Дорогами нечисти (СИ) - Ветрова Варвара. Страница 2

На единственной табуретке у заколоченного наглухо окна лежал темный сверток. Так, посмотрим…

Первым делом проверила деньги — полновесное золото приятно отягощало руку. Даже мысль, что четверть суммы придется отдать трактирщику, не тяготила. Дальше я проверила небольшой сверток, в котором оказалась золотистая прядь вьющихся волос. Красивая грива у ее обладательницы. И наконец, карточка девушки.

Я сглотнула и впервые в жизни поняла, что продешевила.

Потому что с фотографии на меня взирала младшая принцесса королевства Валигур — Орнесса.

На облачение невесты я поглядела вскользь, хотя, не скрою, обычно это было самой приятной частью программы. Платье, голубые туфельки (моего размера конечно же), тяжелая, плотная фата. В отдельном мешочке нашлись украшения: массивные серьги и браслет с золотистыми камнями. Ну и, наконец, записка с датой и временем совершения брачного ритуала.

Завтра, храм Четырех Радуг. А это недалеко.

Также из записки следовало, откуда и когда меня заберут.

Не удержавшись, я понюхала чернила. Нет никаких следов того, кто писал, — даже магический след аккуратно уничтожен. Видать, воспользовались антимагической пылью.

Я вздохнула. Ладно, пора трезветь.

Дорога наверх далась легко. Затащив тяжелый узел в свою каморку под крышей, которую снимала все время вне зависимости от того, живу я здесь или нет, я вызвала девицу и приказала ей натаскать воды. Достала из кожаного кошеля флакончик отрезвляющего зелья и с ходу ополовинила.

Какая же гадость это ваше… Фу! Мерзость!

Я склонилась над загодя приготовленным тазиком, выполаскивая рот. От кожи медленно поднимался синеватый пар — зелье работало на ура. Теперь бы помыться и проспаться.

Я валялась на кровати, прикрыв глаза и слушая, как таскают воду. Воистину, можно вечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работает другой человек.

— Все, госпожа, я закончила.

— Спасибо. — Я жестом отправила девицу в светлое будущее.

Вода была в самый раз — не обжигала, но и прохладной тоже не была. Я с наслаждением повалялась в корыте, которое по недоразумению назвали ванной. Выполоскала волосы. Полюбовалась на одиноко дрейфующую по волнам корыта деревянную утку. И, наконец, вылезла.

Теперь следовало заняться главным. Усевшись за стол, я вывалила на оный всю свою немаленькую фабрику зельеварения и, отобрав несколько бутылочек, смешала их содержимое в строгой пропорции. Это я умею делать хорошо — собственно, единственное, что я умею делать хорошо. В темно-зеленую жижу аккуратно опустила несколько волосков из полученной сегодня пряди и полюбовалась, как они с шипением растворяются. И, наконец, разделила объем жидкости на две части. Одну выпила тут же, даже не поморщившись, а вторую аккуратно перелила в чистый пузырек и плотно закупорила пробкой. Это — на всякий случай, если зелье закончит свое действие раньше. У меня такого никогда не случалось, но мало ли…

Утку аккуратно упаковала в ее домик из прошлогоднего сена и убрала в дорожную сумку. Туда же отправились несколько комплектов белья, пара рубах, штаны и мягкий длинный халат. После заключения брака мне надлежит на некоторое время исчезнуть из города, пока не утихнет скандал, — а здесь он грозил быть вообще международным.

Что зелье начало действовать, я почувствовала, уже застегивая сумку. Знакомая истома пробежала по телу от кончиков пальцев ног и до макушки. Следом за ней начало ломить суставы. Да, придется добавить обезболивающего зелья — видимо, у нас большая разница в росте.

Хлопнув стопку коричневой жидкости, я почти сразу почувствовала себя лучше. Но мне надлежало хорошо выспаться — после свадьбы ехать нужно куда подальше, чтобы обезопасить себя от погони. Так или иначе, я прощаюсь с этой комнатой на полгода, не меньше.

— Как же вы все мне дороги, — позволила себе высказаться, уже уплывая в объятия сна.

Помятое лицо золотоволосой красавицы отражалось в зеркале. Отражение принадлежало Орнессе, помятость — мне. Хмыкнув, я потянулась за косметичкой, в которой лежало опохмеляющее зелье.

