Стальные небеса (СИ) - Котова Ирина Владимировна. Страница 12

Скрипнула дверь — в кабинет зашел Нории. Ани, не дописав, поднялась — сердце кольнула тревога.

Они вылетели в Йеллоувинь через минуту, вслед за Четом и Святославом Федоровичем. Неотправленное письмо к Марине так и осталось лежать на столе.

ГЛАВА 4

Восьмое апреля, Йеллоувинь, Пьентан

На Туре вступал в свою силу сезон Желтого ученого, и вотчина его, Йеллоувинь, цвела от северной тундры до южных тропических лесов. А столица, Пьентан, в апреле набиралась такого великолепия, что со всех стран приезжали сюда люди посмотреть на нее. Цвели яблони и вишни, горьковатой нежностью пах жасмин, ажурные мостики, соединяющие величественные серые небоскребы, оплетала покрытая белыми звездочками зеленая лоза. Деревья, окутанные дымкой, медленно роняли лепестки в каналы, окрашивая их в белый, розовый, красный и голубоватый, и по цветной глади под округлыми мостами неслышно скользили черные лодки; лодочники в широких соломенных шляпах работали веслами и перекрикивались тонкими голосами.

И в этот раз огромный город, со своими небоскребами похожий на цветущий сад камней, полон был величия, красоты и покоя. Но дыхание войны ощущалось и здесь — на улицах виднелось в десятки раз меньше людей, чем обычно в сезон Желтого.

Четери, как и прежде, восхищенно и быстро скользил меж небоскребов, уже видя вдалеке цветные полотна императорских садов. А Вей Ши крепко удерживал в руках горячую девчонку, которой несколько раз в течение пути пришлось блокировать ментальные точки. Сейчас он смотрел на Пьентан, и губы его были сжаты в тонкую линию. Потому что это был его город, место, полное родственной силы, и он ласкал взор наследника, раскрывался ему, вызывая щемление в груди и горле.

Он в начале полета кратко и не вдаваясь в лишние подробности рассказал о том, что случилось с Каролиной, ее отцу, и тот, крепко держась за красный шип драконьего гребня, то и дело косился назад: то на дочь, то на Вея.

— Понятно, — сказал Святослав Федорович сдержанно, когда Вей Ши закончил. — Но у Каролины стоит… барьер от ментального сканирования. Барьер, поставленный одним из сильнейших магов Туры. Как ты смог проникнуть сквозь него?

Вей Ши недоуменно посмотрел на девчонку и аккуратно, привычно уже, продавил ей ментальные точки, снова блокируя ее погружение.

— Я не сумел, — сказал он, наконец. — Я попытался, но не сумел, — помолчал и неохотно добавил: — Слышал только какие-то отголоски мыслей, но я слышал их и до того, как попробовал заглянуть в нее. Если этот барьер и стоял, то он был очень слабым.

— Значит, действие амулета заканчивается, — задумчиво и непонятно проговорил Святослав Федорович. — Выходит, у тебя сильные ментальные способности, молодой Ши?

Сейчас наследник не ответил, потому что вопрос был о другом: "Кто ты такой, молодой Ши?" Он же не спрашивал, кем приходится шумной и тонко чувствующей красоту девчонке Владычица Ангелина. Не спрашивал, потому что и сам догадывался, и ему было не по себе от очевидного вывода.

Отец девчонки не ждал ответа. Он снова повернулся к ним, с тревогой посмотрел на укутанную в одеяло Каролину и покачал головой.

— Кто бы ты ни был, — проговорил он твердо, — ты должен понимать, что лезть другому человеку в голову неэтично. Тем более ребенку. Даже если бы ты не спровоцировал приступ — этого делать было нельзя. Да, куда важнее то, что ты помогаешь спасти ее, и я не потребую с тебя ответа. Но представь, что кто-то мог бы забраться в голову тебе и узнать твои тайны, даже те, которые ты никому бы не желал раскрывать.

Вей Ши не отвернулся и не опустил взгляд, и подбородок его был поднят так же высоко, но скулы и уши медленно начинали гореть от гнева и стыда. Он никогда не стал бы оправдываться и не терпел поучений ни от кого, кроме как от Мастера и деда с отцом. Но и прятаться было не в его характере.

— Я признаю свою ответственность, — сказал он высокомерно. — Я отдам благородной Каролине этот долг.

— Дело же не в долге, — укоризненно вздохнул Святослав Федорович, отступая.

