не сомневался, — с усмешкой заверил Ланс.

Я наградила его недружелюбным взглядом.

Наверное, на самом деле я терпела его именно за это. Он подходил ко мне, как это шелликотово чужое кресло, слишком дорогое и явно не соответствующее статусу, — но подходил. Знал, что мне нужно, как поддержать, чем помочь — и когда отойти в сторону, не мешаясь под ногами.

Как бы мне ни льстило желание Марка защитить меня, как бы ни грело душу его беспокойство о моем комфорте — позаботиться о себе я могла и сама. А вот этого треклятого понимания, когда партнер едва ли не лучше меня знает, что я сделаю в следующий момент и как повернуть все так, чтобы в выигрыше оказались все, — именно его мне не хватало больше всего.

— Как ты смотришь на то, чтобы приблизить ко двору Томную Эву? — поинтересовалась я, скользя взглядом по широкой столешнице.

— Полагаю, она произведет фурор, — весело признал Ланс. — Но я бы повременил с кадровыми перестановками. Пусть расслабятся и покажут, кто на что способен. Чистками займемся потом. А пока ты вполне можешь привлекать Эву к делу на прежних основаниях. Держу пари, сейчас все твои информаторы трясутся из-за необходимости искать нового скупщика!

— Им не понадобится, — задумчиво сказала я, покачав головой. — По крайней мере, пока. Не вижу смысла доверяться корпусу Крыльев.

Ланс невольно фыркнул.