Пиво — моя слабость. Должна же она быть у меня, в конце-то концов! Пусть даже и приходится расплачиваться подобными последствиями.

В дверь постучали.

— Можно, Райенка? — В проем просунулось круглое лицо жены трактирщика. — Тебе нужна помощь?

— Как обычно, — не стала отказываться я.

Корсет был узким, а принцесса Орнесса — достаточно высокой и тучной. Жаль, прочувствовать это мне пришлось, уже будучи под ее личиной. И кому такое счастье достанется…

— Вот так! — Женщина споро зашнуровывала корсет, а я еле сдерживала ругательства.

И кто это внедрил моду на осиную талию? Хоть завтракать не стала сегодня, и то благо.

— Обожди, мутит… — Я оперлась одной рукой на стол, а второй — полезла в кошель. Зубами отодрала сургуч и влила в себя содержимое флакона, чувствуя, как ком, подкативший к горлу, катит назад.

— Перебрала вчера? — сочувственно сказала женщина.

Я кивнула.

— Обереглась бы. Рожать же еще.

Это наивное утверждение вызвало у меня смешок.

— А это обязательно? — Я ехидно оскалилась. — Мне как-то одной удобнее.

Мне не ответили, зато корсет затянулся с такой силой, что я поняла — перебор. По всем фронтам перебор.

Фату я крепила сама. Да-да, теми самыми костяными шпильками. Сделала макияж, превратив помятость с перепою в помятость от волнения, и надела украшения.

В зеркале отражалась принцесса Орнесса во всей своей полной красе. Полной во всех смыслах.

Карета ожидала у черного хода. Обычная почтовая. Хотя мне не привыкать. Придерживая юбки, я забралась внутрь. И, только откинувшись на спинку жесткого сиденья, задумалась.

Срочность исполнения заказа наталкивала на размышления. Браки такого уровня за день не устраивают, это точно. А вчерашний собеседник был искренним, а волнение в его словах самым что ни на есть настоящим. И объяснения этому я не находила.

А зачем его вообще искать? Мое дело маленькое. Выйти замуж — и тут же исчезнуть. Пусть сами разбираются.

Все-таки Валигур был светским государством, и это давало мне определенные преимущества. Да что там говорить — это обеспечило мне саму возможность работы. Если бы все было, как в соседнем Оорске, сомнительно, что у меня получилось бы столько раз солгать у алтаря. А здесь что? Да запросто! Боги не вмешаются, божественное пламя не охватит. Кровью, опять-таки, обмениваться не надо… Да и негигиенично это, если подумать.

Резкое торможение кареты заставило меня подобраться. Я отодвинула шторку — так и есть, остановились в какой-то дыре, то есть рощице. Пересаживаться надо.

Вторая карета была не в пример роскошнее моей гробовозки. Запряженная белыми лошадьми, она являла собой образец каретного искусства из всех каретных искусств — резные панели, фигурные окна и белое перо на крыше, словно символ капитуляции.

Я поморщилась — цирк есть цирк. Но если кто-то хочет ехать на свадьбу в таком экипаже, то почему бы и не… я?

Сиденья вот порадовали — мягкие, обитые темным бархатом, — подозреваю, тоже из соображений гигиены. А вот что не порадовало, так это то, что суставы начали ныть, как накануне. А это значило только одно.

Такой подставы от собственного организма я не ожидала. Я же смешала все в нужной пропорции! Да что не так? Да как так-то, а?

Пришлось лезть под юбку и доставать припрятанный под подвязкой (самой обычной, из личных припасов) флакон. Похвалив себя за предусмотрительность, я отпила половину и, посмотрев на остаток, поняла: сегодня мне очень понадобится удача. Судя по сроку, на который меня хватило, зелье пойдет в расход в полном составе. А вот когда…

Спрятав флакон обратно в кармашек на подвязке, я откинулась на спинку сиденья и попыталась успокоиться. Зелья всегда дольше действуют, если ты спокоен.

Карету начало потряхивать, и я ощутила, что земляная дорога сменилась брусчаткой. Мы въехали в город. Я поправила мантию, отряхнула юбку, коснулась рукой рюшечек на лифе. И вошла в роль.