Вей Ши не ответил. Остаток пути они провели в молчании.

Император Хань Ши слушал доклады военных советников, когда бесшумно отъехала в сторону тонкая дверь, а в проеме показался осанистый седовласый секретарь, почтительно опустивший голову. Докладчик замолчал.

— Говори, Ли Мян, — повелел Хань Ши мягко. — Я знаю, что у нас гости, — он легко повел головой, прикрыв глаза. — Владыка Четерии… его ученик и цветок редчайшей красоты, которого не бывало никогда. Они двигаются сюда.

— Да, светлый император, — тихо проговорил секретарь. — Помимо Владыки и его ученика прибыли Святослав Федорович Волков — бывший принц-консорт Рудлога — и младшая принцесса дома Рудлог. Девочка без сознания, ее несет на руках ученик… — Голос стал еще тише, но лицо императора не дрогнуло. — Владыке предлагали отдых и почести, достойные его статуса, но он сказал, что ищет твоей помощи и ждать не может…

Хань Ши погладил седую бороду, изящным жестом сложил ладони в рукава розоватого шелкового халата и невозмутимо, певуче поинтересовался:

— Далеко наши гости? — он снова прикрыл глаза и сам ответил: — Минут пятнадцать ходьбы.

— Да, господин мой, — секретарь выпрямился: повелитель не был недоволен из-за того, что совещание прервали.

— Ты правильно сделал, что сказал мне, — так же мягко проговорил Хань Ши. — Проводите Владыку и его спутников сюда. А мы пока дослушаем доклад. Продолжайте, генерал Шен. У вас есть пятнадцать минут.

Четери взошел по ступеням изумрудного павильона с черной покатой крышей и дверями, расписанными золотыми тиграми на охоте, и остановился. По обеим сторонам крыльца уже стояла почетная стража, щелкнувшая каблуками и поднявшая клинки при приближении гостей. А у дверей в окружении других царедворцев ждал старый знакомец Владыки Винь Ло, который сопровождал его в первый прилет к Хань Ши. Сановник вид имел горделивый и приветливый, несколько раз кланялся с того момента, как гости вышли из цветущего парка, и готовился разразиться приветственной речью, держа в руках огромную чашу со свежей кровью. Но не успел.

— Ну здравствуй, — обрадованно сказал дракон, с наслаждением потянул носом воздух и без лишних слов взял подношение. — Ты меня с прошлого раза, что ли, ждешь?

Винь Ло с готовностью тонко засмеялся над этой нехитрой шуткой. Говорить с гостем, пока он шумно и жадно глотает кровь, было невежливо, и сановник легко поклонился Святославу Федоровичу, а затем, поколебавшись и гораздо ниже, — босому, одетому в затертые светлые полотняные штаны и сорочку ученику Владыки, который держал на руках черноволосую девочку.

— Господин Волков, достойный ученик Ши, — проговорил Винь Ло, и на последнем имени тон его стал очень осторожным, — приветствую вас в благословенном Пьентане. Позвольте предложить вам с дороги воды и прекрасного вина, — он повел головой в сторону царедворцев, держащих подносы с угощением.

Ученик промолчал, а Святослав Федорович учтиво откликнулся:

— Благодарю, не нужно. Мы взяли с собой воду.

Мастер допил, отдал чашу — радужки глаз его были окрашены в вишневый.

— Хорошо, — рыкнул он.

— Счастлив услужить вам, Владыка, — торжественно запел царедворец, и быть бы, наконец, речи минут на двадцать, но Четери нетерпеливо махнул рукой. Глаза его постепенно возвращали привычный зеленый цвет, и голос больше не отдавал рычанием.

— Да-да, и я счастлив и все такое. Проведи нас к императору, Винь Ло. Потом мне расскажешь, как ты рад и как меня уважаешь.

Сановник с несчастным видом оглянулся на дверь, и тут она распахнулась. В дверях стоял седовласый йеллоувинец с лицом спокойным и внимательным. Он оглядел гостей, на мгновение задержав взгляд на прямом, как струна, Вей Ши.

— Мой господин ждет вас, — сказал он тихо. — Прошу.

Император сидел на коленях на циновке в пустом кабинете и осторожно касался бледными губами фарфоровой чашки с чаем. Запястья его в широких рукавах халата казались по-птичьи тонкими. Он поднял глаза на вошедших, кивнул в ответ на поклоны — да так величественно, что показалось, будто он выше всех в помещении, — и с улыбкой посмотрел на бессознательную Каролину.